— Почти полностью.

— Почти?

— Думаю, что шрамы, едва заметные, могут остаться, но с ними можно будет разобраться потом, когда она окрепнет. Самое же главное сделано, поэтому беспокоиться не о чем.

— Спасибо, — тихо произнесла Катэрия, после чего поклонилась.

— Берегите её, — произнёс он напоследок и отправился по коридору к выходу. Его вновь окружили плотным кольцом телохранители, расталкивая всех на своём пути.

Едва он отошёл от палаты, в коридор вышел и врач.

— Госпожа Голд? Вы можете войти, — негромко произнёс он, посторонившись.

— Она… с ней всё будет в порядке? — слегка запинаясь, спросила Катэрия.

— Куда лучше, чем было до этого. Мы отключили от неё аппаратуру, думаю, скоро она с минуты на минуту будет приходить в себя.

— Спасибо, — выдохнула она.

— Не за что, госпожа Голд.

Он слегка поклонился и тут же ушёл по коридору к следующим пациентам, оставив нас одних напротив палаты с Алианеттой.

Катэрия встала.

— Последишь за ними? Я… я хочу посидеть там, — кивнула она на дверь.

— Да, не беспокойся, заходи.

И остался с детьми один, если не считать охраны. Эти две моськи как спали после того, как пытались прокатиться на инвалидном кресле вместе инвалидом без ног, так продолжили спать, сменив колени Катэрии на мои.

Я даже не представляю, как Катэрия собиралась сообщить радостную новость Алианетте. Как тут ни выкручивай, это будет выглядеть так, будто Катэрия увела из-под носа меня, пока та лежала в отключке. Неловкая ситуация, и я рад, что не мне предстояло объясняться перед ней.

Но всё было бы так просто для меня, если бы не сложно.

Катэрия просидела в палате около получаса, когда я обратил внимание, что справа открылись двери лифта и оттуда вышла группа людей. Именно их количество и привлекло моё внимание. А потом я пригляделся и узнал незваных гостей, которых я видеть сейчас хотел меньше всего.

— Придержи детей, — сказал я одному охраннику, встав со скамейки и направившись навстречу ещё одному ублюдку, от которого я бы избавился, не будь он отцом Катэрии.

Джеферсон Голд узнал меня, его лицо скривилось, как бы он ни пытался скрыть этого. Его сопровождало так же десять человек. Такое ощущение, что десять телохранителей считалось золотой серединой. Их столько что у меня, что у целителя, что сейчас у этого подонка.

Мы встретились в нескольких метрах от двери в палату Алианетты. Это была стенка на стенку.

Я и Джеферсон стояли впереди лицом друг к другу в то время, как за нашими спинами выстроилась наша охрана, по виду готовые пустить в ход свои пси-силы, едва это понадобится. И возможно, преимущество в этом сражении будет за мной, так как мои люди все поголовно были бывшими военными с опытом, солдаты, которые сражались и не боялись крови, прошедшие школу войны.

— Грант Роковски, — негромко произнёс он, намерено назвав меня по старой фамилии, тем самым тыкнув на моё происхождение.

— Джеферсон Голд, — ответил я, показательно окинув его взглядом. — Мы давно не виделись. Я всё хотел поблагодарить вас за ту ПЗРК «Клюв», но времени не представилось.

Его лицо скривилось.

— Не понимаю, о чём ты.

И обращается на «ты». Сказал бы, что меня это как-то задело, но на деле мне наплевать.

— Без разницы. Чего вы хотите?

— Не тебе у меня спрашивать, чего я хочу, парень, — ответил он. Наши люди напряглись. От такого сосредоточения пси-силы даже дети проснулись. — Я здесь, чтобы забрать мою младшую дочь домой, где ей и место, поэтому отойди в сторону по-хорошему.

Он было попытался пройти мимо меня, но я преградил ему путь.

— Она останется здесь, — отрезал я.

— Ты мне не будешь указывать, что мне делать со своей дочерью, а что нет, — прищурился он, пытаясь запугать меня своим угрожающим видом. С таким успехом ему только детей пугать.

— Едва исцелили, уже пришли забрать её? Не видел, чтобы вы так же рьяно пытались поставить её на ноги. Она останется здесь, пока врач не разрешит покинуть Алианетте больницу, и она не выскажет желание отправиться с вами.

— Она моя дочь, и я имею право забрать её домой, что и сделаю. Сейчас ты лезешь во внутренние дела семьи, а это не прощается. Поэтому я бы посоветовал тебе сейчас придержать язык за зубами, Грант, и отойти.

— Или что, подарите мне ещё одну ПЗРК? — сделал я ему шаг навстречу, и мы оказались нос к носу.

Джеферсон не отошёл. Он продолжал стоять, глядя мне с вызовом в глаза.

— Не испытывай моё терпение, мальчик. В гневе я тебе не понравлюсь, — тихо произнёс он.

— Я готов это проверить, Джеф, — ответил я, и его перекосило, когда я назвал его сокращённо по имени.

Мы стояли друг напротив друга, готовые сцепиться, и я могу гарантировать: что бы ни произошло, Джеферсон Голд отсюда живым уже не выберется. Я знаю, что он в своём праве, так как Алианетта его дочь, но она сестра Катэрии, а та попросила меня проследить, чтобы всё прошло гладко и никто им не мешал.

И я прослежу.

К тому же, Джеф слишком многое позволял себе, вдруг неожиданно посчитав, что ему дозволено всё. И мне, не буду кривить душой, было приятно лишний раз заткнуть его самолюбие, показав, что он совсем не всесилен, если это даже означало конфликт между домами.

— Свали с дороги, щенок, — процедил он. — Она моя дочь, и я имею право делать то, что посчитаю нужным.

— Заставь меня, — тихо ответил я.

Возможно, мы бы так и стояли друг напротив друга, если бы за дверью в этот момент в палате не послышался шум. Мы оба повернулись к двери: за ней слышалась какая-то возня, после чего послышался грохот, звуки, похожие на борьбу, какие тихие повизгивания и вскрики. Это что у них там происходит?

Я уже было потянулся за ручкой, чтобы открыть, как на дверь легла ладонь Джеферсона.

— Даже не вздумай туда заходить, — предупредил он.

— Думаешь, ты мне можешь запретить? — спросил я.

На что Джеферсон развернулся, отошёл на несколько шагов назад, после чего произнёс.

— Открывай.

Я недоверчиво взглянул на него, затем на дверь, за которой слышался шум, и отпустил ручку. Раз уж даже Джеферсон отошёл подальше, теперь и мне перехотелось заглядывать туда.

На всякий случай я сам сделал пару шагов от двери. Кажется, первая встреча Катэрии со своей младшей сестрой не сильно задалась. И мне оставалось лишь прислушиваться к шуму, который через несколько минут стих. После этого негромкий щелчок замка, ручка повернулась, и дверь открылась.

В коридор выглянула Катэрия, и выглядела она… слегка помятой. Она вся была взлохмаченной, на щеке отчётливо было видно красный отпечаток как от пощёчины. Помимо этого, из носа у неё сбегала струйка крови, часть нижней губы покраснела и припухла, а под левым глазом начинал проглядываться синяк. Это уже не говоря о её одежде — часть пуговиц оторвана, а правый рукав на её блузке был практически оторван.

Сразу видно, хорошо поговорили.

Она взглянула на меня слегка растерянным взглядом, после чего повернула голову и увидела отца. Скривилась, отвернулась и поманила пальцем детей. Джеферсон уже подался вперёд, чтобы зайти, но Катэрия тихо попросила:

— Пусть он подождёт за дверью, пока я не закончу.

— Ты не можешь заставить меня стоять под дверью, — ответил он с каким-то высокомерием, будто ему было дозволено всё.

— Зато я могу, — перегородил я ему путь.

И мы вновь встали стенка на стенку в коридоре больницы. На нас со стороны уже начали поглядывать охранники, которых до этого здесь не было, но пока не спешили вмешиваться. Так продолжалось ещё минут пять, пока Катэрия не вышла с дочерями.

— Идём, — кивнула она к выходу.

И, проходя мимо отца, она на мгновение остановилась.

— Ах да, приглашаю тебя на свадьбу, — фыркнула она недовольно. — На нашу свадьбу.

— Думаешь, мне это интересно? — хмыкнул он с какой-то издёвкой.

— Да мне плевать. Надеюсь, что мои глаза тебя там вообще не увидят, — ответила она, вздёрнув нос, и повела детей за руки мимо.