Господи, как стремительно пролетели эти два дня! Она закрыла глаза и услышала его тихий голос:

— Мария, мы успеем пожениться до моего возвращения в госпиталь.

— Я думала, ты спишь.

Он смотрел ей в глаза.

— Времени достаточно, мне надо назад к полудню.

Мэриен не ответила. Он взял ее руку в свою.

— Что случилось, Мария? Скажи.

Она покачала головой.

— Ничего, все хорошо.

— Нет... Что-то не в порядке. Я это чувствую. Все началось вчера, когда я попросил тебя стать моей женой. Ты не хочешь выходить за меня замуж?

Она повернула к нему печальное лицо.

— Ты прекрасно знаешь, чего я хочу.

— Тогда в чем дело? Прямо из госпиталя я уйду в офицерскую школу. Лейтенант получает приличную зарплату, на нее можно жить. Мы будем вместе до тех пор, пока меня снова не отправят на фронт.

Мэриен прошептала:

— Пожалуйста, перестань, Майк. Ни о чем больше не спрашивай меня.

— Но я люблю тебя, малышка, и хочу, чтобы ты всегда была со мной. Дело в твоей работе? Ты не хочешь терять деньги, которые получаешь?

Она покачала головой.

— Когда меня уволят из армии, я пойду учиться в юридический колледж. Юристы имеют очень хороший доход. Ты ни в чем не будешь нуждаться. Соглашайся!

— Нет, Майк. Нет!

Он притянул ее к себе и поцеловал.

— Если ты чего-то боишься, крошка, скажи мне. Что бы ты ни делала сейчас или в прошлом, будет забыто раз и навсегда. Я слишком тебя люблю.

Мэриен взглянула ему в глаза и прошептала:

— Ты это серьезно?

Майк кивнул. Она покачала головой:

— Один человек уже говорил мне это, но потом отказался от своих слов.

— Он не мог любить тебя так, как я. Никто и никогда не любил и не будет любить тебя так сильно.

— Как я хочу в это поверить! Может быть, когда-нибудь...

Майк улыбнулся:

— Выходи за меня и сама во всем убедишься.

Раздался резкий звонок в дверь. Он взглянул на нее.

— Ты кого-нибудь ждешь?

Мэриен покачала головой, но звонок продолжал трезвонить.

— Наверное, разносчик молока. Сейчас он уйдет.

Звонок надрывался без передышки. Майк спросил:

— Может быть, лучше посмотреть, кто пришел?

— Ладно. Посмотрю.

Мэриен набросила халат и, прикрыв за собой дверь спальни, вышла в прихожую.

Пронзительный трезвон резал уши. Девушка чуть-чуть приоткрыла дверь:

— Кто там?

Звонок замолчал, ей ответил голос Росса:

— Меня не обманешь! Я знал, что ты дома.

Она придержала дверь:

— Я не могу тебя пустить. Сколько раз говорила, чтобы ты не приходил без предупреждения!

Он злобно оскалился:

— Интересно, как я мог предупредить, если ты не подходишь к телефону?

Мэриен попыталась закрыть дверь.

— Приходи сегодня во второй половине дня.

Росс двинул плечом, и девушка отлетела в сторону. Пахнуло перегаром.

— Во второй половине дня я уеду на побережье и возьму тебя с собой!

Мэриен сердито повела плечом:

— Росс, ты сошел с ума. Никуда я с тобой не поеду!

— Поедешь! Поедешь, как миленькая!

Дверь спальни отворилась, и в прихожую вышел Майк. Даже не посмотрев на Росса, он обратился к девушке:

— Тебе помочь, Мария? Росс повернулся к нему, крикнул:

— Майк!

И тут же дико захохотал.

Майк удивленно поднял брови:

— Мария, что это с ним?

— Да он вдрызг пьян.

Шатаясь, Росс подошел к своему бывшему школьному другу:

— Послушай, старина, объясни этой дурехе, что лучше поехать со мной в Калифорнию, чем сшиваться на панели.

Майк холодно отрезал:

— Не смей так говорить о Марии!

Росс замер, перевел настороженный взгляд с Мэриен на Майка и как будто немного протрезвел.

— Так вот почему ты не отвечала на звонки!

Она не ответила.

— Значит, трахалась с ним? Я тебя спрашиваю!

Мэриен опять не промолвила ни слова. Росс повернулся к Майку:

— Надеюсь, с тебя она взяла меньше, чем с меня. Сотня долларов за ночь солдату не по карману. Даже если на завтрак подают яичницу с беконом.

Лицо Майка побелело. Увидев его замешательство. Росс ядовито спросил:

— Что же, она не предупредила тебя о таксе?

И, повернувшись к девушке, дурашливо погрозил ей пальцем:

— Это нечестно, малютка. Нехорошо предъявлять счет в последнюю минуту — вдруг у клиента не хватит денег?

Он вытащил из кармана пачку банкнот и небрежно отсчитал сто долларов:

— Держи, Мария. Я угощаю Майка.

Она не пошевелилась, завороженно смотря на него, как смотрят в лицо смерти. Росс опять повернулся к Майку:

— Бери, солдат. Я покупаю тебе прекрасный уикенд с лучшей шлюхой Нью-Йорка. Мне всегда хотелось что-то сделать для армии.

Майк окаменел. Наконец он взмолился:

— Мария, скажи, что это неправда? Ведь это неправда?

За нее ответил Росс:

— Не будь идиотом, Майк. Мне незачем врать.

Майк обращался только к Марии:

— Ты же говорила, что любишь меня.

Она не ответила. Опять заговорил Росс, вложив в свои слова весь яд своей неразделенной любви:

— А ну-ка, Майк, давай поделимся впечатлениями. Наверное обнимая тебя, она говорила, что ты очень красивый. Ведь так? А когда ты ее целовал, она не просила поцеловать ей одно место... между ног? А когда ты кончал, она наверняка засовывала тебе...

Майк взревел и кинулся на Росса. В руке у того что-то блеснуло, и от сокрушительного удара по голове Майк рухнул на пол. Он попытался подняться, однако острая боль прошила затылок. Майк потерял сознание.

Тяжело дыша, Росс стоял над неподвижным другом и помахивал тяжелым кастетом. Его глаза побелели от ненависти. Размахнувшись, он ударил Майка по лицу. Что-то хрустнуло, из носа хлынула кровь.

— Я отдаю тебе свой должок.

Его обуяла жгучая ярость, в бешенстве он принялся избивать Майка ногами. Мэриен завизжала и бросилась на него, царапаясь ногтями.

— Остановись. Росс! Прекрати! Ты убьешь его!

— Продолжая пинать неподвижное тело, он прорычал:

— Я и хочу его убить. Давно мечтал об этом.

Когда Росс снова замахнулся кастетом, она закричала:

— Я поеду в Калифорнию! Остановись!

Рука замерла в воздухе. Росс потряс головой, чтобы придти в себя.

— Что ты сказала?

Девушка устало повторила:

— Я поеду, если ты оставишь его в покое.

Рука медленно опустилась. Росс взглянул на свинчатку, медленно засунул ее в карман. Глаза его прояснились, а голос звучал спокойно и ровно, как будто ничего не произошло:

— Собирайся.

Мэриен не пошевелилась, застыв возле окровавленного Майка. Росс тоже взглянул на безжизненное тело и почти с восхищением произнес:

— Боже! Ну и месиво!

Он наклонился и подхватил Майка подмышки.

— Пока я перенесу его на кровать и немного приведу в порядок, ты соберись. У нас мало времени.

Уже стемнело, когда Майк открыл глаза. В переносице пульсировала острая боль. Он подавил стон и крикнул:

— Мария!

Никто не ответил.

Короткими толчками к нему вернулась память. Майк с трудом поднялся с кровати и закачался. К горлу подступила тяжелая волна тошноты. Некоторое время он боролся с ней, уцепившись за спинку стула. Потом по стенке заковылял в ванную. В темноте открыл кран и долго пил холодную воду. Наконец сухость в носу прошла, тошнота отступила.

Майку стало лучше. Он включил свет. Из зеркала над раковиной на Майка смотрело безобразное чужое лицо. Рассеченные скулы сочились кровью, сломанный нос стал плоским и обвис, изрезанные губы вывернулись.

Но сильнее всего изменился взгляд. Впалые глазницы до краев были наполнены чудовищной болью.

Майк зажмурился, потом быстро открыл глаза, чтобы проверить, изменилось ли их выражение. Нет. Не изменилось. Эту боль в глазах он пронес через долгие годы.

Яркое калифорнийское солнце уже почти спряталось в иссиня-черной тени холмов, когда высокий седовласый человек поднялся по ступенькам крыльца, нажал на звонок и осмотрелся вокруг.