Я посмотрел на сценарий в голубой обложке, затем на Рину. Время было не властно над ней: изящная, стройная, с высокой упругой грудью. Изменились только ее глаза, в них появилась уверенность, которой я не замечал раньше.

— Я не особо люблю читать, — сказал я.

— Я предвидела это и договорилась со студией, чтобы они показали тебе фильм. Можно пойти прямо сейчас.

— Сколько времени ты уже здесь?

— Года полтора, сразу как вернулась из Европы.

— И все это время живешь у Невады?

Она кивнула.

— Ты спишь с ним?

Рина даже не пыталась уйти от ответа:

— Да, мне очень хорошо с ним.

— А ему с тобой? — спросил я.

— Надеюсь, — тихо ответила она. — Но тебя это не касается.

— Я спросил просто из любопытства, — сказал я, поднимаясь, и бросил сценарий в кресло.

— Это совсем не то, что ты думаешь, — быстро проговорила Рина.

— А что это тогда, деньги?

— Нет, — покачала она головой. — Мужчина, настоящий мужчина. Я никогда не испытывала ничего подобного с мальчишками.

— Может быть, и у меня это когда-нибудь получится?

— Ты ведь пять дней назад женился.

Я посмотрел на нее, внутри возникло знакомое возбуждение.

— Пошли, — коротко бросил я. — Не собираюсь торчать там всю ночь.

Я сидел в темном кинозале, с одной стороны от меня сидела Рина, с другой — директор Ван Элстер.

Рина сказала правду. Фильм был великолепный, но лишь благодаря Неваде. Именно его игра была самой сильной стороной картины.

Я всегда чувствовал его силу, но здесь она была сконцентрированной, целенаправленной и проникала в каждого. В начале фильма он играл шестнадцатилетнего мальчишку, а в конце уже двадцатипятилетнего мужчину, при этом угадать его настоящий возраст было невозможно.

Когда зажегся свет, я сидел в кресле, возбужденный увиденным. Достал сигарету и закурил. Вместе с тем, меня не покидало ощущение, что в фильме чего-то не хватает. Ощутив тепло внизу живота, я понял чего.

— Кроме этой мадам из Нового Орлеана и дочери жертвы, в картине нет женщин, — обратился я к Ван Элстеру.

— Есть некоторые вещи, — улыбнулся Ван Элстер, — которые не показывают в боевиках, к ним как раз относятся и женщины.

— Почему?

— Считается, что образ чистого, сильного мужчины предпочтительней. Герой может совершать любые преступления, но только не заводить любовные шашни.

Я рассмеялся и встал.

— Извините за мой вопрос, но почему вы не можете добавить голос точно так, как добавляете музыку? В чем здесь дело?

— Добавить голос мы можем, — ответил Ван Элстер, — но скорость воспроизведения немых фильмов отличается от скорости звуковых. Звуковые фильмы воспроизводятся со скоростью речи, а немые гораздо быстрее.

Все ясно, здесь была чисто механическая загвоздка. Как и в любом другом бизнесе, тут была своя технология, и она начала интересовать меня.

— Поедемте со мной в отель, мне хотелось бы поговорить об этом подробнее.

В глазах Рины промелькнуло удивление, она посмотрела на Ван Элстера, потом обернулась ко мне.

— Но уже почти четыре утра, да и вряд ли мы что-нибудь решим без Невады.

— Хорошо, — согласился я, — приведете Неваду ко мне в восемь утра. Устраивает?

— Отлично, в восемь.

— Я могу подвезти вас до отеля, мистер Корд, — с готовностью предложил Ван Элстер.

Я посмотрел на Рину, она незаметно покачала головой.

— Благодарю вас, Рина завезет меня по пути домой.

Всю дорогу до отеля Рина молчала, и только когда мы остановились, она заговорила.

— Ван Элстер нервничает. Он никогда не делал звуковых картин, но эту очень хочет сделать. Это великий фильм, и если он удастся, Ван Элстер упрочит свое положение.

— А что, оно у него шаткое?

— Как и у всех в Голливуде, начиная от Гарбо и кончая Джоном Гилбертом. Никто из них не уверен, как сложится их карьера в звуковом кино. Я слышала, что у Джона Гилберта настолько плохой голос, что студия «МГМ» даже не пригласила его сниматься в следующем фильме.

— А как у Невады с голосом?

— Все в порядке, очень хороший голос. Позавчера мы делали звуковые пробы.

— Отлично, хотя бы за это можно не беспокоиться.

— Так ты возьмешься? — спросила она.

— А что я получу взамен?

— Заработаешь кучу денег.

— В этом нет нужды, я везде зарабатываю много денег.

— Ты совсем не изменился, правда ведь? — холодно спросила Рина.

— Нет. А почему я, собственно, должен меняться? Разве кто-нибудь меняется? Ты, например? — Я взял ее за руку, она была холодна как лед. — И как велико твое желание помочь Неваде?

Она пристально посмотрела на меня.

— Я все отдала бы, чтобы помочь ему.

Мне стало грустно. Интересно, а сколько людей могли бы вот так сказать обо мне? Я не смог припомнить ни одного. Отпустив ее руку, я вылез из машины.

— Джонас, ты уже принял решение?

— Еще нет, — тихо ответил я. — Мне нужно еще кое-что узнать.

— Ох, — разочарованно воскликнула Рина.

— Но не волнуйся, если я возьмусь за это, то ты будешь первая, с кого я потребую плату.

— Зная тебя, я и не ожидала ничего другого, — сказала Рина и сделала знак шоферу.

Огни автомобиля удалились, а я повернулся и пошел в отель. Поднявшись в комнату, я открыл сценарий. Когда через полтора часа я закончил читать и закрыл глаза, было шесть утра.

Затрещал телефон. Я потряс головой, приходя в себя, и взглянул на часы — они показывали начало восьмого. Я снял трубку.

— Мистер Корд? Это Ван Элстер. Извините, что беспокою вас так рано, но я внизу в вестибюле с мистером Норманом. Нам очень важно поговорить с вами до того, как вы увидитесь с Невадой.

— Кто такой Норман? — спросил я, все еще не в силах стряхнуть сон.

— Бернард Норман, глава «Норман Пикчерз» — компании по прокату фильмов. Мистер Норман считает, что мог бы помочь вам принять правильное решение в отношении сделки с Невадой.

— А почему мне нужна чья-то помощь? Я знаю Неваду всю жизнь.

Ван Элстер понизил голос.

— С Невадой все в порядке, мистер Корд, но его агент Дэн Пирс очень скользкий человек. Мистер Норман просто хотел дать вам несколько советов перед тем, как вы будете разговаривать с ним.

Я потянулся за сигаретой. Этот Ван Элстер даром времени не теряет. Как только запахло моими деньгами, он тут же помчался к своему боссу. Не знаю, чего они хотели, но я, черт побери, был уверен, что это будет не на пользу Неваде.

— Подождите, пока я оденусь, я позвоню.

Я положил трубку и прикурил. В глаза бросилась голубая обложка сценария. Я снова снял трубку и назвал телефонистке домашний номер Тони Морони.

— Извини, что разбудил тебя, Тони, — сказал я. — Это Джонас.

В трубке раздался мягкий голос Морони.

— Все в порядке, Джонас, я встаю очень рано. Кстати, прими мои поздравления по поводу женитьбы.

— Спасибо, — машинально ответил я и внезапно вспомнил, что со времени моего приезда сюда ни разу не подумал о Монике. — Ты финансировал новую картину Невады Смита?

— «Предатель»?

— Да.

— Я.

— Что там за история с ней?

— Очень хороший фильм. Конечно, лучше, если бы он был звуковой, но все равно фильм очень хороший.

— Но если ты так считаешь, то почему требуешь возврата ссуды?

— Позволь мне задать один вопрос, Джонас. Какой у тебя здесь интерес?

— Еще не знаю, — откровенно признался я. — Невада мой друг, и я хочу понять, что произошло. Почему ты требуешь возврата ссуды?

— Ты же знаешь, как мы работаем, — начал объяснять Морони. — Мы дали ссуду Смиту под его обеспечение плюс гарантии компании «Норман Пикчерз». А сейчас Берни Норману понадобился кредит, чтобы переделать свои собственные картины, и он отзывает гарантии, а это автоматически означает, что мы требуем возврата ссуды.

Меня совсем не тревожило, что Ван Элстер и Норман ждут меня внизу в вестибюле. Когда они вмешивались в дела Невады, то ни с кем не советовались.