— Скажи маме, что я вернусь домой к двум тридцати, — наконец произнес он.

Я кивнул. Он раскрыл было рот, как будто бы хотел сказать еще что-то, но затем закрыл его, как будто передумав. Вместо этого он слегка покачал головой и, расправив плечи, вошел в аптеку. На часах в окне было ровно три, когда он вошел внутрь. У меня еще оставалось свободное время, я прислонился к витрине аптеки и стал смотреть на прохожих. Из аптеки донесся чей-то голос, и я повернулся, чтобы посмотреть внутрь.

Из-за прилавка вышел какой-то человек, на ходу снимая куртку. — Боже мой, Фишер, — сказал он таким голосом, который слышно на двадцать ярдов вперед, но ни дюйма назад, — как я рад убраться отсюда! Боссу под хвост попала шлея, и он весь день не слезает с меня.

Отец молча взял у него куртку и посмотрел на настенные часы. На лице у него промелькнуло облегчение.

Маленький грузный человечек с сердитым лицом вышел из задней комнаты.

Он оглядел аптеку, и толстые стекла его очков заблестели на свету.

— Это ты, Фишер? — спросил он тонким, раздраженным голосом и не стал дожидаться ответа. — Поторапливайся, — продолжал он, — у меня есть пара рецептов для тебя.

В голосе отца прозвучал страх и покорность. Никогда раньше я не слышал такого.

— Да, г-н Гоулд, — ответил отец. Он поспешил в глубь аптеки. Шляпа и пиджак были у него уже в руках, когда он с извиняющимся видом повернулся к коротышке. — Я и не думал вас задерживать г-н Гоулд.

Человечек презрительно посмотрел на него. — Мог бы прийти и пораньше, не рассыплешься.

— Прошу прощенья, г-н Гоулд, — жалко пролепетал отец.

— Ну не стой здесь как пень, Фишер, — сказал г-н Гоулд, сунув два листка бумаги отцу в руки. — Надевай куртку и принимайся за работу. — Он повернулся спиной и ушел прочь.

Отец некоторое время смотрел ему вслед, на лице у него было отсутствующее выражение. Затем он посмотрел на рецепты, которые держал в руках, и медленно пошел к рецептурному прилавку. Он положил свой пиджак и шляпу на стул и быстро накинул форменную куртку.

Он положил рецепты на прилавок, разгладил их рукой и снова стал их изучать. Затем он взял с полки пузырек и мензурку. Я почти слышал тихое позвякивание пузырька о мензурку, когда он наливал жидкость трясущимися руками.

Вдруг он поднял взгляд и увидел, что я смотрю на него. В глазах у него мелькнула растерянность, а по лицу разлилась краска стыда. Я сделал вид, что ничего не заметил, отвернулся и небрежно пошел прочь.

Когда я пришел на место, компания уже была в сборе. Потихоньку мы отошли от угла. Нам не нужны были лишние глаза. Я не стал терять время и сразу приступил к делу.

— Вы знаете, что надо делать, — сказал я тихим, спокойным голосом. — Потихоньку заходим внутрь. По двое. Спокойно. Когда войдем все, я подам сигнал. Спит и Солли начинают драку в дальнем углу магазина. Когда все повернутся смотреть туда, вы займетесь своим делом. И запомните вот что.

Не хватайте, что попало, только то, что можно продать. Не болтайтесь попусту, глядя, что делает другой. Как только взял свое, вали. Ничего не жди. Уходи быстро. Все вы знаете, где собираемся потом. Прежде, чем являться, выждите час.

Я оглядел их. Лица у них были серьезные. — Поняли? — Ответа не последовало. Я ухмыльнулся. — Ну ладно. Я ухожу. Смотрите на меня и ничего не предпринимайте, пока я не подам сигнал.

Ватага рассыпалась, и я быстро пошел прочь. Завернул за угол и вошел в магазин «Пять долларов десять центов». Там было много народу. Хорошо, так будет легче.

Я протолкался по проходу вдоль прилавка с газ-водой. Затем взобрался на стул и подождал, когда ко мне подойдет девушка и начнет обслуживать меня. В зеркале за прилавком я увидел, что Спит и Солли прошли мимо меня.

Продавщица остановилась передо мной. — Что будете брать?

— А что у тебя есть, детка? — отпарировал я. Надо было протянуть время. Не все еще было готово.

Она устало посмотрела на меня, откинув со лба растрепавшиеся пряди волос. — Все написано на табличках, — ответила она скучным, усталым голосом. — Читайте.

Я сделал вид, что читаю таблички на зеркале позади нее. Вошли еще два пацана.

— Мороженое с двойным шоколадом и сиропом, — сказал я. — Особое, за гривенник.

Девушка прошла вдоль прилавка и наложила мороженое с небрежностью опытного работника. Столько-то сиропа, столько-то газ-воды, затем мороженое — две ложки, горкой в сторону клиента, чтобы он не сразу смог увидеть, что они полупустые, — затем еще газ-воды. Я огляделся.

Ребята были на местах и готовы действовать. Я подождал свой коктейль, надеясь, что она не расплескает его. Мне вдруг захотелось убраться отсюда.

Когда мы обговаривали это дело, идея казалась блестящей, но теперь мне было не по себе. Она вернулась назад по проходу и поставила коктейль передо мной на прилавок.

Я подал ей гривенник, и она звякнула кассой. Ребята наблюдали за мной краем глаза. Я воткнул трубочки в стакан, помешал ими и начал сосать.

Почувствовал сладкий вкус во рту, и в это время сзади раздался шум драки.

Медленно поворачиваясь в сторону шума, я усмехнулся про себя. Солли в это время падал в витрину, уставленную консервными банками. Грохот раздался на весь магазин, и люди побежали туда. Ребята работали чисто. Продавщица заговорила и я, вздрогнув, подпрыгнул. Она смотрела мимо меня.

— Что там происходит?

— Не знаю, наверное, драка.

— Мне кажется, это все подстроено, — сказала она.

У меня нервно застучал пульс. — То есть как? — спросил я.

— Эти ребята дерутся понарошку, — отметила она. — Могу спорить, что их друзья сейчас чистят лавку. Это старый прием. — Она обшарила глазами магазин. — Посмотри вон туда, видишь?

Она заметила одного из ребят, который набивал себе карманы у парфюмерного прилавка. Как раз в это время пацан обернулся и посмотрел на меня. Он было заулыбался, но я быстро качнул головой, и он бросился к дверям.

Я снова повернулся к прилавку. Девушка, широко раскрыв глаза, смотрела на меня.

— И ты с ними, — прошептала она.

Я быстро протянул руку через прилавок и ухватил ее за локоть, холодно улыбаясь.

— И что ты намерена делать при этом? — тихо спросил я.

Мгновенье она посмотрела на меня и улыбнулась в ответ. — Да ничего, — ответила она. — Это меня не касается. У Барбары Хаттон не убудет.

Я отпустил ее руку и посмотрел назад в лавку. Все ребята уже ушли, а пара мужчин выталкивала Солли из дверей. На лице у меня появилось выражение облегчения. Все еще улыбаясь, я вернулся к своему коктейлю и положил в рот ложку мороженого. Почувствовал, как шоколад тает во рту.

— Паршивый у тебя коктейль, — сказал я.

Она снова улыбнулась. У нее были густые черные волосы, а глаза — светло-карие. Губная помада ярко-красным пятном выделялась на ее бледном тонком лице. — А ты ловкий парень, — прошептала она.

Я почувствовал, как меня обдало жаром. Я понял, что понравился детке.

— Как тебя зовут, крошка? — спросил я.

— Нелли, — ответила она.

— А меня — Дэнни, — сказал я. — Живешь тут по соседству?

— На Элдридж-стрит.

— Когда заканчиваешь?

В девять часов, когда закрывается магазин.

Я вальяжно поднялся, чувствуя себя очень уверенно. — Встречу тебя на углу, — сказал я. — Может быть достанем что-нибудь клевое. — Не стал дожидаться ответа и пошагал туда, где мужчины поднимали витрину, в которую упал Солли. Некоторое время я понаблюдал за ними и вернулся к прилавку.

Девушка все еще смотрела на меня. Я ухмыльнулся ей. — Увидимся в девять, Нелли.

Она сразу же улыбнулась. — Я буду на углу, Дэнни. Я сделал ей ручкой и пошел к выходу, чувствуя, что она следит за мной взглядом. Проходя мимо парфюмерного прилавка, я взял расческу и провел ею по волосам. Затем пошел к дверям, бросив расческу в нагрудный карман рубашки.

Торговец серьезно посмотрел на меня. — Где ты взял все это? — спросил он.