— Да меня оно не касается, мы тут проездом, — сказал я небрежно. — Ребятам моим только свежих продуктов купить. Есть рубли и марки.

— Может, хотя бы в бане попаритесь? — спросил Карп Савельевич.

— Некогда нам, — ответил я хмуро. — Попаримся в другой раз.

— Тогда мы прямо сюда всё притащим! — воскликнул мужчина. — Часик-то у вас есть?

— На час задержимся, — сказал я строго.

Актив с Карпом Савельевичем куда-то сразу разбежался. Мои ребята вылезали из танков, с любопытством оглядывались, балагурили. Вскоре показались первые селяне с мешками, корзинами и зачем-то с пустыми ящиками от патронов.

Оказалось, что местные на поселковой площади решили устроить базар. Ставили ящики рядочком и на них выкладывали товар. К ним подошли танкисты, и началась торговля. Люблю, когда порядок.

Вернулся Карп Савельевич и сразу спросил у меня, всё ли ладно, и не надо ли чего-нибудь особенного. Я без особой надежды спросил у степенного мужчины патефон и пластинок. У него всё это имелось, и он выразил готовность их продать доблестным войнам по сходной цене.

Сторговались. За патефон, бывший в употреблении, немецкий и без трубы пятьсот марок, за немецкие пластинки триста марок, а за русские диски пятьдесят рублей. Патефон затащили в танк, и Ваня сразу стал его подключать.

Парни тем временем накупили варёных яиц, сваренных пельменей и вареников с разной начинкой, жареных и печёных пирожков и пирогов, сала и колбас, свежего молока, сметаны, масла и варенца, жареных кур и копчёных окороков…

Всего и не упомнишь, как только в танки влезло. А в танкистах никто не сомневался, в нас влезает всё по определению. Парни товар добросовестно пробовали весь без разбору, мы ведь со вчерашнего ужина не евшие и нам ещё делиться.

Через час я нехотя скомандовал по машинам. Ребята пропихнули в люки последние корзинки, и отделение начало движение. На месте развернулись и по своим следам выехали из села. У дороги подождали прохождения танков и поехали в конце колонны.

Как писал великий Сунь Цзы, война это путь обмана. Если ты далеко, покажи, что близко. Если ты слаб, покажи силу. Особенно когда у местных телефонная связь.

По любому доложат, что в село заехали танки, и танкисты так торопились, что даже в бане не попарились. А в это время по дороге ехали и ехали танки.

Скажете, сколько может проезжать двадцать один танк? Очень долго при нужной организации. Мы местных сильно отвлекали, и они не должны заметить, что машины увеличили интервал и снизили скорость.

Более того, проехав в виду села, танки сворачивали в поле и быстро возвращались назад, чтобы снова выехать на дорогу и проехать вдоль посёлка.

Ваня перестал кружить, только когда увидел наши танки. Он повёл отделение далее по маршруту, и мы поехали следом. Мой танк оказался в колонне последним, прикольно ехать с повёрнутой назад башней.

И вовсе это не паранойя, просто так положено по наставлениям. Замыкающий это всегда арьергард, а то мало ли. Интересно, а Ваня не забыл сказать своему крайнему повернуть башню? Вот, похоже, ребята намучились!

Ну, а для местных все они просто русские танки, и неважно, куда там повёрнута пушка. Убежали европейские прихвостни, ага. Карп Савельевич так убедительно врал магу! Он же не мог знать, что я маг. Скорей всего, Карп возглавляет европейскую администрацию. Он и позвонил, куда следует.

Вот немец обрадовался! Просвещённые командиры головы ломали, как оправдывать потери. Напишешь, что неожиданно напали превосходящие силы русских, так никто ж не поверит. По всем данным нет тут у русских сил. А вот, пожалуйста, местные позвонили. Они сторона незаинтересованная и вообще не в курсе.

Особенно обрадуются те бедолаги, что уже проехали по лесной дороге и заняли оборону на севере. Дорога заблокирована. Очень много русских танков спешат в их сторону.

Кого это они имеют в виду? На них не написано, но на всякий случай следует снизить активность, усилить меры маскировки и готовиться к нападению. Вот пусть теперь весь день сидят тихонько и ждут, а мы спокойно слушаем по трансляции патефон, едем и улыбаемся.

Вскоре прибыли на новое место. По привычке спрятали танки на окраине леса. В небе кружат бипланы, барражируют истребители, да иногда пролетают по делам звенья штурмовиков, однако всё нужно делать по наставлениям.

Спрятали мы танки, все тридцать пять, и за своей долей пришли танкисты из отделения Ивана. Поделились с ними продуктами, расположились со вкусом питаться, и приехали грузовики. Пришёл с докладом Володя Серёгин.

Его умники, оказывается, сумели расшифровать закрытые передачи немцев. Они, видите ли, уверенно предполагали их содержание. Значит, враги сообщили командиру танков, что зафиксировали закрытые переговоры русских.

Кстати, командир у немцев целый генерал. Так этому европейцу сказали, что у русских есть отделение РЭБ, и они прямо сейчас работают над расшифровкой закрытых переговоров, а так же устанавливается примерное положение станции.

Как у европейцев с питанием, достоверно неизвестно, но у наших умников расшифровка потребовала чудовищного напряжения умственных сил, и их нужно срочно кормить деревенскими продуктами. Особенно Серёгина. Снова пришлось делиться.

После позднего завтрака я велел докладывать об изменениях обстановки и погрузился в размышления. Просыпался только на обед и вечером, перед ужином. По-зимнему стемнело рано.

Как поели, к моему танку стали подходить маги и тотемные воины. Я, уже обо всём догадываясь, всё-таки спросил, в чём дело. Костя Гаев сказал, что они понимают, боевая обстановка и так далее, но я же всё равно весь день топил. Так не откажусь ли я провести магический обряд?

Я не отказался. Только заранее сказал Косте, чтоб отправил в лес гранатомётчиков в два ночи с той же задачей. Враг по идее к тому времени уже должен расчистить дорогу, так надо ему намекнуть, что зря старался. В этот раз хватит пяти выстрелов. И чтоб разбудили меня полшестого утра.

Костя душевно заверил, что всё устроит, и мы приступили к ритуалу. Выиграл боярин Плохих. Он для верности не стал ничего придумывать и попросил те же руны, что у меня.

После обряда всем экипажем меня пропихнули в танк, да я снова уснул на командирском месте. Разбудили полшестого, и наводчик Илья сразу вложил мне в руки фляжку с чаем. Я жадно припал к горлышку, вспоминая для начала, где нахожусь и как тут оказался. Со второй фляжкой стала вспоминаться обстановка, мои решения, и после третей фляжки я приказал парням позвать к нашему танку командиров для совещания. Ну и сам полез наружу.

Небо хмурилось, поднялся неприятный, холодный ветер. Ребята зябко ёжились. Я пожелал доброго утра и перешёл к делу. Противнику вчера ясно дали понять, что мы знаем о его планах прорваться на север и всячески им препятствуем. После всех боёв осталось нас не очень много, и затаились мы возле посёлка…

— Так, — помотал лицом боярин Плохих. — Это откуда ясно?

— Местные, — пояснил я. — Доложили они о нашем прохождении рано утром? Нет, мы напали внезапно. Ладно, селяне могли нас проспать. Но потом-то они позвонили, что на север прошли много русских танков. Немцы в обороне на севере лесной дороги весь день ждали нападения. Не дождались. Что они подумают о местных?

— Всё врут под дулом пистолета, — сказал Лёша Плохих.

— А приказ прорваться на север немцам не отменили, — проговорил Савва Веселов. — Угроза оттуда сохраняется.

— А почему мы не заняли посёлок? — деловито уточнил Александр Герасименко.

— Ну, как ты себе это представляешь? — ответил я нервно. — Загнать жителей в погреб? Упустим какую-нибудь идиотку, и она побежит с перепугу спасаться к европейцам.

— Или идиота, — задумчиво кивнул боярин Герасименко. — Это ясно, хотя я спросил о другом. Почему ты думаешь, что немец думает, что мы не заняли посёлок?

— Потому что европеец не дурак! — сказал я с вызовом.

— Идеология, но ладно, — криво улыбнулся Костя Гаев. — Ты ведь всё равно думаешь захватить посёлок?