— О, не спрашивай, не спрашивай, умоляю! Это Ужасно!.. — Она подняла к нему лицо. — Не находишь, что я похудела?

Он засмеялся и принялся растирать ей спину полотенцем.

— Ты выглядишь превосходно. А что стряслось? Она на миг прикрыла глаза и облегченно вздохнула.

— Ты меня успокоил. Мне казалось, я ужасно похудела… — Она снова оглянулась на него. — Итак, ты непременно хочешь знать про техасца. Изволь, — она снова вздохнула. — Во-первых, он женат.

— Но ты же это знала? — иронично спросил он.

— Разумеется, — согласилась она. — Я не ребенок. Но более мой, Чезарио, кто бы мог подумать, что у него такая жена? Это полусумасшедшая провинциалка… Нет, Чезарио, ты только представь; она написала на меня донос в департамент по иммиграции! А там… Ох, я до сих пор не могу прийти в себя…

Чезарио все так же улыбался.

— Эти тупицы принялись выяснять, каким образом мне удалось прожить в этой стране восемь лет, не имея ни денег, ни работы. В итоге они объявили мне, что если я в ближайшее время не найду работу, они вышлют меня из страны за моральное разложение!

Чезарио повесил полотенце на место.

— И что же ты ответила?

— Что мне было делать? Я сказала, что работаю у тебя, но они не поверили. Тогда я заявила, что не нуждаюсь в работе, чтобы жить! — Она подняла на него отчаянный взгляд: — Чезарио, ты можешь взять меня на службу?

— Гм… Не знаю. А что ты можешь делать? Умеешь печатать на машинке? Писать под диктовку?

Она поднялась и повернулась к нему, все еще прикрываясь полотенцем.

— Ты ведь занят автомобильным бизнесом, не так ли? Чезарио кивнул.

Она придвинулась ближе.

— Великолепно! Тогда я непременно найду себе какое-нибудь дело на твоем предприятии… Одно время у меня был «роллс-ройс»,..

Он добродушно рассмеялся и притянул ее за руку, поцеловал.

— Ну хорошо. Мы что-нибудь придумаем. Она выглядела взволнованной.

— В самом деле, Чезарио? Как было бы чудесно! — она погладила его по щеке. — У тебя не будет со мной никаких хлопот, обещаю тебе! Мне непременно нужно пристроиться куда-нибудь на время, чтобы войти в число общественно-безопасных. Так это у них называется? Это все, что нужно, чтобы узаконить мое пребывание здесь.

— Успокойся! Считай, что ты узаконена, — проговорил он, обнимая ее и смеясь. — Можешь сказать им, что я знал твоих родителей…

Она бросила на него быстрый испытующий взгляд, пытаясь понять, не скрывается ли за его словами что-то еще… Но глаза его смеялись — и только. В горле у нее пересохло. Впервые за долгое время она вспомнила своих родителей. Перед глазами встало лицо отца, когда он, открыв дверь спальни, увидел их — Илину, ее мать и богатого американца — всех вместе в одной постели…

Мать Илины была англичанка. Семнадцати лет она вышла замуж за молодого энергичного румына — барона де Бронски. Светская хроника того времени называла их брак романтической любовной сказкой. Вскоре на свет появилась Илина, а еще через год в Румынии произошла революция — и сказка кончилась.

Ребенком Илина почти не знала родителей. У нее было смутное представление о том, что ее мать — красивая женщина, а отец — видный мужчина. Однако большую часть времени она проводила вдали от них, обучаясь в закрытых школах.

Пяти лет ее отдали в школу в Англии. С началом войны отец поступил волонтером в британскую армию. Мать служила во вспомогательных войсках. Для дочери У них не было времени. Когда окончилась война, семья переехала в Париж, а Илину отдали в швейцарскую школу. Отец вернулся с войны инвалидом и должен был вести отчаянную борьбу за свои земли, имения и богатства. Все это вынуждало то и дело переезжать с места на место.

Баронесса казалась полностью погруженной в светские и общественные заботы, много времени уделяла Друзьям… Илина никогда не спрашивала, как мать к ней относится. Что-то, удерживало девочку от подобных вопросов.

Илина переехала в Швейцарию, когда ей исполнилось четырнадцать. Обучение здесь сильно отличалось от английского. В прежней школе главное внимание уделяли знаниям, здесь же основным было обучение светским манерам и поведению в обществе. Образованность юных девушек из Англии и Америки, их молодость, свежесть надлежало дополнить всем, что должна знать и уметь настоящая леди.

Илина ходила на лыжах, плавала, ездила верхом. Ее учили одеваться, танцевать, поддерживать непринужденную беседу на светских приемах и дружеских вечеринках.

К шестнадцати годам обещание красоты стало воплощаться в действительность: цвет лица и глаза — от матери, достоинства фигуры и грация — от предков по линии отца.

Неподалеку, на другой стороне озера находилась такая же школа для юношей. Воспитанники обеих школ тесно общались. Это общение и завершало работу воспитания и обучения.

Однажды летом — ей тогда едва исполнилось шестнадцать — она каталась по озеру в каноэ в обществе одного из воспитанников соседней школы. У молодого человека — высокого темнолицего принца, наследника трона в одной из стран Ближнего Востока — было длинное имя, которое никому не удавалось запомнить. Все звали его просто Аб. Он был старше на год и казался ей очень красивым: очаровывали голубые глаза и орлиный профиль. Их лодка, отстав от других, причалила к маленькому островку. Они вышли на берег и растянулись на песке, подставив юные тела послеполуденному солнцу.

Он повернулся набок и, приподнявшись на локте, стал внимательно ее разглядывать.

Илина улыбнулась. Его лицо было серьезно.

Он потянулся и поцеловал ее в губы. Она зажмурилась и, обняв его за плечи, потянула к себе. Ей было хорошо. Песок и солнце. И нежные прикосновенья губ. Она чувствовала, как его пальцы отстегивают бретельки ее купального костюма, касаются лица. Сладкое волнение зародилось в груди. Оно росло и наконец вырвалось из горла коротким смешком. Он поднял голову и посмотрел на нее. Эта юная твердая грудь с набухшими сосками… Он медленно ее коснулся, поцеловал… Илина улыбалась.

— Как хорошо… — тихо прошептала она. Он смотрел на нее немигающим взглядом.

— Ты девственница? Она молча кивнула.

— Так требует твоя религия?

— Нет… Я сама не знаю, почему.

— В нашей школе таких называют «холодными штучками». В твоем классе, кроме тебя, нет уже ни одной девственницы.

— Это все по глупости! — сказала она, слыша, как бешено заколотилось сердце.

Какое-то время он молча и все так же внимательно смотрел на нее. Потом задумчиво проговорил:

— Мне кажется, пришло и твое время. Как ты думаешь?

Она молчала. Мгновение помедлив, он стремительно вскочил.

— Я сейчас! — и бросился к лодке.

Она проводила его взглядом, потом сорвала с себя купальник и отбросила в сторону. Лучи солнца ласково коснулись кожи. Чуть приподнявшись, Илина наблюдала, как он, взяв брюки, пошарил в кармане, и кинулся обратно, что-то зажав в кулаке.

Увидев ее, он замер.

— Что это? — спросила она. Он раскрыл ладонь:

— Это чтобы не сделать тебя беременной.

— А-а…— она не удивилась.

О противозачаточных средствах им подробно рассказывали в школе. Все это входило в курс обучения и составляло часть тех знаний, какими должна обладать настоящая леди, вступающая в жизнь. Она опустила глаза, пока он стягивал с себя плавки, и снова подняла их, когда он стал рядом с ней на колени. Какое-то время она восхищенно смотрела на него.

— Какой ты красивый! — вырвалось невольно. Она протянула руку и слегка прикоснулась к нему. — Красивый и сильный! Я не думала, что мужчины так красивы!

— Конечно, мужчины красивее женщин, — согласился он. В его голосе звучали отеческие нотки. Он наклонился к ней, поцеловал и добавил: — Но женщины тоже красивы.

Внезапно ее охватила лихорадочная дрожь. Подумав, что ее трясет от страха, он поднял голову.

— Я постараюсь тебе не повредить…

— О, ты не повредишь мне! — воскликнула она, предвкушая наслаждение. — Я очень сильная!