— Что представляет собой ваш фонд?

— Рассказать предысторию? — засмеялся Дэниэл. — Последние две недели за мной следили люди из комитета Маклеллана. Наши друзья в правительстве говорят, что на самом деле они ищут материалы, которые можно будет использовать против вас. Кстати, они могут добраться и до вас.

— Что им нужно?

— Не знаю. Подозреваю, что и они не очень хорошо представляют себе свою задачу. Видимо, они просто считают незаконными некоторые источники ваших доходов.

— Пусть ищут. В наших архивах они ничего не найдут.

— В наших тоже. Две недели назад я распорядился отослать назад все ваши документы.

— Странно. Почему никто до сих пор не сказал мне об этом?

— Не знаю. Я послал все документы Гиббонсу.

— Сейчас узнаем, — Хоффа потянулся к телефону.

— Подожди, — остановил его Дэниэл. — Сейчас это не так важно. Лучше вызови кого-нибудь из юридического отдела и спроси, что вам делать, если они сюда нагрянут. Мы уже так сделали.

Хоффа задумчиво посмотрел на Дэниэла и кивнул.

— Похоже, ты прав. И кто еще участвует в этом фонде?

— ОПГ с пятью миллионами.

— А почему я должен внести пятнадцать?

— Вы в три раза богаче их.

— Ты, Большой Дэн — человек прямой. — Хоффа засмеялся и, открыв отчет, перевернул несколько страниц. — Почему ты думаешь, что подобное помещение капитала лучше, чем то, о котором ты говоришь здесь?

— Я не думаю, что так будет лучше. Так будет безопаснее. На любой сделке, что здесь описаны, можно заработать кучу денег, но можно и пролететь. Я не обещаю золотых гор, зато и падений тоже не будет.

— Хорошо, допустим. А как нам вступить?

— Пошлите своего представителя в комитет по капиталовложениям.

— Только-то? — Хоффа засмеялся. — У нас один представитель, а отвечать за все должны мы. За пятнадцать миллионов мы могли бы претендовать на что-нибудь посущественнее.

Дэниэл покачал головой.

— Этого я больше всего и боюсь, — сказал он. — Фонд будет служить всем, поэтому нельзя допустить, чтобы он стал объектом схватки. Сейчас мы должны играть по правилам.

— Хорошо, Большой Дэн, будем играть по правилам.

— Значит, пять миллионов. — Льюис задумчиво окинул взглядом своих помощников. — Что ты об этом думаешь, Том?

— По-моему, у этого плана неплохие перспективы.

— А ты, Тони?

— Мне кажется, Большой Дэн прав. Он предлагает профсоюзам выйти на американский рынок гороха, и нам было бы неплохо принять в этом участие.

— Пять миллионов — большие деньги, — сказал Льюис.

Дэниэл промолчал. Под руководством Льюиса ОПГ приобрел в Вашингтоне банк, авуары которого превышали теперь двести миллионов. Доля профсоюза составляла пятьдесят миллионов. Таким образом, Льюис просто прибеднялся, и убеждать его было бесполезно.

— Скажите, мистер Хаггинс, какие средства вам удалось собрать к настоящему времени? — спросил Льюис.

— Если вы дадите пять миллионов, у нас будет двадцать, — улыбнулся Дэниэл.

— А если не дадим?

— Тогда не будет вообще ничего.

Откуда вы возьмете остальные пятнадцать?

— У водителей грузовиков.

Неужели Дэйв Бек согласился? — недоверчиво спросил Льюис.

— Не он, сэр. Джимми Хоффа.

— Значит, если мы не дадим тебе денег, Хоффа тоже не даст.

— Не совсем так, сэр. Хоффа не ставил мне никаких условий, но, если вы ничего не дадите, я просто не возьму у него деньги.

— Почему?

— Мне нужна массовая база, более широкая, чем один профсоюз. Плодами нашей деятельности должны пользоваться все рабочие, вне зависимости от того, в каком профсоюзе они состоят.

Льюис взглянул на Дэниэла.

— От этих слов веет идеализмом.

— Может быть. Но ведь вы тоже идеалист. Если бы вы не служили идеалам, положение горняков и сейчас оставалось бы таким, как сорок пять лет назад, когда я впервые спустился в шахту.

— Верно. Иногда мы настолько увлекаемся текущими делами, что забываем о том, что дало нам возможность добиться настоящей ситуации — о борьбе, бесконечной, требующей постоянных усилий. Том, — обратился он к Кеннеди, — набросай текст соглашения с мистером Хаггинсом. По-моему, это может принести большую пользу рабочему движению в Америке.

— Успех нашего предприятия напрямую зависит от того, сколько частных инвесторов мы сможем привлечь, — деловым тоном говорил Джек Хейни. — В противном случае нас с полным основанием можно будет назвать филиалом крупных объединений, стремящихся присвоить себе деньги других профсоюзов. Кроме того, участие частного капитала изменит отношение к нам финансовых кругов. Сейчас наш план, по-моему, им не очень нравится.

— Какая разница, что они там думают?

— Разница есть, — ответил Джек. — Без их помощи мы ничего не добьемся. Одних денег мало, надо, чтобы они поддержали нас и приняли в свое общество.

Дэниэл помолчал.

— И все-таки без денег профсоюза водителей грузовиков и ОПГ мы ничего не сделаем, — сказал он.

— Финансисты тоже так думают, — произнес Хейни. — Более того, они не возражают против ведущей роли профсоюзов в фонде. Нам надо только разбавить капитал фонда частными вложениями, чтобы они видели, что это не чисто профсоюзное предприятие. Пятидесяти тысяч мелких вкладчиков, я думаю, будет достаточно.

— Столько мы не сразу наберем, — возразил Дэниэл. — Потребуется время — от шести до десяти месяцев, а так долго мы ждать не можем.

— Раньше никак нельзя.

— Можно, — вмешался в разговор молчавший дотоле Мозес. — Ты, Джек, не видел, как Большой Дэн собирал ОКТ. Он объездил всю страну, встречался с людьми, и я могу сказать, что лучшего коммивояжера не найти. Люди считают его своим человеком и очень любят.

— Не знаю, насколько этот пример уместен, — произнес Дэниэл. — По-моему, какая-то разница все-таки есть.

— Если и есть, то небольшая, — возразил Мозес. — Ты снова пойдешь к людям, которые тебе верят и готовы сделать для тебя все.

— На это тоже нужно время, — сказал Дэниэл.

— Можно сделать так, что ты объедешь всю страну за два месяца. В профсоюзах летчиков у нас много друзей, и, если мы обещаем им десятипроцентные отчисления в виде акций, они согласятся.

— Сколько времени потребуется на подготовку такой поездки?

— Ты сможешь выехать на следующей неделе, — ответил Мозес. — За два месяца наберешь акционеров, и все будут довольны.

— Мне надо вернуться раньше, — сказал Дэниэл. — Самое позднее, к середине будущего месяца. В это время Маргарет должна рожать.

— Можно составить расписание так, что к этому времени ты уже будешь здесь.

Дэниэл взглянул на Джека.

— У нас есть еще какие-нибудь варианты?

— Нет. — Джек покачал головой.

— Хорошо, — ответил Дэниэл после минутного молчания. — Начинайте работать над программой, но помните: в середине будущего месяца я должен быть здесь. А сейчас мне нужно идти, я обещал Маргарет вернуться к ужину.

Выйдя из кабинета, Дэниэл увидел в коридоре двух человек. В высоком блондине он узнал телохранителя Ланского.

— Мистер Хаггинс, босс прислал нас за вами. Он хочет вас видеть.

— Очень рад. Передайте ему, что я прошу его позвонить мне домой, и мы назначим встречу.

— Вы не поняли, — произнес телохранитель. — Босс хочет поговорить с вами сейчас.

— Сейчас я не могу. Меня ждет жена.

— Босс хочет поговорить с вами, — повторил телохранитель.

— Ему придется подождать.

— Ждать он не станет.

Дэниэл взглянул на телохранителя. Тот держал руку в кармане, и, судя по всему, сжимал направленный на него пистолет.

— Тогда поехали.

— Прошу в машину.

Телохранители двинулись к выходу. Дэниэл последовал за ними. У входа стоял черный лимузин. Блондин открыл заднюю дверцу и, когда Дэниэл сел в машину, занял место рядом с ним. Второй телохранитель уселся с другой стороны, и, таким образом, Дэниэл оказался между ними.