— Давай не будем болтать попусту, Дэн. Мы оба знаем, что этот сценарий хорош только в том случае, если в нем согласится играть одна девица. И мы оба знаем, кто именно.

— Дентон, — подхватил Пирс. — Я тоже так думаю. Потому и дал тебе прочитать его. Контракт у нее с твоей студией.

— Но все решает Джонас, а не я, а он отклонил уже несколько неплохих сценариев.

— Чего он хочет? — спросил Пирс. — Спрятать ее в чулан? Со звездами так не поступают. Рано или поздно она вырвется.

Боннер пожал плечами.

— Ты же знаешь Джонаса. Ему вопросов не задают.

— Может, ему понравится сценарий.

— Даже если понравится, когда он узнает, что агент — ты, сделка сорвется.

— А что, если девица надавит на него и скажет, что она хочет сыграть в этом фильме?

— Не знаю. И нет такого сценария, ради которого я пошел бы на неприятности. Как бы ни был хорош этот сценарий, всегда найдется другой.

Пирс мрачно сжал зубы.

— По-моему, я знаю, как ее убедить. Я заполучил…

— Не надо ничего мне говорить, — прервал его Боннер. — Если у тебя получится — пусть это будет приятным сюрпризом.

Мгновение Пирс пристально смотрел на него, потом откинулся на спинку стула и взял в руки меню.

— О’кей, Морис. Что закажешь?

Когда Дженни вернулась домой со студии, почта лежала на столе в гостиной.

— Обедать будем в половине девятого, — сказала она. — Я хочу принять ванну и немного отдохнуть.

— Си, сеньорита, — ответила мексиканка и вышла.

Дженни взглянула на письма. В большом конверте, видимо, лежал очередной сценарий, его она отложила. Вскрыла первое из писем, — оно оказалось на бланке «Колледжа сестер милосердия Святой Марии». Ее взгляд скользнул в конец страницы. Там стояла подпись сестры Марии Кристофер.

«Дорогая Дженни!

В этом письме я хочу выразить наше восхищение фильмом, просмотр которого ты так любезно для нас организовала. Святая мать и сестры, включая меня, были потрясены той силой веры и любви к Иисусу Христу, которую ты внесла в свою интерпретацию этой сложной роли. Нам жаль, что создатели фильма включили в него некоторые сцены, без которых история Магдалины нисколько не проиграла бы. Но в целом мы очень рады, что в эти непростые времена у всех нас появилась возможность увидеть прекрасное воплощение истории об искуплении, которое обретается в любви к Господу и Спасителю нашему.

Заканчиваю письмо, так как должна идти на операцию. С начала войны все сестры работают по две смены, так как персонала не хватает. Но, милостью Божьей, мы готовы удвоить наши усилия, дабы распространять Его милосердие.

Святая мать шлет тебе свое благословение и молится о том, чтобы ты обрела успех и счастье в своей новой карьере.

Искренне твоя сестра во Христе М. Кристофер».

Дженни мысленно увидела аскетическое лицо сестры Кристофер и ощутила ностальгию по годам, проведенным в колледже. Это было так давно, и теперь она стала совсем другой. В ней не осталось ничего от той испуганной девочки, которая впервые предстала перед настоятельницей.

Дженни закурила. Все они, наверное, много работают сейчас, раз уж сестра Кристофер упомянула об этом в письме. Вдруг Дженни захлестнуло чувство собственной бесполезности. Она посмотрела на свои сильные гибкие руки. Как мало она ими делает! А ведь они многое умели. Дженни решила, что должна чем-то помочь сестрам.

Она взяла трубку и набрала номер.

— Роза? Это Дженни.

— Как дела? Дэвид рассказывал, как ты чуть не вывела из строя всю армию США своим выступлением!

Дженни рассмеялась.

— Бедные ребята просто слишком долго не видели женщин.

— Не скромничай. Все газеты пишут, что ты была великолепна!

— Не хочешь ли ты сказать, что Дэвид заставил тебя читать кинообозрения?

— Разумеется, — ответила Роза. — А как иначе узнать, что делает твой муж?

— Как поживает маленький Берни?

— Почему бы тебе не увидеть все самой? Приходи пообедать. Мы давно не виделись.

— Спасибо, приду. Скоро.

— Хочешь поговорить с Дэвидом?

— Если он дома, — вежливо сказала Дженни.

— До свидания, дорогая. Так я жду тебя обедать. А вот и Дэвид.

— Как поживает краса и гордость компании?

— Прекрасно. Извини, что потревожила тебя дома, Дэвид, но мне нужен твоей совет.

Его голос посерьезнел.

— Выкладывай.

Дженни прочистила горло.

— У меня была стипендия в колледже сестер милосердия Святой Марии, и теперь я хотела бы договориться со студией, чтобы им еженедельно высылали некоторую сумму из моих денег. Хочу немного отблагодарить их за то, что они для меня сделали.

— Проще простого, — облегченно рассмеялся Дэвид. — Тебе нужно послать в мой офис записку с указанием суммы, а мы сделаем остальное. Что-нибудь еще?

— Нет, это все.

— Хорошо. Так мы ждем тебя обедать.

— Я приду, Дэвид. До свидания.

Она положила трубку и снова взглянула на письмо. Ей стало легче. Хоть она не может помогать им сама, ее деньги пойдут на доброе дело. Дженни вскрыла большой конверт. Так и есть: «Афродита, киносценарий по роману Пьера Луи». Открыв папку, она обнаружила короткую записку.

«Дорогая мисс Дентон!

Вы уже давно не снимались. Думаю, было разумно дожидаться сценария, которым стоило продолжить Ваш головокружительный успех. По-моему, „Афродита“ — именно такой сценарий. Хотел бы узнать Ваше впечатление.

Искренне Ваш Дэн Пирс».

Дженни сложила записку и вернула ее в папку. Ну и тип этот Дэн Пирс: знал ведь, что бесполезно посылать сценарий на студию. Она прочтет этот сценарий вечером в постели.

«Дорогой мистер Пирс!

Благодарю Вас за то, что Вы прислали мне сценарий „Афродиты“, который возвращаю. Несомненно, он весьма интересен. Но, к сожалению, я не хотела бы сниматься в этом фильме.

Дженни Дентон».

Дженни задумалась. Стоило ли столь категорически отвергать этот сценарий? Он вызвал у нее смешанные чувства. В этой истории было очарование, напомнившее ей красивую сказку Стэндхерста о куртизанке, которая помогала править миром. Но чем дальше она читала, тем слабее становился ее энтузиазм.

На первый взгляд, в сценарии не было ничего, что вызывало бы протест. Однако за фабулой скрывалась эротическая подоплека, которая должна была незаметно действовать на подсознание зрителей. Дочитав сценарий до конца, Дженни почувствовала, что это было единственной целью автора.

Она заснула со странным тревожным чувством — и утром тревога не оставила ее. На студии она заказала в библиотеке оригинал романа, а потом снова перечитала сценарий Пирса и поняла, насколько сильно была искажена красота замысла романа.

Однако она не сомневалась в том, что фильм можно снять великолепный. Не сомневалась она и в том, что актриса, которая сыграет Афродиту, станет звездой. В сценарии Афродита была настоящей богиней и женщиной, способной покорить любого мужчину. Но этого было мало. В сценарии не было ни слова о душе Афродиты, ни намека на духовность, которая возвышала и делала ее настоящей богиней. Она была прекрасна, умна, чувственна и даже по-своему моральна. Но она была просто шлюхой — такой, как все шлюхи, ничем не лучше самой Дженни. И Дженни ужаснулась. Она увидела в Афродите саму себя — чем она была и чем пока оставалась.

Дженни положила конверт на столик. Зазвонил телефон. Услышав голос Джонаса, Дженни вдруг поняла, как ей его не хватало.

— Джонас! Откуда ты звонишь? Когда ты приехал?

— Я на заводе. Хочу тебя видеть.

— О, Джонас, я тоже хочу видеть тебя. День будет таким долгим!

— А зачем ждать до вечера? Ты можешь приехать на ланч?

— Конечно, могу.

— В час?

— Буду, — пообещала она, кладя трубку.

— Можешь идти, Джон, — сказал Джонас.

Швейцар посмотрел на Дженни, потом — снова на Джонаса.

— Могу ли я… — он поколебался, — могу ли я попросить автограф у мисс Дентон?