— Тадам!

Это была карта города, исписанная цветными карандашами. Все надписи и сокращения делали по-немецки, другие обозначения я также прочитал запросто. Похоже, что военные везде пользуются одним языком.

— Немецкий генерал на подробном допросе сказал, — продолжил Алёша. — Что он получил приказ подготовить город к боям в условиях изоляции. С его слов, обороняться он не собирался, сдался бы сразу, но приказ в меру сил выполнял. Размещал и накапливал средства, а штаб составлял планы.

— Вот почему столько немецких карт! — заметил я.

— Да, и карт тоже, — кивнул капитан. — Город так расположен, что сильно затруднит наше продвижение на запад всему фронту. Через него проложена единственная в округе железная дорога. Севернее, примерно, в 30–40 километрах изгибается речка, а она имеет привычку широко разливаться. Южнее невысокие, но поросшие лесом холмы. Совет лесного хозяйства специально сажал. Короче, даже при желании временную ветку в обход прокладывать трудно.

— Странно расположен городишко, — заметил Володя. — Почему его не основали у реки?

— У реки есть поселение на сваях, — сказал Лёша. — В древности оно относилось к другому племени, да и позже отношения оставались прохладными. А наш город торговый, издревле со всей округи свозили товары и не боялись за свою безопасность. Кстати, потом городскую канализацию отвели в речку. Чисто по ошибке выше по течению того поселения — мы всё равно продолжаем им срать.

— Молодцы, — сказал я задумчиво. — Ты немецкую карту оставь, изучим. Нужно понимать логику европейца.

— Кстати, о логике, — важно сказал капитан. — Танкисты уже должны уйти. Пойдём в столовку ужинать.

Я ответственно сложил карты и убрал в свою планшетку. Настороженность моё всё.

Мои парни действительно ушли трудиться в ночную смену, в столовке девчата ждали только нас. Нам досталось по большой чашке гороховой каши с тушёнкой. Ели по-военному молча и сосредоточенно. Когда сопение утихло — перешли к сладкому чаю — Дымов вполголоса сказал:

— Завтра на всякий случай присмотрите постоянные позиции для танков, которые можно устроить быстро минимумом усилий.

— Сколько всего позиций? — уточнил Паша.

— Примерно полсотни, — ответил капитан. — Больше не вернётся…

Все без слов кивнули, даже Сергей понял. Допили чай, отнесли грязную посуду и пошли во двор. Дымов уселся за руль джипа, я устроился на сиденье спереди, остальные поместились сзади. У Серёжи на коленях уселся начштаба Паша, а крупный командир третьей роты Вова держал щуплого командира первой роты Саню.

— Я вчера обещал Тёме сказать о нашем главном преимуществе, — сказал Лёша по пути. — Так это вы и вообще солдаты. Мужики, кого научили манёврам. Одной защитой задачи не решаются, солдаты будут наносить врагу контрудары. Для успеха таких атак нужны скрытность и подвижность. Вот за ними мы сейчас и едем к Тимофею Александровичу. Тут недалеко…

Ехали в темноте, не горели фонари и не светились окна. Дымов ловко ориентировался только по свету фар. Остановились у жилой трёхэтажки. Сказал нам:

— Пока сидите, — и вышел из машины.

Он зашёл в подъезд и через пять минут вышел с пожилым, усатым, худощавым мужиком в гражданском пальто и с сумкой на плече. Лёша снова сел за руль, а дядька воткнулся на заднее сиденье и сказал:

— Давай сейчас к Петрову.

Ещё спустя минут десять езды выяснилось, что «Петров» название торгового дома.

— Выходим, — сказал Дымов.

Все вылезли из «Виллиса», парни разминали ноги, а мужик подошёл к дверям в двухэтажный кирпичный дом и принялся громко стучать. Через минуту из-за дверей мужским голосом спросили:

— Кто там?

— Военная администрация, — сказал Лёша. — Открывай.

— Не велено! — возразили из-за двери.

— Открывай, или будем стрелять, — проговорил Дымов.

Лязгнуло засовом, дверь открылась. Высокий бородатый старик с фонарём в руке всмотрелся в Лёшу и воскликнул:

— Опять ты, Лёшка! Ужо уши надеру!

— Сейчас я командующий гарнизоном и могу пристрелить тебя на месте, — спокойно ответил Дымов и пояснил, обернувшись к нам. — Это дед Митяй. Он добрый.

— Чего надо среди ночи⁈ — громко спросил дед Митяй.

— Веди в подвал, — сказал Тимофей Александрович. — Теперь это приказ.

В сумке у него оказались фонари, что он всем роздал. Серёга тоже хотел идти с нами, но его я оставил охранять джип. Прошли за дедом по коридору, спустились по лестнице вниз.

За железными дверями я ожидал увидеть какие-то сокровища, но там снова оказался коридор. Я честно спросил Лёшу, что такое тот хотел показать. Он насмешливо проговорил:

— А ты не понял? Тут же вход в подземные коммуникации.

— Да какие могут быть коммуникации в маленьком городе! — сказал я скептически.

— Вот и европеец это представить себе не может, — молвил Лёша. — А ведь прям из подвала штаба, дома купцов Филимоновых, есть выход в подземелье.

— Отчего тогда не начали со штаба? — спросил Паша.

— Штаб — это первая цель вражеской разведки, — сказал капитан. — Там очень может быть осведомитель. Не нужно штабу всего знать.

Коридор закончился новыми железными дверями. Дед Митяй без скрипа отомкнул замок и неожиданно легко открыл. Мы увидели за дверями небольшую площадку, каменную лестницу наверх и новый коридор, что плавно изгибался направо.

По пути мы насели на Алексея, откуда всё-таки взялись подземные коридоры в маленьком городе. Он пустился в объяснения:

— Во всём опять виноват менталитет. Город же не всегда маленький, к зимним ярмаркам его население вырастало в два с лишним раза. Из окрестных поселений народ ехал с товаром на санях. Город на торговле стоял. На торжище не проехать, всё забито. Земля дорогая, и кругом глаза конкурентов. К тому плюс Гардарика пятьсот лет не знала нашествий, то есть навалом свободного времени. Вот люди и рыли себе потихоньку да помалкивали в тряпочку. Торговые дома объединялись, выходили из объединений, иногда случайно под землёй сталкивались, однако никто себе всего не представлял, пока не решили прокладывать водопровод и тянуть канализацию. Пошли солидные люди с деликатными просьбами. Много людей.

— Всего и сейчас никто не представляет, никому оно не надо, — проворчал Тимофей Александрович. — Я долго служил в «Горводоканале» мастером и вёл краеведческий кружок. Ну, много всего находится, когда постоянно роешь. Но оно только пацанам интересно, да и тем только бы залезть куда-нибудь.

— Я ходил в кружок до десятого класса! — гордо сообщил Лёша.

«И дед Митяй драл тебе уши, чтоб не лазил», — подумал я.

— А теперь по этим коридорам будем скрытно перебрасывать штурмовые группы! — важно изрёк Паша.

— И всегда можно удрать, — добавил Саня.

— Или спрятаться, — сказал Коля.

— Нам теперь предстоит все подземелья обойти и запомнить, — мрачно изрёк Володя.

— И не просто обойти, а подготовиться к возможной встрече с европейцем! — веско проговорил капитан Дымов. — Всего за две ночи. То есть спать некогда.

Меня здорово выручало чувство направление и ещё какое-то кошачье чувство… трудно объяснить. Ощущалось, что людям под землёй неуютно, а мне нормально. Меня не пугала темнота, да и фонарь почти не требовался. И я всегда знал, где нахожусь — не удивлялся, когда поднимались наверх и сверялись с адресами.

Коридоры пересекались с трубами водопровода и сетью канализации, но проходили по ним в крайнем случае — уж больно там воняет, низкие своды и под ногами жижа. В канализации я подумал, что здесь ножик лучше не ронять.

Большинство галерей находились в центре, однако некоторые вели почти до окраин. Там мы услышали дробный стук отбойных молотков. Утром позвонили в «Петров», чтоб отправили за нами Серёгу.

Пришлось около часа ждать его с джипом. Завезли Лёшу к маме, Тимофея Александровича домой, и поехали в казарму. Мои танкисты уже вернулись и дружно спали.

Сами спать ложиться не стали, только освежились под душем. Стыдно хотеть спать, когда почти в двух шагах ребята бьются с европейцем насмерть! Тем более проорали подъём, затем зарядка и завтрак.