Лански пожал плечами:

— Так или иначе, запасных позиций у меня нет. Все мои деньги вложены в этот отель.

— Если возникнет такая необходимость, мы всегда возьмем вас на работу. По крайней мере, позаботьтесь о том, чтобы иметь возможность выбраться отсюда. Без стрельбы здесь не обойдется.

Лански кивнул:

— Спасибо за предупреждение. Так чем я могу вам помочь?

— Я хочу показать вам фотографии. Мне надо знать, кто этот человек. — Из внутреннего кармана пиджака Бат достал конверт, вынул из него несколько фотографий. — Знаете его?

Лански взял фотографии, нахмурился.

— Как вам удалось его сфотографировать?

— Подробностей не знаю. Этим занимался отец.

— Проститутка, — догадался Лански. — Его сфотографировала проститутка.

Бат кивнул:

— Вы знаете, кто он?

Лански вдавил окурок в пепельницу. Закрыл глаза.

— Знаю. Что вам о нем известно?

— Пару недель тому назад он встречался с Джимми Хоффой и Моррисом Чандлером. Чандлер, кстати, на самом деле Морис Коуэн.

— Совершенно верно. Мелкая сошка. Но… — Лански постучал пальцем по фотографиям. — Этот человек — не мелкая сошка.

— Вы его знаете?

— Я с ним встречался. Мне не нравится его занятие, и я бы не хотел, чтобы вы подумали, что он один из моих друзей.

— А чем он занимается, Мейер?

— Он — наемный убийца. Имени его я не знаю. Все зовут его Мальдитеста. Вы понимаете, что это означает?

Бат задумался, затем кивнул:

— Головная боль, на жаргоне — убить человека выстрелом в голову.

— Я поделюсь с вами информацией, которую с радостью заполучило бы ФБР. Только не подумайте, что я готов поручиться за свои слова. Это всего лишь слухи, но… Говорят, именно Мальдитеста убил Алберта Анастасиа. Теперь вы понимаете, что это за человек.

— С Анастасиа он расправился лихо, — кивнул Бат.

— Именно так. Вошел в парикмахерскую, разрядил револьвер в Анастасиа, бросил оружие на пол и вышел на улицу. Я уверен, что других его фотографий просто не существует. Держу пари, копы показывали парикмахерам тысячи фотографий. Но Мальдитесты на них не было. Его ни разу не арестовывали.

— Кто он? — спросил Бат. — Где скрывается?

— Кто он, я не знаю. В Америке максимум шесть человек знают его настоящее имя и как его найти.

— Допустим, вы захотели связаться с ним. Это возможно?

— Не хочу я с ним связываться.

— А если приспичит?

— Мне пришлось бы кое с кем поговорить. С Карло Гамбино. С Вулкано… Счастливчиком Лучано. Доны больше никого не хотят убивать, стараются обходиться без этого. Но если уж они решили, что человека надо убрать, они наверняка обратятся к Мальдитесте. Он берет немалые деньги, но и гарантирует результат. Они говорят, что он их ни разу не подвел. Возможно, так оно и есть.

— А может, секрет его успеха в том, что он не берется за заведомо невыполнимые задания? — предположил Бат.

— Возможно, вы правы.

— Раз он встречался с Хоффой и Чандлером, значит…

— Вы или ваш отец, — мрачно закончил Лански.

Бат сидел в гостиной «люкса» Джонаса на пятом этаже отеля «Семь путешествий». Догадываясь, что отец не в духе, он налил себе шотландского. Джонас уговаривал бутылку бербона.

— Как ты думаешь, скольких женщин ты должен оттрахать? — спросил Джонас. Как и предупреждала Маргит, он был в ярости. — Впрочем, мне это без разницы, но я думаю, ты мог бы держаться подальше от моих женщин!

— И кто же эти твои женщины? — холодно спросил Бат.

— Ты это отлично знаешь. Говорю тебе, только подойди к Энджи, и духу твоего здесь не будет. Я тебя уволю, лишу наследства, близко к себе не подпущу!

— Давай определимся. — Бат усмехнулся. — Энджи — твоя, Тони — моя, а насчет остальных… пусть победит сильнейший.

— Ты считаешь, что я должен соревноваться с тобой? — В голосе Джонаса слышалось негодование. Он покачал головой. — Нет, парень. Не выйдет. Если я говорю, что ты должен держаться от Маргит подальше, так оно и будет. Потому что я этого хочу!

— Не… рассчитывай… на это!

— О? Что ж, может, мы прямо сейчас и разойдемся. Я уж не знаю, что ты возомнил о себе.

— Я всего лишь твой сын, — пожал плечами Бат. — Ты отказался от Рины, когда отец велел тебе держаться от нее подальше? Вроде бы нет. Ему пришлось жениться на ней, чтобы…

— Не трогай моего отца! Ты о нем ничего не знаешь!

— Мне говорили, что я похож на вас обоих, — ответил Бат.

— Мой отец умер в двадцать пятом году. Кто мог рассказать тебе о моем отце? Только Невада, а у него не было случая поговорить с тобой.

— Он многое рассказал Джо-Энн, а она — мне.

Джонас пренебрежительно фыркнул:

— Ясно. Вы, значит, спелись. Сладкая парочка. Ладно. Черт с тобой.

Бат поднялся, прошел к бару. Вылил шотландское в раковину.

— Хорошо. Черт со мной. Вот только… Я выяснил, кто избил эту проститутку. Малоприятный тип. Никто не знает его настоящего имени, но все зовут его Мальдитеста. Это означает…

— Я знаю, что это означает. Наемный убийца.

— Совершенно верно. Наемный убийца. Самый опасный и удачливый из всех.

— И кого…

— Одного из нас. Может, обоих.

Джонас встал. Указал на место, где только что сидел Бат.

— Ради Бога, сядь. — Теперь он подошел к бару, наполнил стакан. — Слушай, ты мне не нравишься. А я — тебе. И я не знаю, сможем ли мы ужиться друг с другом. Но если вопрос поставлен ребром: застрелят кого-то из нас или нет, думаю, нам придется встать плечом к плечу, пока мы с этим не разберемся.

— Ничего другого просто не остается, — кивнул Бат.

Сенатор Джон Макклеллан занимал пост председателя Комиссии по расследованию злоупотреблений в области труда и капитала, известной больше как Комиссия Макклеллана. Он всецело доверял юрисконсульту комиссии Роберту Френсису Кеннеди и предоставлял молодому человеку неограниченную свободу в определении круга конфликтных ситуаций, принимаемых к рассмотрению комиссией. Сенатор знал, что особую антипатию у его любимчика вызывали тимстеры, но его это не слишком волновало, тимстеры традиционно голосовали за республиканцев. Короче, Бобби Кеннеди мертвой хваткой вцепился в тимстеров, и заседания комиссии в значительной степени благодаря участию в них Джимми Хоффы, широко освещались прессой. К вящему удовольствию сенатора.

Казалось бы, что могло быть общего между величественным старшим сенатором из Арканзаса, с громадным лысым черепом, в тяжелых роговых очках, и светловолосым молодым юристом из Массачусетса, так и не избавившимся от бостонского акцента. Однако они отлично сработались.

А во вспыльчивом, скорым на ответ Джимми Хоффе они нашли мальчика для битья. И когда тот являлся на заседания комиссии, пресса ловила каждое слово.

— Мистер Хоффа, в своих предыдущих показаниях вы охарактеризовали Пенсионный фонд центральных штатов как трастовый фонд, аккумулирующий деньги членов профсоюза и вкладывающий их в различные предприятия и ценные бумаги с тем, чтобы выплачивать пенсии членам профсоюза, уходящим на заслуженный отдых. Я не ошибся?

Для того чтобы сидеть, положив ногу на ногу, и при этом говорить в микрофон, Хоффе пришлось развернуть стул боком, и говорил он через плечо.

Хоффа улыбнулся и кивнул:

— Ни в коем разе, господин юрисконсульт. Вы же слышали мои показания.

— Да-да. И вы — один из попечителей фонда, не так ли, мистер Хоффа?

— Я об этом уже говорил.

— И куда фонд вкладывает свои деньги?

— Я говорил и об этом. Не хочу повторяться.

— Скажите, мистер Хоффа, фонд инвестирует средства в строительство отеля и казино в Лас-Вегасе, штат Невада?

— Да. Эти отели приносят немалую прибыль.

Глаза Бобби Кеннеди переместились с Хоффы на второй ряд стульев, поставленных для слушателей, где сидела Тони Максим. Их взгляды на мгновение встретились.

— Для того чтобы эти инвестиции приносили при быль, вы должны получить лицензию в Комитете азартных игр штата Невада, — продолжил Кеннеди. Это так?