Глаза Дакса расширились от удивления. Подол ее ночной рубашки и халата намок от крови.

— Что это?

Ампаро посмотрела на него, в глазах ее застыла смесь ярости и печали.

— Бедный глупец! Разве ты не видишь? У меня выкидыш!

Дакс выпрямился, слабость охватила все его тело. Каким, наверное, дураком он казался им всем. Со всем своим опытом и знанием мира он был просто игрушкой в их руках. Все использовали его и обманывали, все! Даже Ампаро.

Снаружи раздался конский топот, потом послышался стук тяжелых сапог по террасе. Дакс обернулся и увидел солдат, их красно-синие мундиры заполонили комнату.

Спустя минуту через их толпу протиснулся Гутьеррес. Форму его украшал серебряный галун. Темные глаза Гутьерреса скользнули мимо Дакса к телу Кондора и дальше к лежащей на полу Ампаро. Кондор был мертв. Он плотно сжал губы и посмотрел на Дакса.

— Где мальчишка?

— Убежал.

Гутьеррес вцепился взглядом в Дакса.

— Я вам не верю. — Его взгляд упал на Котяру. — Арестуйте этого человека, — приказал он.

— Не сметь! — крикнул Дакс, и его голос заставил солдат остаться на месте.

Злобные огоньки заплясали в глазах Гутьерреса.

— Президенту это может не понравиться, сеньор. Этот человек пытался помочь бандиту сбежать.

— Меня не волнует, что понравится президенту, а что нет.

Холодная улыбка заиграла на губах Гутьерреса.

— Этими словами вы подтверждаете собственное предательство. — Гутьеррес выхватил револьвер и направил его на Дакса. — Арестуйте обоих!

Солдаты двинулись к Даксу, но прежде чем они успели навалиться на него, он схватил нож Жозе, валявшийся на полу.

Гутьеррес отскочил к стене и посмотрел Даксу прямо в глаза.

— Я долго ждал этого момента, — тихо сказал он, напряженно улыбаясь и поднимая револьвер.

— Я тоже!

Рука Дакса взметнулась с быстротой молнии, и улыбка на лице Гутьерреса сменилась выражением удивления от того, что вдруг в горле у него появился вонзившийся по рукоятку нож. Он машинально поднял руки, чтобы вытащить нож, и револьвер выпал из его рук. Он начал медленно оседать на пол.

Солдаты схватили Дакса и грубо завалили на спину. Он бился, пытаясь вырваться, но солдаты держали его крепко.

— Отпустите его! — прозвучал от двери резкий голос президента.

Не глядя на людей, лежащих на полу, президент подошел к дочери и опустился возле нее на колени. Они заговорили быстрым шепотом, и Дакс ничего не смог разобрать. Президент медленно поднялся и повернулся к Даксу.

— Ты правильно поступил, сынок, — сказал президент, смотря на Дакса светло-серыми, бесстрастными глазами. — Я сам прибыл сюда, чтобы казнить Гутьерреса за то, что он нарушил мой приказ об амнистии!

Нью-Йоркская контора судоходной компании Хэдли располагалась на границе района финансовых учреждении и Беттери-Парка. Она размещалась на восемнадцатом этаже старого здания, а надстройка на крыше была превращена в его личные апартаменты. Это было большое, пятикомнатное помещение, где размещался также кабинет мистера Хэдли, через стеклянные стены которого открывался вид во все стороны: на юг — в направлении гавани и статуи Свободы, на север — к небоскребам Эмпайрстейт билдинга, Рокфеллерского центра и шпиля вновь построенного здания компании «Крайслер». Остальные комнаты представляли собой гостиную, которая служила также столовой, полностью оборудованную кухню, большую спальню и ванную.

Когда Хэдли вошел в кабинет, Марсель повернулся от окна.

— Извините, что заставил вас ждать, — сказал Хэдли. — Собрание директоров продлилось несколько больше, чем я ожидал.

— Все в порядке, мистер Хэдли. У меня было время полюбоваться прекрасным видом, открывающимся отсюда.

— Очень хорошо, — равнодушно произнес Хэдли, проходя к своему столу и усаживаясь за него.

По его тону было ясно, что его мало заботят окружающие красоты. Подойдя к креслу, стоявшему напротив стола, Марсель уселся.

Не тратя ни минуты, Хэдли перешел к делу.

— У меня имеется информация из Европы, что война может начаться в ближайшие месяцы, а то и недели. Марсель кивнул, сказать ему было нечего.

— Представлять интересы Америки в Европе будет сложно, — продолжил Хэдли. — Особенно после того, как наш президент в открытую поддержал Англию и Францию. В случае войны он обещал им любую помощь, поэтому и некоторым европейским странам будет сложно защищать свои интересы в Америке.

Марсель снова кивнул, ему показалось, что он знает, к чему клонит старик.

— Сколько кораблей предназначено у нас для перевозки сахара? — резко спросил Хэдли.

Марсель задумался. В море находилось девять кораблей, но четыре из них перевозили груз из личных складов Марселя в Бруклине.

— Пять, — ответил он. — Они прибудут в Нью-Йорк в конце месяца.

— Хорошо. После разгрузки все они должны отправиться в Кортегуа. Если начнется война, то корабли, перевозящие грузы из Соединенных Штатов в Европу, станут легкой добычей германских подводных лодок. — Хэдли взял со стола какую-то бумагу и пробежал ее глазами. — Слышали вы в последнее время о Даксе?

— Президент сообщил мне, что он все еще в Испании, соглашение с Франко почти заключено.

— Надо поторопить его с заключением этого соглашения, я решил, что когда начнется война, он станет нашим представителем в Европе.

Марсель посмотрел на Хэдли.

— А откуда вы знаете, что Дакс согласится? Он ведь не работает на нас?

На лице Хэдли появилось недовольное выражение.

— Знаю, потому что в этом есть смысл. Дакс представляет нейтральную страну, и руки у него будут развязаны независимо от хода войны.

Марсель молчал. Теперь он начал понимать американца. Вот как вершатся судьбоносные дела. Война войной, а бизнес бизнесом.

— А вы уже говорили об этом с президентом?

— Еще нет, предоставляю это вам. В конце концов он ваш партнер, а не мой.

Было еще довольно рано, когда Марсель покинул кабинет Хэдли. Он посмотрел на часы, у него оставалось время погулять по Бруклину до встречи за ланчем, назначенной на час дня. Он остановил такси.

— Бруклин, склады Буша.

Марсель безразлично смотрел в окно, когда машина ехала через Бруклинский мост. Как же все-таки американцы не похожи на европейцев. Самодовольные, чувствующие себя в безопасности за океаном. Если и разразится война, их она не коснется.

Они будут читать о ней в газетах и слушать по радио в перерывах между передачами «Эймос энд Энди» и «Час варьете Флейшмана» или смотреть в кинотеатрах в блоке новостей перед сеансом последнего кинофильма Кларка Гейбла. Угрозы, вопли и бредовые планы Гитлера никогда не коснутся их, потому что Европа — это другая часть света.

Через открытое окно в машину проникало влажное тепло раннего августа, но даже легкий ветерок не спасал от изнуряющего жара асфальта. Проехав мост, такси влилось в поток транспорта, следующего в Бруклин. Машина проехала по Флэтбуш-авеню, проследовала Фултон-стрит с ее торговцами и поездами надземной железной дороги и затем свернула на Четвертую авеню в направлении Бей-Ридж. И только когда они подъехали ближе к заливу, стало немного прохладнее.

Марсель велел водителю подождать, тот промямлил что-то насчет того, что он теряет выручку, ожидая клиента, но Марсель пропустил его слова мимо ушей. В конторе за старым столом сидел мужчина и читал газету. Взглянув на вошедшего Марселя, он отложил газету в сторону.

— Доброе утро, мистер Кэмпион.

— Доброе утро, Фрэнк. Все в порядке?

— В полном, мистер Кэмпион, — ответил сторож, поднимаясь из-за стола. Он уже привык к таким визитам, у Марселя была привычка появляться в самое неожиданное время без предупреждения, иногда даже среди ночи. Как обычно, сторож последовал за ним на склад.

Марсель стоял в дверях и оглядывал помещение. Территория склада занимала целый квартал, он был полностью забит штабелями мешков с сахаром, поднимавшимися под потолок почти к противопожарным спринклерам.