Эх, вот бы повалить как-нибудь эту тварь. Возможно тогда она стала бы менее опасной, и оставшимся в живых первопроходцам удалось медленно, но верно распилить ее на тысячи безобидный кусков.

Ну или хотя бы ослабить до уровня Раффлезии-короля. Пусть тот и был невероятно опасен, но с ним фор Корстед все-таки справился.

Или…

Секундочку! Ослабить?..

— Ксинс! — Радремон в два прыжка подскочил к оставшейся без стрел лучнице. — Нет времени объяснять. Пырни этим монстра!

Он протянул дроу волнистый крис, добытый в деревне гоблинов. А если точнее — Клык Ягнарока — артефакт, способный за один удар ополовинить здоровье любой цели.

— Но… — начала было эльфийка.

— Быстро! — надавил маркиз. — Если тебе дорога жизнь сестры!

Ксинс, чуть замешкавшись, заглянула в глаза фор Корстеда, после чего кивнула и умчалась на помощь Бешеной.

А та в данный момент в одиночку, без всякой помощи, сражалась с исполинским страшилищем, умудряясь одновременно уворачиваться от его ног и рук, наносить удар за ударом, но при этом наступать исключительно на тела грибов солдат. Ведь из земли по-прежнему время от времени вырывались белые колья мицелия.

Но видел Радремон и какой ценой давалась ей эта схватка. Еще не отойдя от нанесенных Мохопсом ран, светлая эльфийка до крови прикусила губу, чтобы этой болью заглушить прочие сигналы поврежденного тела. В один момент она неудачно наступила на травмированную ногу и лишь чудом смогла увернуться от взмаха монструозной руки твари, но при этом продолжала сражаться, сморгнув невольно выступившие на глазах слезы.

Что бы не двигало ей в этот момент, Бешеная показывала отвагу достойную подражания и песен бардов.

Разминувшись с иллитом, который, рискуя жизнью, тащил в сторону дезориентированного дварфа, Ксинс, двигаясь отнюдь не с той же ловкостью, что и сестра, все-таки сумела подобраться на расстояние удара. По дороге ее чуть не сшибло рукой чудовище, но маркиз прикрыл дроу Малым каменным щитом, одновременно двумя Каменными дротиками изменив направление удара.

Маг он, в конце-то концов, или погулять вышел?

Тем не менее, фор Корстед подбирался все ближе, чтобы, когда Ксинс выполнит свою миссию, добить вражину родовым умением, подкрепив то убийственным залпом темной магии.

Наконец горная эльфийка замахнулась крисом.

Хищно сверкнула голодная сталь, готовая вонзиться в очередного врага.

Она ударила, и… ничего не произошло.

Какой Бездны⁈

Ошибки быть не может. Артефакт рабочий. Радремон на собственной шкуре испытал его губительное воздействие. Так в чем дело? Все условия соблюдены. Монстр, ранение, представитель злой расы…

Маркиз мысленно хлопнул себя ладонью по лбу.

Ну конечно! Он же слышал ту бредовую историю о проклятии смены душ, и что девушки ищут силы, чтобы вернуть себе собственные тела. Видать не такая уж та и бредовая…

— Ксинс! — крикнул фор Корстед, привлекая внимание. — Отдай крис сестре! Пусть бьет она!

Не мешкая, дроу бросила артефакт, Бешеная поймала тот на лету и тем же движением вонзила в ногу чудовища.

В первое мгновение Радремону показалось, что снова ничего не произошло, однако в этот раз Клык Йогнатала сделал свое дело. Монстр распахнул пасть в беззвучном вопле и дернулся, словно по нему заехали гигантским тараном.

А вот с этим чувством маркиз был хорошо знаком. Его самого будто током прошибло, когда тот гоблин воткнул крис ему в спину. Только фор Корстед потерял тогда чуть меньше пятидесяти пунктов здоровья, а сколько вышибло из этого исполина? Несколько сотен? Тысячу?

Неудивительно, что тварь отшатнулась и всей массой врезалась в стену. Пещера задрожала, зазмеились трещины, но Бешеную это ничуть не смутило, и она нанесла второй удар.

И вновь, потеряв половину текущего запаса, чудовище дернулось всем своим немаленьким телом. Рванув в противоположную сторону, оно впечаталось в другую стену, спровоцировав позади себя небольшую лавину. Валуны размером с телегу сошли сплошной волной, начисто уничтожив замшелую лестницу, куда бы та не вела.

Но на этом разрушения не остановились. Все новые и новые трещины с оглушительным треском возникали на полу и, ветвясь, устремлялись наверх. Пещеру трясло, как при полноценном землетрясении. С далекого свода посыпались камни. И один из них, расколовшись при падении, угодил в висок Ксинс.

— Сестра! — в ужасе воскликнула Бешеная и подхватила потерявшую сознание дроу. При этом она выпустила из рук крис, и тот растаял в воздухе, полностью исчерпав свой ресурс.

Радремон хотел уже воплотить план с добиванием монстра, тем боле, что тот никак не мог найти точку опоры в шатающемся мире, но тут неожиданно пришел в себя Банарв.

Не до конца осознавая происходящее, он оттолкнул Налланномома, тыльной стороной ладони вытер кровь с губ и с криком:

— Сокровище! — понесся к сундуку.

В этот самый миг с потолка сорвался очередной, похожий на веретено, булыжник и запущенным из требушета снарядом полетел дварфу в голову.

Выругавшись, маркиз сотворил над ним Малый каменный щит, однако заклинание, способное выдержать несколько десятков урона, не справилось и лишь слегка изменило траекторию камня.

Тот, словно старую тряпку, распорол бородачу грудь и левую ногу, после чего воткнулся в землю и замер памятником самому себе.

Фор Корстед подскочил к Банарву. Выглядел тот неважно. Кровь хлестала из раскуроченной плоти, заливая тела мертвых грибов-солдат. Радремон выхватил исцеляющее зелье и влил то в глотку дварфу, но лишь отсрочил его смерть. От кровотечения оно не спасало. Тем более от такого сильного.

Как и Ритер, Банарв погибал на руках маркиза.

— Сокровище… — прошептал бородач и потерял сознание.

— Бросай его! Не жилец! — крикнула Бешеная, таща на спине Ксинс. — Нужно выбираться!

— Куда?

— Туда!

Фор Корстед проследил за ее взглядом и увидел, что одна из трещин возникла прямо на месте прохода и вела в черноту тоннеля. Достаточно широкая, чтобы через нее можно было спастись.

Но не всем…

— Иди. Я догоню. — бросил Радремон, вливая в дварфа еще одно зелье, а сам выпил склянку с маной.

— Как знаешь.

Пещера продолжала дрожать в пароксизме смерти; с полотка сыпались все новые булыжники, порождая при падении вихри осколков; некоторые валуны падали и на исполинского монстра, оставляя на нем вмятины, но тот, обретя равновесие, уже двигался к посмевшим его ранить малявкам.

А маркиз все никак не хотел бросать Банарва. И даже не столько из-за чувства дружбы, привязанности или благодарности за спасенную жизнь. Нет. Фор Корстед не хотел подчиняться судьбе. Подчиниться — значит проиграть, значит снова стать рабом, неспособным принимать собственные решения.

И пусть сегодня один раз его планы уже нарушили, больше этому не бывать!

— Рад, надо уходить. Мы не смож… — начал было стоявший вплотную иллит, но в этот момент его толкнул в плечо отскочивший от пола камень, а Радремон переместился в трофейный магазин.

Забыв, что время здесь идет по-другому и не обращая внимания на гневный лик продавца, маркиз швырнул на стойку четырнадцать звонких монет, после чего, не дожидаясь когда выбранный свиток до него доплывет, перегнулся через столешницу, схватил пергамент и, разворачивая тот на ходу, вернулся назад в пещеру.

… чтобы вместо заветных схем и символов увидеть затылок Нала.

— Какого!.. — фор Корстед оттолкнул упавшего на него иллита, вгляделся в свиток «Начального возложения рук», и… никакого эффекта. — Да что за срань!

— Рад? — неуверенно протянул Наллаанномом.

— Не сейчас! — в сердцах воскликнул Радремон и тут же все понял. — Лечи! Лечи его!

— Но как…

— Жопой об косяк!

Маркиз схватил перепончатые ладони Нала и положил их прямо на рану Банарва.

— Лечи!

— Но я не… — заикнулся иллит, как его руки вспыхнули золотистым сиянием, которое тут же перетекло в дварфа.

Желтые глаза Налланномома увеличились настолько, что в их отражении целиком поместились фор Корстед, Банарв и знатный кусок пещеры.