Она повернулась, отыскивая его в темноте, и он почувствовал легкое прикосновение ее груди. Но это прикосновение только сильнее напомнило ему о Рине. С несчастным видом он откинулся в кресле.
По пути домой они остановились перед коттеджем Томми.
— Так как вы насчет того, чтобы выпить шипучки? — спросила Джоан. — У нас в холодильнике есть большая бутылка.
Рональд покачал головой.
— Нет, спасибо. Уже почти восемь, а я обещал маме, что мы вернемся до наступления темноты.
Рина молчала.
— Может быть, ты проводишь Рину и вернешься? — снова спросила Джоан.
Рональд покраснел.
— Не думаю. Я немного устал и хочу пораньше лечь спать. Джоан удивленно посмотрела на него, затем медленно повернулась и пошла в дом.
— Спокойной ночи, увидимся завтра на пляже, — сказал Томми.
* * *
До дома они шли молча. Когда подошли к крыльцу, уже почти стемнело, Рональд распахнул дверь перед Риной.
Она прошла внутрь, но, почувствовав, что он не идет за ней, обернулась.
— А ты почему не заходишь?
— Посижу немного во дворе.
— Я тоже, — быстро сказала она, возвращаясь на крыльцо.
Рональд хлопнул дверью, и этот звук был услышан в доме.
— Дети, это вы? — раздался голос Джеральдины.
— Да, мама, — ответила Рина и быстро взглянула на брата. — Сегодня так жарко, можно мы немного посидим на улице?
— Хорошо, но не больше получаса, Рина. Я хочу, чтобы в половине девятого ты уже легла спать.
— Ладно, мама.
Рональд спрыгнул с крыльца и сел в большой шезлонг. Рина устроилась рядом.
— Почему Джоан хотела, чтобы ты вернулся? — внезапно спросила она.
— Не знаю.
— Не люблю Джоан, она эта... ли... лице...
— Лицемерка, — подсказал Рональд, удивляясь проницательности Рины. — А почему ты так думаешь?
— В кино Томми хотел, чтобы я гладила его штуку, и, когда я отказалась, он взял руку Джоан, и она делала это.
— Нет! — невольно вырвалось у него. Хотя, конечно, Рина права, эта маленькая сучка лицемерка.
— А ведь она даже не взглянула на него, — продолжала Рина, — а все время смотрела на экран, и один раз попросила у тебя конфету.
Рональд внимательно посмотрел на сестру.
— Интересно, занимаются они этим сейчас? — задумчиво поинтересовалась Рина.
В его воображении промелькнула эта сцена. Он начал возбуждаться.
— А я не лицемерка, правда? — Рина подвинулась ближе, и Рональд почувствовал ее руку на своем бедре. Рина посмотрела ему в лицо. — Хочешь, мы займемся этим сейчас? — прошептала она.
— Сейчас? — ошеломленно переспросил он, непроизвольно оглядываясь на дом.
— Они не выйдут, — тихо сказала Рина. — Я видела — папа читает газету, а мама вяжет.
— Но... но как? — произнес он заикаясь.
Рина улыбнулась и достала у него из нагрудного кармана носовой платок.
* * *
Джеральдина взглянула на настенные часы. Они показывали половину девятого. Она услышала скрип двери, и в комнату вошла Рина. Глаза дочери сияли, а на лице блуждала счастливая улыбка. Джеральдина улыбнулась в ответ.
— Тебе понравилось в кино, дорогая?
— Все было прекрасно, мама, — восторженно воскликнула Рина. — Так здорово! Хорошо смотреть фильм без всякой малышни, которая носится по кинотеатру на дневном сеансе.
— Еще вчера ты была одной из них, — засмеялась Джеральдина.
Лицо Рины сделалось серьезным.
— Но ведь я уже не такая, мама.
— Конечно, ты уже взрослая.
Рина весело закружилась.
— Правильно, мама, я уже взрослая.
— А теперь иди спать, мисс. Тебе надо отдохнуть.
— Хорошо, мама, — Рина наклонилась и поцеловала мать в щеку. — Спокойной ночи. — Потом она подошла к отцу и тоже поцеловала его. — Спокойной ночи, папа.
Рина выбежала из комнаты, и на лестнице послышались ее быстрые легкие шаги. Гаррисон Марлоу отложил газету.
— Она выглядит такой счастливой.
— А почему бы и нет? Это было ее первое свидание, любая девушка бывает возбужденной после первого свидания.
— Пойдем на улицу, подышим немного свежим воздухом, — предложил Гарри.
Они вышли на крыльцо.
— Рони? — позвала Джеральдина.
— Я здесь, мама.
Она повернулась и увидела, как сын встал с шезлонга.
— Понравился фильм?
— Да, — коротко ответил он.
— С Риной не было хлопот?
— Нет.
— Похоже, что ты не очень рад, что взял ее с собой?
— Все в порядке, мама.
— Иногда, сынок, — сказал отец, — приходится делать то, что не очень нравится. Одна из таких вещей — присматривать за сестрой, но это обязанность брата.
— Я же сказал, что все в порядке, — раздраженно бросил Рональд.
— Рони! — удивленно воскликнула Джеральдина. Сын опустил глаза.
— Извини, папа, — тихо сказал он.
Джеральдина подошла и заглянула сыну в лицо.
— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросила она. — По-моему, у тебя жар, да вон и пот на лбу. Дай-ка вытру. — Она опустила руку в его нагрудный карман. — А где твой платок? Я же сама клала его тебе в карман, когда ты уходил.
На мгновение в его глазах мелькнул какой-то животный страх.
— Наверное, потерял.
Мать дотронулась до его лба.
— Ты уверен, что у тебя нет температуры?
— Думаю, тебе лучше пойти спать, — сказал отец.
— Да, папа. — Рони повернулся, поцеловал мать, пожелал им спокойной ночи и быстро прошел в дом.
— Интересно, что с ним?
— Я знаю, — ответил Гаррисон.
— Знаешь?
— Он просто расстроен. У него были другие планы, а пришлось выступать в роли опекуна младшей сестренки. И он рассержен, что не может сейчас сидеть во дворе у Рандалов и обниматься с кузиной Томми Джоан.
— Гарри, ты несносен.
— Вовсе нет. Поверь мне — я знаю мальчишек. С ним надо быть немного построже, да и с Риной тоже. Ты ей все позволяешь.
— Я знаю, что тебя раздражает. Ты никак не хочешь привыкнуть к мысли, что они выросли. Тебе хотелось бы, чтобы они всегда были маленькими.
Гарри улыбнулся.
— Так или иначе, но это хорошо, что в следующем месяце они вернутся в школу. Баррингтон хорошее место для Рональда.
— Да, — согласилась жена, — а я очень рада, что Рина будет ходить в школу Джейн Винсент. Там из нее сделают маленькую леди.
* * *
Для Рональда это лето было временем боли и страданий, плотских открытий и терзаний, мук совести. Он не мог спать, есть, боялся смотреть на Рину по утрам, и вместе с тем, она постоянно стояла у него перед глазами. Мучительная ревность охватывала его, когда он видел, как она улыбается другим мальчишкам. Сразу же возникали мысли, что она может вести себя с другими так же, как с ним. А кроме того, его угнетал страх, что все раскроется. Он воочию представлял выражение боли и ужаса на лицах родителей, когда они обо всем узнают.
Но когда Рина смотрела на него, улыбалась и обнимала, тяжелые мысли сразу исчезали, и хотелось только одного — просить ее об этом. В своем самоуничижении он лебезил перед ней, валялся в ногах.
Затем вдруг снова возвращался страх. Ведь она была его сестрой, и это было ужасно.
* * *
Он начал чувствовать облегчение, когда это сумасшедшее лето стало подходить к концу. Все кончится, когда он будет далеко от нее, он снова сможет держать себя в руках, подавлять ту дрожь, которую она возбуждала в нем. А когда они вернутся домой через год, все будет по-другому. Он будет другой, и она тоже.
Он скажет ей, что это больше никогда не повторится, никогда. Потому что это ужасно.
Он твердо верил в это, вернувшись в школу после летних каникул.
7
— Я беременна, — сказала Рина. — У меня будет ребенок.
Рональд почувствовал тупую боль. Он всегда предполагал, что этим кончится. Даже в то лето два года назад он знал, что так будет. Он посмотрел на нее.
— С чего ты взяла?
Она говорила спокойно, как будто речь шла о погоде.