Главная задача новых танков — уничтожение зенитных орудий 85-мм, командованию интересно, как с ними справится «лютый рысь». Ну, а танки и штурм-ганы как бы по умолчанию.

Я сказал в рацию, что всё понял, и скомандовал парням «по машинам» и «следуй за мной». В деревню приехали через час. Шишкина я бить или иначе обижать не стал, сказал только, что тот с коллегой пока подчинены мне.

Вот коллега оставляет в селе для обороны батальон, быстро собирается, забирает пехоту и вместе с Шишкиным едет за мной воевать далее. Тот вытянулся и, отдав честь, сказал:

— Слушаю!

Пока они собирались, мои ребята забрали последние домашние продукты. Вроде бы, в селе ночевали две танковые дивизии, что там могло ещё оставаться? Однако только селяне увидели рубли, сразу всё нашлось. Кажется, я знаю, как добыть на Марсе яблоки — достаточно показать марсианам хрустящие купюры.

Товарищи танкисты действительно собрались быстро, и мы все вместе поехали за подвигами. Два часа движения вне дорог, я увидел в оптику крыши домов. По рации вызвал штурмовую авиацию, связался с воздушной разведкой, да «лютые рыси» покатились в атаку…

Противник нам встретился грамотный. На окраинах в окопах поддерживала оборону малая часть танков, большинством притаились в засадах на улицах. Вперёд пошли танки Шишкина, за ним пехота и танки северян, а мои «лютые рыси» с хорошей дистанции поражали сложные цели.

В село первой вошла пехота, а машины её поддерживали — пушками гасили пулемётные гнёзда. Вперёд не лезли, а то нам только выстрелов из гранатомётов в борта не хватает.

В лоб-то «рысь-2» получали регулярно, немцы реактивные гранатомёты тоже давно освоили. Только делали их для «рысь-1», а для второй в лоб надо увеличивать калибр или что-то делать с зарядом. Но три машины всё-таки поразили в люки водителей, да ещё у десятка сбили гусеницы.

Чего там командованию интересно — пусть идёт на испытательные полигоны — а мы им тут не испытатели. Хорошо помогли штурмовики, так чтоб помогали ещё лучше, прорвались «лютые рыси» на удобную площадку и оттуда с дальней дистанции навесом, через крыши складов, обстреляли фугасами зенитки 85-мм на защите станции. Пехотинцы корректировали огонь.

При активном содействии штурмовиков процесс пошёл быстрее, и вскоре мы посёлок освободили — европеец массово выходил из зданий, сваливал оружие в кучи и становился с поднятыми руками.

Знает уже, что персональных приглашений не дождётся, стреляем при малейшем намёке на сопротивлении. Лучше с задранными лапками скромно стоять в общем стаде и пасти не открывать. В любой дискуссии русские признают лишь один аргумент — у кого ружьё.

И никаких ужасов, я и другие бояре пленных игнорировали. Можно и расстрелять, но всякое зверство должно быть обоснованным. Есть для приличий возможности — пусть европейцы переживут плен.

Вот пособники другое дело. Когда я приехал к зданию администрации, на голых ветвях уже висели их трупы. Над входом алый флаг со свастикой заменили на триколор, внутри портреты Шульце совсем сняли и выкинули — мы вернулись всерьёз.

Я помнил, какая морока с этими посёлками, потому назначил комендантом гарнизона командира пехотинцев старшего лейтенанта Володю Бычкова. Сам же формально попал под его начало.

У «лютой рыси» гораздо меньше, чем у «рысь-2» запас хода и боезапас, из-за таких характеристик чем-то приходится жертвовать. Так мой батальон встал в оборону и принялся поджидать грузовики снабжения, а Шишкин с приятелем дождались подхода новых отрядов пехоты и поехали далее освобождать родную землю. Им автономности ещё хватало.

По приказу командования на окраинах села срочно обустроили полевой аэродром, и с запада приехали цистерны с топливом. Привезли не только авиационный керосин, доставили и нам соляр и боезапас, но приказа стоять в обороне не отменили.

А мы что? Наше дело исполнять потихоньку и не отвлекать начальство глупостями. Сидим себе по квартирам при авиационной поддержке — на аэродром прилетели истребители и штурмовики — потребляем домашние продукты, регулярно ходим в баню и о плохом не думаем.

Сидели три дня, и раз приходит ко мне посыльный и зовёт в здание администрации. Обычно Володя Бычков по своим вопросам просто звонил на квартиру, а тут такое — думаю, оно явно неспроста.

Ладно, иду за сержантом. Посёлок маленький, идти недалеко. А в кабинете меня встречает майор Виталик Логинов собственной персоной. Говорю ему, козырнув:

— Здравия желаю. Откуда ты тут?

— Здравия желаю, — ответил тот. — Прилетел.

— И какой пассажирский пилот рискнул сюда лететь? — удивился я, проходя и присаживаясь на стульчик.

— А я на штурмовике летел стрелком, — улыбнулся Виталий. — У меня есть и такая профессия, — он добавил спокойно. — Пришлось получить с моей работой.

— Славно, — говорю ему. — Только у меня таких навыков нет, я в штурмовик не полезу.

— Тебе пока и не надо, — благодушно ответил Виталик. — Это мне надо с тобой поговорить, и Совет обороны заодно поручил провести внезапную и негласную проверку, чтоб зря не мотался. В отрыве от командования иногда творятся злоупотребления, — он развёл руками. — Я же всё-таки представитель Совета.

— И как? — спросил я с интересом.

— Да вот с тобой разговариваю, — сказал он. — А злоупотреблений ещё не видел, да мне они пофигу.

— Это хорошо, — одобрил я. — Продолжай.

— Итак, Центр возвращается к обычной работе, но на другом уровне, — проговорил Виталий. — Решено Советом новыми танками первыми вооружить отдельные батальоны, что прошли у вас стажировку. Происходить это будет только через повторную практику. Под видом пехоты сюда уже едет майор Иван Котов…

— Он же уже до дивизии дослужился! — возразил я.

— Твои бояре тоже командовали полками, а у тебя на ротах? — серьёзно уточнил майор. — Пройдёт у вас батальон Котова практику, и генерал-полковник Литвинов сам будет решать, какие ещё части подчинять майору.

— Уже генерал-полковник! — покачал я головой.

— Ещё скажи, что Григорий Григорьевич не заслужил! — резковато сказал Логинов.

— Не скажу, — примирительно проговорил я. — Просто поражаюсь, как летит время! С такой войной дядька маршалом станет!

— Да и ради бога, — благодушно ответил Виталик. — Дело в другом. «Лютый рысь» это очень высокая награда и ответственность. Своего рода признание заслуг. Вся промышленность Гардарики пока выпускает всего по десять танков в день. Понятно, что починить можно почти всё, но учтём и безвозвратные потери. Итого, в среднем семь-восемь машин в день роста. Это чуть больше, чем два батальона в месяц. Вот и получаем работу вашего Центра, а излишек будет накапливаться в резерве.

Я покивал головой, сделав умную морду в шрамах.

— Слушай приказ, — проговорил майор Логинов. — Заранее разделитесь пополам. Когда приедет батальон Котова, половинка Гаева отправляется в Москву и встречает там свой батальон. И да… — он сделал вид, что только вспомнил. — Я добился, чтоб в Центр перевели магов, что могут наносить руны. Уже посмотрел на них, вполне на уровне. Один рисует руны «разящий», другой «всегда вовремя». Отзывы танкистов благоприятные, знаки реально работают. И тут нужно твоё мнение, как лучше наносить руны. Раздельно или совмещать?

Я задумчиво ответил:

— Если они уже работают… лучшее враг хорошего, не чини, что не сломалось. Нужно продолжать наносить раздельно и накапливать статистику. Всё равно пока нет возможности рисовать на всех машинах. И знаешь… — я усмехнулся. — Мысли сходятся не только у гениев, правильные ответы у задач совпадают. Наши руны практически об одном.

— Да, мысли сходятся не только у гениев, — согласился Виталик. — Я тоже так подумал. Тогда продолжу. Гаев со своей половинкой поедет в Москву, а ты и Ваня Котов остаётесь на две недели в распоряжении местного командования. Ваша задача рассечь окружённую группировку противника.

— Слушаю, — сказал я, встав и отдавая честь.