— Мириам, ты помнишь дядю Стива, а?

Она помедлила, потом подошла ко мне и протянула руку.

— Конечно, помню, — она тоже выдавила подобие улыбки.

Я взял ее руку. Ее лицо было бледным, а в глазах затаился страх.

— Здравствуй, Мириам. Рад тебя видеть.

Малыш смотрел на нас во все глаза, ухмыляясь, и я понял, что он, единственный из присутствовавших в комнате, заранее знал, что произойдет.

— Наверное, я уже слишком большая, чтобы звать тебя «дядя», — сказала Марианна Дарлинг.

Служанка принесла розы в вазе и вопросительно посмотрела на Денизу.

— Поставь их, пожалуйста, на рояль, Мэйми, — попросила Дениза.

Мэйми поставила цветы и повернулась к нам.

— Ужин подан.

Я сидел рядом с Мириам-Марианной. Чувствовалось, что ей нравится эта игра.

— Ты надолго задержишься в городе? — спросила она.

— Сегодня улетаю на побережье.

Сидящий напротив меня Сэмюэль-младший снова ухмыльнулся, бросив хитрый взгляд на сестру.

— Мириам тоже собиралась отправиться на побережье, — заявил он. — Она говорит, что там больше шансов получить работу, чем здесь.

— Только через мой труп! — вскричал Сэм. — Мне и здесь с ней забот хватает.

Мэйми налила в тарелки суп. Я зачерпнул ложку и едва не пролил суп себе на колени: Мириам под столом положила руку на мой член.

— Как ты думаешь, Стив, — спросила она нарочито сладким голосом, — у меня там больше шансов получить работу?

— Не уверен, — ответил я. — Если у тебя настоящий талант, то шансы получить работу есть и в Нью-Йорке.

— Ты поедешь туда, только когда у тебя будет постоянная работа, — заявил Сэм.

Она насмешливо посмотрела на меня.

— А почему бы тебе не дать мне работу, дядя Стив?

— Достаточно, — твердо сказала Дениза. — Стив пришел ужинать, а не для того, чтобы его беспокоили.

— Да ничего страшного, — улыбнулся я. — Я привык. У меня на это есть стандартный ответ.

— Какой же? — поинтересовалась Дорогуша.

— Пришли мне свою фотографию, а я отдам ее в отдел кадров.

— А что будет потом?

— Они положат ее в папку и засунут в ящик. И забудут навсегда. — Я чуть не подпрыгнул, когда она ущипнула меня.

— Извини, что я тебя об этом спросила, — холодно сказала она.

Я посмотрел на часы.

— Ну, мне пора. Спасибо за прекрасный ужин, Дениза.

— Мы так рады были повидать тебя.

— Ты меня не подбросишь? — спросила Мириам. — Мне надо на Девятнадцатую улицу, это по пути.

— Ладно, — согласился я.

— Я провожу тебя, — Сэм встал из-за стола и пошел в прихожую за пальто.

— До свидания, дядя Стив, — улыбнулся Сэмюэль-младший. Мы пожали друг другу руки. Он быстро оглянулся, чтобы убедиться, что нас никто не слышит. — Мириам влюбилась в тебя, еще когда была маленькой, — прошептал он. — Вот почему она так разволновалась, когда увидела тебя.

Я посмотрел на него с облегчением. По крайней мере, он знал пока еще не все.

— Ну ладно, пока, Малыш.

Мы спускались на лифте. Сэм посмотрел на меня.

— Так что решим с теми фильмами? — спросил он.

Его дочь почему-то очень внимательно наблюдала за нами. Я ничего не сказал. Двери лифта открылись.

— Ты иди в машину, — велел Сэм. — Мне надо пару минут поговорить со Стивом.

Она поцеловала его в щеку и побежала, я видел, как шофер открыл ей дверцу машины. Сэм повернулся ко мне.

— Одни проблемы с этой девчонкой. Связалась со всяким отребьем, я даже боюсь об этом говорить ее матери.

— Она еще молодая.

— Надеюсь, что она найдет хорошего парня и успокоится, — сказал он.

— Так оно и будет. Не торопи ее.

— Мы всегда были с тобой друзьями, — Сэм перевел тему разговора. — Я буду с тобой откровенен. Если мы быстро не заключим с тобой сделку, мне конец.

Я видел, что Мириам смотрит на нас сквозь стекло.

— Сколько тебе надо? — спросил я.

— Четыре миллиона долларов.

— А что насчет Дэйва?

— Я не могу к нему обратиться, я и так должен ему десять миллионов. — Он глубоко вздохнул. — У меня сейчас полоса невезения, но у меня есть пара почти готовых картин, и обе будут просто великолепными.

Так говорили все. Я еще не знал человека, снимавшего фильм, который не утверждал бы, что картина будет великолепной. Я посмотрел на Мириам, она продолжала наблюдать за нами.

— А сколько у тебя свободного капитала?

— Нисколько. — Он подумал немного и добавил: — Кроме капитала моей компании.

— И сколько ты можешь за него получить?

— Сейчас, ты имеешь в виду? Ни цента. Но если я найду четыре миллиона, то через год он будет стоить двадцать пять.

— Ладно, — кивнул я. — Я возьму с тебя двадцать пять процентов с четырех миллионов и дам тебе возможность выкупить их обратно через год за те же деньги.

— Ты хочешь сказать, что Синклер купит двадцать пять процентов моей компании?

— Нет. Синклер ничего не купит. Я куплю.

Он схватил меня за руку и крепко сжал ее. Впервые он потерял дар речи.

— Скажи своему адвокату, чтобы позвонил мне завтра на студию, — я вышел из подъезда и направился к машине.

Это была чертовски высокая плата за то, что я трахал его дочь.

Когда я сел в машину, девушка забилась в угол.

— На Девятнадцатую улицу, — сказал я. — Потом в аэропорт Кеннеди.

— Нет, — возразила она. — Это был просто предлог, чтобы выйти из дому. Я поеду с тобой в аэропорт.

— Зачем?

— Хочу с тобой поговорить.

Я молчал.

— По крайней мере выслушай меня.

— Хорошо, отставить Девятнадцатую, — сказал я шоферу. — Едем прямо в аэропорт.

Она нажала на кнопку, и стекло отделило нас от водителя. Я закурил и протянул ей пачку сигарет. Она тоже закурила, откинувшись на сиденье. Она смотрела на шофера, мимо меня.

— Я люблю тебя, — сказала она. Машина проехала два квартала. — Ты не веришь мне? — Она так и не смотрела на меня.

Я ничего не ответил.

— Я не ребенок. И не сумасшедшая. Я люблю тебя с четырнадцати лет. Так было всегда.

— Почему ты не сказала мне, кто ты на самом деле, когда пришла ко мне в первый раз?

— Сначала я решила пошутить. Потом мне стало страшно, что, когда ты узнаешь, кто я на самом деле, ты не захочешь быть со мной.

Я вдруг ощутил жуткую усталость. Откинув голову, я закрыл глаза.

— Сейчас мне все равно, — глухо сказал я. — Все кончено.

Почувствовав, как она зашевелилась рядом, я открыл глаза.

— Это из-за вчерашней ночи? — спросила она.

— Нет.

— Почему же тогда?

— Потому что я слишком стар, чтобы заведовать детским садом для неполноценных детей.

— Ты считаешь меня такой?

— А какая ты на самом деле?

На ее глазах выступили слезы, но она продолжала смотреть на меня.

— Я, как все, немножко боюсь, немножко смущаюсь, стараюсь попробовать то одно, то другое. Почему ты думаешь, что я не такая, как те девушки, с которыми ты спишь? — спросила она.

— Может быть, так оно и есть. Ты точно такая же.

— О! — выдохнула она, словно я ее ударил.

Мы молчали до самого аэропорта. Наконец она попросила:

— Стив! Возьми меня с собой.

— Нет.

Она будто съежилась от моего холодного тона. Ее голос был едва слышен.

— Не прогоняй меня, Стив. Мне некуда больше идти.

Машина остановилась. Я вышел и наклонился к дверце.

— Мириам, сделай себе доброе дело.

Она смотрела на меня широко открытыми глазами.

— Сделай так, как говорит твой отец: найди себе хорошего парня и успокойся. — Я стал закрывать дверцу, но она помешала мне.

— Пожалуйста, Стив.

— Хватит, Мириам, ты уже большая, — сказал я устало. — Разве ты не понимаешь, что у нас ничего не получится?

Я резко захлопнул дверцу и, не оглядываясь, направился к зданию аэропорта.

Утром я сразу же поехал в офис Дэйва Даймонда на втором этаже здания Союза Калифорнийских Банков на бульваре Уилшир. Дэйв вышел из-за огромного стола орехового дерева, за которым казался совсем маленьким, и протянул мне руку.