— Достаточно, — сказал он, пытаясь встать. Слегка закружилась голова. Как только он протянул руку, гейша оказалась рядом и помогла ему. Он улыбнулся ей.

— Спать, — сказал Бадр.

Она непонимающе посмотрела на него.

— Спать, — повторил он. Сложив ладони, он сделал вид, что кладет на них голову, закрыв глаза.

— Хай! Хай! Спать!

Он кивнул.

Продолжая поддерживать его за локоть, она откинулась назад и убрала ширму, разделявшую комнату на две половины. Проводив его в спальню, она задвинула за собой панель. Постель едва возвышалась над полом, и он едва не упал на спину, когда опустился на нее. Решив, что это очень забавно, он не мог удержаться от смеха. Она засмеялась вместе с ним.

— Я чуть не упал.

— Хай, хай, — сказала она, склоняясь над ним и развязывая пояс. Соскользнув с плеч, его халат упал на пол.

— Я устал, — пробормотал он в подушку, переворачиваясь на живот лицом вниз. Словно издалека он слышал шорох ее кимоно, ощущал легкий запах талька, который словно облачком окружал ее нежную кожу.

Ее пальцы невесомыми перышками пробежали по спине, легко массируя ее от затылка до ягодиц. У него перехватило дыхание от наслаждения, и он начал проваливаться в глубокий сон. Он еще видел, как маленький тоненькая гейша, поднявшись, беззвучно скользнула из комнаты, предварительно укутав его в сухую теплую простыню. Он закрыл глаза и заснул без сновидений.

Когда он проснулся, ему казалось, что он спал несколько минут. Но день уже был в разгаре, и рядом с его кроватью стоял Джаббир.

— Простите, что беспокою вас, хозяин, — сказал он, — но только что пришла телеграмма, и мистер Карьяж сказал, что она очень важная.

Медленно приняв сидячее положение, он взял желтый листок. Текст был прост и лаконичен, так, чтобы смысл его был понятен только ему и принцу.

ДАТА ОБЪЯВЛЕНИЯ ВАШЕГО СЫНА НАСЛЕДНИКОМ ОПРЕДЕЛЕНА.

ПРОШУ СКОРЕЕ ВОЗВРАЩАТЬСЯ ДЛЯ ОРГАНИЗАЦИИ ТОРЖЕСТВА.

(подпись) ФЕЙЯД, ПРИНЦ.

Теперь он окончательно проснулся. Он знал, что слова эти не имеют никакого отношения к его сыну. Давным-давно они условились об этом коде.

Война. Война с Израилем. Пришло время мести за поражение 1967 года. Она стояла на пороге. Или так они считали. Его охватила грусть.

Все пришло так быстро. Слишком быстро. Может быть, сначала они одержат небольшую победу, но израильтяне им не по зубам. Они слишком опытны. Если война продлится больше недели, она будет означать еще одно поражение для арабов.

В этом вопросе даже принц был согласен с ним. Впереди было еще много дел. Если мир хочет увидеть их единой силой, нужно будет больше, чем одна небольшая победа. И не только на поле боя, где умирают люди, но и в банках и кабинетах, где проходит их жизнь.

Пыльный «фольксваген» защитного цвета, испятнанный годами жизни в песках и под ветрами пустыни, кашляя и фыркая, остановился в нескольких метрах от въезда на стоянку. Охрана не без любопытства смотрела, как из машины вылез старик в такой же пропыленной накидке бедуина и обошел вокруг машины. Подняв капот, он покопался в двигателе и, выпрямившись, грустно посмотрел на его внутренности.

К нему подошел один из охранников.

— В чем дело, старина?

— Хотел бы я знать. Даже верблюда надо поить время от времени. А создание, которое не нуждается в питье, скажу я вам, дело рук нечистого. Будь оно верблюдом, я бы знал, что ему нужно.

Молодой солдат рассмеялся.

— А что бы ты сделал, будь это верблюд?

— Я бы дал ему напиться. А если бы не помогло, накрутил бы ему хвост.

— Почему бы не попытаться и здесь так поступить? — предложил солдат.

— Я уже пробовал. Ничего не помогает.

Оставив старика разглядывать двигатель, солдат заглянул в машину. Состояние салона вполне соответствовало внешнему виду машины. От чехлов на сидениях остались одни лохмотья, а все приборы были покрыты густым слоем пыли. Протянув руку, солдат вытер пыль с указателя горючего и повернулся к старику.

— У тебя кончился бензин.

— Не могу понять. Раньше не случалось ничего подобного.

— А теперь случилось, — сказал солдат, не скрывая насмешки.

Старик пожал плечами.

— Рад, что ничего более серьезного. Я уж боялся, что эта старая развалина отдала богу душу. — Он бросил взгляд на ворота. — Открой-ка их пошире, — сказал он из-за плеча. — Я пошлю кого-нибудь наполнить бак.

— Минутку, старик! — часовой преградил ему дорогу. — Ты не имеешь права входить сюда без пропуска. Совершенно секретно.

— Пропуск у меня есть, — сказал старик, протягивая руку. Солнце зайчиком отразилось от пластиковой карточки.

Взяв ее, солдат прочитал текст и, вскочив, застыл по стойке смирно.

— Прошу прощения, генерал! — сказал он, отдавая честь.

Бен Эзра отсалютовал ему.

— Все в порядке, солдат. Вольно.

Юноша расслабился.

— Вы знаете, куда идти, сэр? — с уважением спросил он.

— Знаю, — улыбнулся Бен Эзра. Он протянул руку. — Может, ты отдашь мне пропуск?

— Да, сэр, — торопливо сказал часовой. — И не беспокойтесь относительно своей машины, сэр. Мы о ней позаботимся.

Генерал улыбнулся.

— Спасибо.

Повернувшись, он пошел в глубь территории, и бедуинский плащ развевался при каждом его шаге.

— Кто это был? — с любопытством спросил второй часовой.

— Генерал Бен Эзра, — уважительно ответил солдат приглушенным голосом.

— Лев Пустыни? — в голосе второго было изумление. Повернувшись, он посмотрел вслед старику. — А я думал, что он уже мертв.

— Ну, он-то еще как живой, — сказал первый. — Пошли. Займемся генеральской машиной.

За столом в конференц-зале сидели всего пять человек. Трое американцев, которые были на предыдущей встрече, Бен Эзра и генерал Эшнев.

— Простите, что нас так мало, — извинился генерал Эшнев, — но все остальные на фронте.

— Не стоит извиняться, — сказал Уэйгрин. — Мы все понимаем. — Он улыбнулся. — Кстати, примите наши поздравления. Ваши ребята сработали просто великолепно, окружив египетскую Третью армию.

— Вы преувеличиваете наши заслуги, — мрачно кивнул Эшнев. — Мы еще не уверены в успехе.

— Он от вас никуда не уйдет, — уверенно сказал американский полковник.

— Нам по-прежнему нужна помощь, — сказал Эшнев. — И самая разнообразная. Мы слишком дорого заплатили, позволив им атаковать нас.

— Но кому могло прийти в голову, что они начнут наступление в Иом Кипур? — пытаясь успокоить хозяев, сказал Харрис из госдепартамента.

— Мне, — сухо и деловито сказал Бен Эзра. — Кажется, я совершенно ясно говорил об этом во время последней встречи.

— То было совершенно дикое предположение, — защищаясь, сказал Харрис.

— Все предположения кажутся дикими, — тихо сказал Бен Эзра. — Но каковы бы они ни были, вы же в любом случае не собирались ничего предпринимать, не так ли?

Харрис промолчал.

— Скажите, — доверительно обратился к нему старший генерал, — вы информировали вашего шефа?

Харрис кивнул.

— Конечно.

Посмотрев на него, Бен Эзра грустно покачал головой.

— Всю эту трагедию можно было предотвратить.

— Не вижу, каким образом, — сказал Харрис.

— Мы должны были поступить так же, как в тот раз. И война уже была бы закончена.

— И общественное мнение во всем мире было бы против вас, — сказал Харрис.

— Сейчас оно нам очень пригодилось, — отпарировал Бен Эзра. — Но я что-то не вижу, чтобы какие-то войска спешили нам на помощь.

— Это не имеет отношения к делу, — быстро сказал Эшнев. — Мы собрались с другой целью, генерал. Мы здесь, чтобы выслушать вашу оценку ситуации.

— И чтобы проигнорировать ее, как в прошлый раз, — ехидно докончил фразу Бен Эзра. Но увидев в глазах Эшнева боль и отчаяние, сразу же сменил тон. — Прошу прощения, друг мой, — мягко сказал он. — Я забыл, что вам досталось куда больше, чем мне.