— Бедное дитя, — сказала Молли, и в ее глазах снова показались слезы. — Ешь мороженое.

Рина задумчиво посмотрела на нее и поднесла ложку ко рту. Она не понимала, почему девушки каждый раз плачут, разговаривая с ней. Ванильное мороженое было холодным и сладким, Рина снова зачерпнула ложку.

— Я только что разговаривал с хозяином, — проговорил Питер. — Он сказал, что было бы хорошо положить ее в моей комнате над конюшней, а отец Нолан сказал, что мы можем похоронить ее на кладбище святого Тома.

— Но как мы можем это сделать? — вскричала Молли. — Ведь мы даже не знаем, была ли она католичкой. За все три года, которые она провела здесь, она ни разу не ходила к обедне.

— Ну и что с того? — сердито спросил Питер. — Разве она не исповедалась перед смертью отцу Нолану? Разве она не получила от него последнее прощение и не приняла святое причастие? Отец Нолан остался доволен.

Мэри, самая старшая из девушек, кивнула головой в знак согласия.

— Я думаю, что отец Нолан прав, — сказала она. — Может быть, она почему-либо робела ходить к обедне, но важно то, что в конце жизни она все же пришла к церкви.

— Тогда решено, — Питер энергично кивнул головой и направился к двери, потом остановился и оглянулся.

— Молли, возьми ребенка сегодня спать с собой. Я схожу в салун за парнями, они помогут мне перенести ее. Отец Нолан сказал, что пришлет мистера Коллинза обрядить ее, а церковь оплатит все расходы.

— Какой хороший у нас священник, — сказала Мэри.

— Благослови его Господь, — перекрестилась Энни.

— А можно мне еще мороженого? — спросила Рина.

Раздался стук в дверь, и Молли поспешила открыть ее.

— О, это вы, мадам, — тихо воскликнула она.

— Я зашла взглянуть, как девочка, — сказала Джеральдина Марлоу.

Девушка отошла от двери.

— Хотите войти, мадам?

Миссис Марлоу взглянула на кровать. Рина спала в окружении кукол Сюзи и Мэри, ее лицо обрамляли тонкие белокурые локоны.

— Ну как она?

— Все хорошо, мадам, бедное дитя настолько утомилось, что уснуло мгновенно. К счастью, она слишком мала и ничего не понимает.

Джеральдина Марлоу снова посмотрела на ребенка. Она задумалась о том, что было бы с ее мальчиком, если бы она умерла. Хотя, наверное, все было бы иначе, потому что у него, по крайней мере, был бы отец.

Она вспомнила тот день, когда наняла в услужение мать Рины. Несмотря на то, что она не работала несколько лет, у нее были отличные рекомендации.

— У меня есть ребенок, мадам, — сказала она на своем книжно правильном английском, — малышка двух лет.

— А где ваш муж, миссис Остерлааг?

— Он в плавании, и ни разу не видел девочку. — На секунду она опустила глаза. — Мы поздно завели ребенка, мадам. У финнов не принято жениться в молодом возрасте. Пока это было возможно, я жила на сбережения, а теперь мне снова приходится идти работать.

Миссис Марлоу засомневалась. Двухлетний ребенок мог стать помехой.

— С Риной не будет проблем, мадам, она хороший, тихий ребенок. Спать она может в моей комнате, и я буду платить из своего жалования за ее питание.

Миссис Марлоу всегда хотела иметь дочь, но после рождения сына доктора сказали, что у нее больше не будет детей. Было бы неплохо, если бы ему нашлось с кем играть, — он рос замкнутым.

— Никаких вычетов из вашего жалования, миссис Остерлааг, — улыбнувшись, сказала она. — Сколько, в конце концов, может съесть ребенок?

Это было почти три года назад. Мать Рины оказалась права, с девочкой не было никаких забот.

— Что теперь будет с ребенком, мадам? — прошептала Молли.

Миссис Марлоу повернулась к служанке.

— Не знаю, — ответила она, в первый раз задумавшись над этим. — Мистер Марлоу собирается завтра в город, чтобы отыскать ее родственников.

Служанка покачала головой.

— Он никого не найдет, мадам, — уверенно сказала она. — Я часто слышала, как она говорила, что у нее нет родственников. — Глаза ее наполнились слезами. — Ох, бедное, бедное дитя, теперь ей предстоит отправиться в приют.

Миссис Марлоу почувствовала, как к горлу подступил комок. Она посмотрела на Рину, мирно посапывающую в кровати. На глаза ее навернулись слезы.

— Не плачь, Молли, — строго сказала она. — Я уверена, что девочка не попадет в приют. Мистер Марлоу отыщет ее семью.

— А если нет?

— Тогда мы что-нибудь придумаем.

Миссис Марлоу повернулась и быстро вышла в узкий коридор. Позади послышалось шарканье ног. Она оглянулась.

— Поаккуратнее, ребята, — услышала она голос Питера. Затем из дверей показалась его спина. Миссис Марлоу прижалась к стене, давая парням пройти.

— Извините, мадам, — сказал Питер. — Как это все печально.

Они прошли мимо, распространяя в воздухе легкий, но безошибочно узнаваемый запах пива. Миссис Марлоу засомневалась, правильно ли она сделала, предложив мужу разрешить использовать помещение над конюшней. Поминки могли превратиться в пьянку.

Она стояла и слушала звук тяжелых шагов по лестнице, когда уносили Берту Остерлааг, родившуюся в маленькой рыбацкой деревеньке в Финляндии и нашедшую последнее пристанище в чужой церкви и в чужой земле.

Войдя в дверь, Гаррисон Марлоу увидел головку жены, склонившуюся над вышиванием. Он тихонько прошел через комнату, подкрался сзади к жене и, наклонившись, быстро поцеловал ее в щеку.

Жена вспыхнула и пролепетала своим восхитительным голоском:

— Ох, Гарри! А если увидят слуги?

— Сегодня не увидят, — рассмеялся он. — Они заняты своей вечеринкой.

— Ты же знаешь, что это не вечеринка. — В голосе жены послышалась укоризна.

Гарри обошел кресло и остановился перед ней, улыбаясь.

— Конечно, они это так не называют, но ирландцы из всего устраивают вечеринку. — Он подошел к буфету. — Выпьешь немного хереса перед обедом?

— Сегодня я бы выпила мартини, если ты не возражаешь, дорогой.

Слегка удивленный, Гарри повернулся к Джеральдине. Когда они проводили медовый месяц в Европе, один бармен в Париже познакомил их с этим новым напитком, и с тех пор это стало как бы условным знаком между ними.

— Конечно, дорогая. — Гарри потянул за шнурок звонка, в дверях появилась Мэри. — Мэри, принеси, пожалуйста, несколько кусочков льда.

Девушка кивнула и исчезла. Гарри вернулся к буфету, достал бутылку джина, бутылку французского вермута и маленькую бутылочку с настойкой из горького апельсина. Пользуясь мерным стаканчиком, он влил в шейкер три порции джина и одну порцию вермута. Затем добавил четыре капли настойки. Лед уже стоял на буфете, и он до краев наполнил им шейкер, затем осторожно закрыл крышку и стал энергично встряхивать сосуд.

Наконец напиток был готов. Он открутил крышку и разлил содержимое шейкера по стаканам. Потом бросил в каждый стакан по зеленой оливке и с одобрением посмотрел на свою работу. Стаканы были налиты ровно до краев, одной каплей больше — и польется через край, одной каплей меньше — и стакан будет неполным.

Джеральдина Марлоу поднесла стакан к губам и восхищенно воскликнула:

— Великолепно.

— Спасибо, — Гарри поднял свой стакан. — Твое здоровье, дорогая.

Поставив стакан на стол, он с любопытством посмотрел на жену. Возможно, это и правда, что женщина расцветает с возрастом и ее желание усиливается. Гарри прикинул в уме: если ему тридцать четыре, то Джеральдине тридцать один. Они были женаты семь лет и, за исключением медового месяца, вели строго размеренную половую жизнь. И вот теперь второй раз меньше чем за неделю. Наверное, действительно с возрастом желание усиливается.

Если это так, то очень хорошо. Гарри любил свою жену и захаживал в публичный дом на Южной улице только потому, что не хотел обладать ею против ее желания. Он снова поднес стакан к губам.

— Ты разузнал что-нибудь о семье Берты? — спросила жена.

Гаррисон покачал головой.

— Здесь у нее нет родственников, возможно, они в Европе. Никто даже не знает, из какого города она приехала.