Пять минут на разговор с командирами. Просто не хотел говорить заранее, до того, как проедем посёлок. Моя первая рота, четырнадцать машин, изображает передовой отряд, типа случайно встречает врага и устраивает засаду.

Вторая рота, все остальные, наши главные силы, услышав выстрелы, спешат нам на выручку. После их появления противник по идее должен отойти. Ну, а если он отходить не будет, повзводно отползают.

Третья рота — пустые девятнадцать танков. К ним побегут танкисты из подбитых машин. Тут правило простое — кто первый прибежал, того и техника. И у нас всё-таки фора, мы с лыжами, а командирский танк с рацией вообще никто не должен занимать, кроме меня.

Рысье подавление усиливать запретил, противник должен принять нас за обычную часть. Маги у меня опытные, хорошо различают тотемные бонусы, лично я могу спокойно проваливаться в транс.

Парни откозыряли, да мы разбежались по машинам. Сначала выезжает первая рота, я впереди. Мир с каждой минутой светлеет, скоро восход. Должна уже начать работу авиация.

Через десять минут приезжаем к месту засады и сразу сворачиваем к лесу. Бегом я и водитель выпрыгиваем, отвязываем эти несчастные лыжи и ставим их за ближайшие ёлки. Мороки с этими лыжами!

Парни роты заняты тем же самым. Запрыгиваю в танк и сразу смотрю на лампочку рации, она мигает красным. Включаю командную волну:

— Привет от Кати! Привет от Кати! Много четвёртых «панцирей» едут на запад по дороге номер восемь. Внимание! Привет от Кати! Примерно в десяти минутах движения от них вижу у леса полтора десятка «рысей»…

Вот кто этого работника неба тянет за длинный язык⁈ Лучше б он совсем сука не прилетал, без него обходились! Хотя десять минут вполне хватает, укладываемся.

Двигаемся на средней скорости между лесом и дорогой. Через пять минут замечаю силуэт первого вражеского танка. Башня смотрит на противника, но пушка молчит. Едем себе, никого не трогаем.

Разминулись с головным отрядом, через небольшой интервал начались основные силы. Некоторые немцы выглянули из открытых люков — им, наверное, так теплее. Или влага от дыхания экипажей меньше намерзает на холодном железе. В любом случае европейцы смотрят вдаль, нас у себя под носом не замечают.

Дистанция меньше пятисот метров, и враг обратил внимание, что у него справа русские танки. Прячутся в башнях, танки разворачиваются. Я говорю в рацию на командной волне:

— Майор! Встретил врага на дороге! Их много!

Ваня делает дорожку, Илья пробивает ближайший танк. Справа и слева от него снаряды поражают «панцири» врага.

Мы ж давно ведём чужие машины, им достаточно притормозить, и открываем огонь с места. Чтоб наверняка. Мы никуда не едем, просто стреляем, Стёпа подаёт бронебойные, Илья курочит немецкую технику. Продолжалось бы это вечно!

— Привет от Кати! — разоряется рация. — Привет от Кати! Наблюдаю столкновение «панцирей» и «рысей»! Русские напали неожиданно, но немцев очень много!

Интересно, в авиации вообще все тупые, или мне одному такой попался на биплане? Враг, не отвлекаясь на радио, развернулся с дороги и едет к нам. Пока он тратил время на манёвры, моя рота расстреляла все цели на близкой дистанции.

То есть непосредственно нам сейчас ничего не угрожает, напротив нас на дороге и рядом с ней танки врага горят. Однако в поле свернуло много танков восточнее и немного западнее. Я говорю Ване:

— Разворачиваемся на запад.

Переключаю рацию на свои машины и командую:

— Атакуем передовой отряд.

Конечно же, я выбрал того противника, что поменьше. Машина набирает скорость, мы при очень большом желании проезжаем несчастный километр за две минуты с секундами. А врагу мало съехать с дороги, надо повернуть к нам башни, выбрать, поймать в прицел…

— Дорожка, — говорю я отрывисто.

Илья стреляет, а немец ведь уже персонально в меня прицелился. Мгновенье сука не успел. Победу магам и профессионалам приносят именно эти несчастные мгновенья. В нас просто всегда неудобно целиться, и мы никому не даём второй попытки.

Четырнадцать танков в лобовой атаке успешно поражают европейца. У него нет шанса, слишком много и медленно думает, долго разворачивается. Его и было-то в передовом отряде всего на два выстрела. Каждому.

А маневр мой преследовал целых три цели! Первая и главная — это увеличить дистанцию между своей кормой и вражескими основными силами. Чтобы пробить нас сзади, «панцирям» не нужна дистанция меньше километра. Постреливали гады.

Вторая цель это само собой уничтожение передового отряда противника, а третья — тупо прикрыться подбитыми машинами неприятеля. По дороге нас не объехать, там рядочком горят танки европейца.

Ему остаётся силами, что уже нас преследуют, продолжить атаку, а вот дальше он должен съехать с другой стороны дороги и начать нас охватывать. Ну, если совсем не тупой, чего о немце даже я не скажу.

Наши танки проезжают за подбитые машины головного отряда врага, расстреливая из пулемётов бегущих танкистов, а я ору на командной волне в рацию:

— Майор! Убивают!

Умный враг между лесом и дорогой без спешки приближается, тщательно целится и его пробивает русский снаряд. Тут ему не тир! Стреляем в своём секторе из-за горящих машин.

Неумный враг целится не особенно тщательно, стреляет, и его снаряды снова пробивают уже горящие «панцири» — в них проще попасть. Стреляют больше для нервов, им для уверенного поражения нужно сокращать дистанцию.

Между дорогой и лесом в ряд помещается десяток танков, палят по очереди. Не спешат, как чего-то ждут. Мы стоим хорошо, но уже не можем оторваться от укрытия. А вот и давно ожидаемая неожиданность — на дороге показались машины охвата.

Я ору в рацию:

— Майор! Теперь на самом деле убивают! — и рота переходит к следующему пункту плана.

Место засады выбрали потому, что тут поле немного вдаётся в лес, получается типа лесной бухты. Врага здесь поместится больше, ехать танкам до деревьев дольше, но и деться нам совершенно некуда.

Мы с перепугу разворачиваемся и уходим прямо в западню. Рвём на короткое время дистанцию, становимся трудной целью. Враг палит на ходу и азартно нас преследует.

На полдороге наши танки сбавляют скорость, закладывают зигзаги. Первый танк Паши Зимина идёт ровно. Передовые машины врага, не веря своему счастью, делают дорожку, и мы дружно пробиваем пяток машин.

Танк Паши тоже поразили, но экипаж успел выпрыгнуть и улепётывает к лесу. Неприятель объехал подбитые танки, теперь очередь идти малым ходом ровно Кости Гаева…

Но ведь с каждой машиной уменьшается наша мощь, сокращается расстояние до деревьев, дистанция до вражеских танков, и европеец с каждой потерей всё больше звереет. Хотя куда ещё больше?

Вот и моя очередь. Говорю в рацию на командной волне:

— Всё, майор! Меня убили!

Ваня едет пару секунд прямо, останавливает танк и сразу выпрыгивает. За ним Стёпа заряжает и энергично выходит наружу. Илья, поразив цель, не менее шустро следует за ним. Я опять качусь по броне, и башню пробивает целых два снаряда! Это когда-нибудь закончится⁈

Тресь! Опять успел, ещё живой и надо пошевеливаться. Перебежками направляюсь к заветной ёлке, по сторонам не глазею. Последние четыре машины экипажи покинули одновременно, не на что тут уже смотреть.

Блин! Падать на наст довольно неприятно, но деваться некуда. Стиснув зубы, допрыгал до деревьев. Враг ещё не верит, что мы закончились, лупит по уже подбитым танкам, но скоро придёт в себя. Поэтому в темпе надеваю лыжи и дёру в лес!

То есть приступаю к передислокации. Кстати, наст не такая уж плохая штука, особенно на лыжах. После напряжения боя пробежаться по лесу только в удовольствие! Во всю дурь целых двадцать минут, но тем не менее. Надо же быстро преодолеть эти несчастные пять километров!

Бежали напрямки к резервным танкам. Даже охранение не выставили, просто некого, и мы ж ненадолго. С удовольствием отбрасываю эти осточертевшие палки, снимаю лыжи и лезу в танк.