— Не-звоните-Далси… — Он еле шевелил губами. — Она-не-хорошая!

Питер крепко сжал руку Эстер.

Когда он посмотрел на Джонни, на его глазах выступили слезы. Теперь Питер знал, что случилось.

Прошло три недели. Было воскресенье. Гладкая поверхность бассейна блестела на солнце. Солнце освещало и их лица, склонившиеся над шахматной доской. Питер сделал ход, посмотрел на Джонни и улыбнулся.

— Шах! — объявил он.

Лицо Джонни было бледным и осунувшимся. Он внимательно посмотрел на доску, изучая положение, но оно было безнадежным. Еще один ход Питера, и ему мат. Джонни поднял взгляд на Питера, и в его глазах появилась усмешка.

— Здесь нужно какое-нибудь неординарное решение.

На лице Питера светился восторг.

— Ну, где твое неординарное решение? Оно все равно тебе не поможет.

Джонни посмотрел на него и улыбнулся.

— Решение будет неординарным, — сказал он, засмеявшись. — Я сдаюсь.

Питер начал снова расставлять фигуры на доске.

— Еще партию? — спросил он Джонни.

Тот покачал головой.

— Нет, спасибо, — ответил он. — С меня хватит и двух поражений в день.

Питер откинулся в кресле и подставил солнцу лицо. Некоторое время они молчали. Джонни вытащил сигарету и закурил. Его лицо был мрачным и задумчивым.

— Значит, ты решился? — спросил Питер. — Едешь завтра утром?

Джонни кивнул.

— Хочу закончить с этим как можно скорее, — мрачно ответил он.

— Я знаю, — отозвался Питер. — Но ты достаточно хорошо себя чувствуешь?

— Не думаю, что в Рено мне станет хуже, — ответил Джонни.

Они помолчали, затем Питер сказал:

— В пятницу я разорвал с ними договор по причине моральной распущенности.

Джонни сначала ничего не ответил. Потом натянуто сказал:

— Тебе не следовало этого делать. Так ты теряешь много зрителей.

— Неужели ты думаешь, что я мог бы после этого пустить их на студию? — Его голос звучал возмущенно. — Я больше не могу их видеть.

Джонни посмотрел на блестящую поверхность бассейна.

— Если бы я только догадался раньше! Если бы я знал! Каким же дураком я был! Мне следовало подумать об этом раньше. Все это печаталось в газетах, а я отмахивался и ничему не верил. А она все время смеялась надо мной. — В его голосе звучала горечь. Он закрыл лицо руками. — Почему никто не сказал мне об этом? — прошептал он сквозь пальцы.

Питер положил руку на плечо Джонни.

— Никто не мог тебе сказать, Джонни. — В его голосе была жалость. — Ты должен был все узнать сам, — сказал он мягко.

Он стоял в старом здании суда, вдыхая затхлый воздух, слушая, как судебный чиновник читает нараспев:

— Слушается дело Джона Эйджа против Далси Эйдж. Истец присутствует?

— Присутствует. — Адвокат Джонни указал на него.

Джонни посмотрел на седовласого судью, на лице которого застыла смертельная скука, для него это было рутиной.

Судья посмотрел на Джонни.

— Мистер Эйдж, — начал он монотонным голосом, прикрыв глаза, — вы все еще желаете развестись?

— Да, ваша честь. — Джонни и сам не узнал своего голоса.

Судья открыл глаза, посмотрел на Джонни и опустил взгляд на лежащие перед ним бумаги. Взяв ручку, он небрежно стал расписываться на них, передавая по одной клерку, стоящему рядом с ним с промокашкой. Закончив, он снова посмотрел на Джонни.

— Решением суда вы разведены.

Взяв бумаги, клерк повернулся и заявил в зал:

— По делу Эйдж против Эйдж решение суда Невады под председательством достопочтенного Мигеля Когана: удовлетворить желание истца на развод по несовместимости характеров.

Адвокат повернулся и улыбнулся Джонни.

— Вот и все, мистер Эйдж, — сказал он. — Теперь вы снова свободный человек.

Джонни промолчал. Он смотрел, как адвокат берет бумаги из рук клерка и подходит к нему, протягивая их. Джонни взял бумаги и, не глядя, положил во внутренний карман пиджака.

— Спасибо, — сказал он, протянув руку адвокату.

Направившись к выходу, он остановился и посмотрел назад. Стены зала были грязными, с оборванными обоями, скамейки изрезаны ножом и исчерчены карандашами. Подходящее местечко для завершения брачной жизни.

Внезапно на глаза Джонни навернулись слезы. Он повернулся и быстро вышел на улицу. Что там сказал его адвокат? «Теперь вы снова свободный человек». Джонни покачал головой. Сможет ли он когда-нибудь быть свободным? Он не знал этого. В его душе возникло странное чувство.

Остановившись возле киоска, он купил газету. Лениво открыл ее и глянул на заголовки. Аршинными буквами на первой странице было написано:

Я проснулся со страшной головной болью. В голове будто стучал отбойный молоток. Когда я сел в кровати, меня закачало. Я пытался успокоить боль, прижав руки к вискам, но куда там! Ничего не помогало.

Неожиданно началась тошнота, а на языке появилась горечь. Постепенно тошнота прошла, и я понял, что самое страшное уже позади. Я встал.

— Кристофер! — заорал я.

Черт возьми, куда же он подевался?! Вечно его нет в нужный момент!

— Кристофер! — еще раз крикнул я.

Дверь открылась, и он вошел, неся на подносе завтрак. Подойдя к постели, он поставил передо мной поднос.

— Да, мистер Джонни? — сказал он, поднимая с тарелки крышку.

От запаха пищи меня едва не стошнило, внутри все перевернулось.

— Черт возьми, что с тобой сегодня?! — заорал я на него. — Убери это все и принеси мне аспирин.

Кристофер быстро накрыл завтрак крышкой и взял в руки поднос. У самой двери я остановил его.

— Газеты уносить не обязательно, — сказал я.

Он вернулся, и я взял с подноса газеты. Лицо Кристофера было обиженным, но мне было все равно. На первой странице «Репортера» было напечатано:

Я отложил газету и прислонился к спинке кровати. Значит, это был не сон. Иначе как же мой сон мог попасть на первую полосу голливудского «Репортера»?

Я принялся медленно читать. Все было именно так, как рассказывал Боб. Вчера вечером на заседании директоров они выбрали Рота вице-президентом, ответственным за отдел производства, а Фарбер был выбран директором со специальными полномочиями.

Черт их побери! В ярости я скомкал газету и бросил ее к двери. В этот момент Кристофер входил в комнату.

— Как они могли так со мной поступить! — вслух сказал я.

Черное лицо Кристофера выразило удивление.

— Что вы сказали, мистер Джонни? — переспросил он, быстро подходя к кровати с аспирином в руке.

— Ничего, — отрезал я, беря аспирин и запивая его водой. Несколько минут я сидел неподвижно, понемногу приходя в себя.

— Какой костюм вы хотите сегодня надеть, мистер Джонни? — Кристофер смотрел на меня укоризненно.

Мне стало стыдно, что я наорал на него.

— Любой костюм, Крис, — ответил я. — Выбери сам. — Я посмотрел, как он идет к шкафу и открывает его. — Прости, что я накричал на тебя, Крис, — извинился я.

Он повернулся ко мне, и его лицо расплылось в улыбке.

— Ничего, все нормально, мистер Джонни, — сказал он ласково. — Я знаю, что вы не нарочно, ведь у вас сейчас столько проблем!

Я улыбнулся ему, и он со счастливым выражением лица снова повернулся к шкафу. Закрыв глаза, я прислонился к спинке кровати. Головная боль проходила, мысли становились яснее и четче.