Связь неожиданно прервалась, и Юсеф услышал голос телефонистки:

— Вы закончили, месье?

Он чуточку помедлил.

— Да.

У него опять противно засосало под ложечкой, и на лбувыступил холодный пот. Юсеф закрыл лицо руками. Онобязан что-то придумать. Найти выход. Заставить Бейдра изменить решение.

Снова затрещал телефон. Юсеф снял трубку. Жизнерадостный голос секретарши действовал ему на нервы. Эти французы считают каждый исполненный междугородный заказ личным достижением.

— Месье Винсент только что вылетел из Лондона в Париж. Будет здесь к часу.

— Оставьте для него телефонограмму в отеле, что я хочу увидеться с ним за ленчем. Это очень срочно.

Он положил трубку и тотчас снова поднял ее.

— Принесите мне пару таблеток аспирина и дозвонитесь до месье Кэрриджа в Женеве.

Аспирин почти не подействовал, а женевская линия оказалась занята. Юсеф взглянул на часы. Перевалило за одиннадцать. Обычно он не пил в это время, но на сей раз решил сделать исключение. Он встал и вышел из офиса.

— Я скоро вернусь.

Маргарита забеспокоилась.

— С вами все в порядке?

— Просто замечательно! — рявкнул Юсеф, после чего вышел в коридор и вызвал лифт. Выйдя на улицу, он повернул налево на улицу Фуке и вошел в бар. Хозяин немедленно поспешил навстречу.

— Бонжур, месье Зиад. Чего желаете?

— Что-нибудь легкое для желудка.

— Есть замечательный напиток. «Alka-Seltzer».

— Нет, — оборвал Юсеф. — Что-нибудь покрепче.

— В таком случае «Fernet-Branca», месье, — быстро произнес содержатель бара. — Старое, но до сих пор непревзойденное средство.

— Беру. Двойную порцию.

— Двойную, месье? — владелец бара с сомнением посмотрел на него.

— Да. И поживее!

Юсеф разозлился. Почему ему всюду должны ставить препоны?

— Прошу вас, месье, — содержатель бара поставил перед ним бутылку и наполнил стакан темно-коричневым ликером. — Будьте осторожны.

Юсеф презрительно посмотрел на него. Французы вечно норовят поставить на своем. Он поднял стакан и опрокинул себе в глотку. Его на мгновение оглушило — словно что-то взорвалось в горле. Зажав рукой рот, Юсеф со всех ног бросился в туалетную комнату.

Майкл Винсент был настроен исключительно благодушно. Он открыл дверь и с улыбкой протянул Юсефу руку.

— У меня хорошие новости. Я вчерне закончил сценарий.

Юсеф встретил это сообщение без энтузиазма.

— У нас возникли проблемы, друг мой. Нужно кое-что обсудить.

Винсент внезапно почувствовал смертельную усталость. Он знал, что на языке дельцов кинобизнеса «проблемы» означали смертный приговор. Однако он был слишком умен, чтобы высказываться напрямую.

Юсеф пристально смотрел на американца. Продюсер был трезв как стеклышко — впервые с тех пор, как они познакомились. Надо же было этому случиться именно сегодня. Юсеф чувствовал бы себя значительно увереннее, имей он дело с пьяным.

— Я позволил себе вольность заказать столик внизу, — сказал он.

— Прекрасно. Я как раз не завтракал и чертовски проголодался.

— Что будете пить?

Винсент покачал головой.

— Я никогда не пью на пустой желудок.

Они уселись за столик, и Юсеф подозвал официанта.

— Мы бы хотели посмотреть меню.

— Есть превосходная лососина, месье Зиад, — предложил официант.

Юсефу было все равно.

— Великолепно. — Он повернулся к своему спутнику. — Как насчет вас?

— Согласен.

Юсеф выругался про себя. Этот человек раздражал егосвоей покладистостью. Он-то надеялся, что Винсент напьется.

— И бутылочку доброго белого вина, — добавил он.

Официант склонил голову и отошел. С минуту оба молчали. Первым заговорил Винсент.

— Вы говорили о каких-то проблемах.

— Да, — серьезно ответил Юсеф. Он принял решение действовать напрямик, как это ни было противно его натуре. — Я только что получил инструкции расторгнуть договор.

Ни один мускул не дрогнул у Винсента на лице. Он только еле слышно вздохнул.

— Я ждал чего-нибудь подобного. Это было слишком хорошо, чтобы длиться.

— Вы не удивлены?

Продюсер покачал головой.

— Нет. С тех пор, как несколько недель назад я прочитал в Голливудской газете, что еще одна компания будущей весной начинает съемки фильма о Пророке, у меня не осталось никаких иллюзий.

Юсеф почувствовал облегчение. Так вот в чем дело! По крайней мере Винсент ничего не заподозрил.

— Так и есть, — бесстрастно подтвердил он.

— Не будем делать из этого трагедию. Если бы вы столько же, сколько я, проработали в кинобизнесе, то знали бы, что бывают ситуации и похуже.

— Необходимо обговорить еще одно малоприятное обстоятельство, — произнес Юсеф. — Условия расторжения контракта.

Винсент немедленно отреагировал.

— О чем тут можно спорить? В контракте все записано четко. Я получаю миллион долларов независимо от того, выйдет ли фильм на экраны.

— Не совсем так. Насколько я понимаю, половина вашего гонорара должна быть выплачена по ходу постановки фильма. А раз мы от нее отказываемся, то и не производим никаких выплат. Кроме того, в этот миллион входит сумма в двести тысяч долларов на постановочные расходы. Раз съемки не производятся, это тоже отпадает.

— Я бы иначе трактовал условия договора. Полагаю, я могу претендовать на всю обещанную сумму.

— Каким образом? — все тем же ровным голосом поинтересовался Юсеф. — Перечитайте текст, и вы увидите, что по ливанским законам такие дела должны рассматриваться в ливанских судах. Так неужели вы, иностранец, рассчитываете выиграть тяжбу против Аль Фея? Нет, вы ничего не добьетесь. Откровенно говоря, вы даже не сыщете адвоката, который взялся бы за это дело.

Винсент молчал. Его с самого начала смущало это место в контракте, но именно в этом пункте они стояли насмерть — теперь понятно, почему.

Юсеф снова почувствовал себя в своей тарелке.

— Друзья не должны встречаться в суде. Не лучше ли прийти к соглашению? Мир тесен. Трудно знать заранее, когда тебе понадобится чья-то поддержка.

— Что вы предлагаете?

— Вы уже получили двести тысяч долларов. Остается еще сто тысяч за написание сценария. Думаю, что на этом можно будет остановиться.

Винсент не находил слов.

— Лично я отказываюсь от комиссионных, — быстро добавил Юсеф. — Пожалуй, это только справедливо — раз проект останется неосуществленным. Таким образом, все эти деньги — ваши.

— А мои издержки? Мне полагалось еще сто тысяч по завершении сценария.

Юсеф задумался. Американец прав. Кроме того, Юсеф располагал требуемой суммой. Если до Бейдра дойдет, что он присвоил деньги, ему несдобровать. И все-таки он никак не мог подавить врожденную алчность.

— Если мы компенсируем издержки, я буду настаивать на комиссионных.

Винсент произвел в уме вычисления. Триста тысяч долларов чистыми или четыреста тысяч за минусом двадцать процентов. Разница составляла всего двадцать тысяч, но и это лучше, чем ничего. Он вдруг засмеялся.

— Идет. Но при одном условии.

— Каком? — осторожно спросил Юсеф.

— Что вы закажете мне следующую картину.

Юсеф с облегченим улыбнулся.

— Это — само собой. В любом случае.

Подошел официант и, откупорив бутылку, плеснул немного в бокал Юсефа на пробу.

— Хорошее вино, — Юсеф сделал знак налить и Винсенту. Однако тот поднял руку.

— Я передумал. Тащите двойной «скотч». Я на мели.

Али Ясфир вошел в кафе напротив отеля «Президент Вильсон» в Женеве. Было уже около шести, и кафе заполнили клерки, спешившие перехватить стаканчик перед тем, как разъехаться по своим пригородам. Он нашел свободный столик в дальнем конце зала, заказал кофе и приготовился ждать. Она предупредила, что вряд ли сможет вырваться раньше шести. Он развернул номер парижской «Геральд Трибюн».

Газета вся была посвящена панике, царившей в Соединенных Штатах в связи с объявлением нефтяного эмбарго. Сначала великая страна была в шоке. Потом правящие круги адаптировались и начали маневрировать—к примеру, увеличивать собственную добычу нефти. Ясфир усмехнулся про себя. Не очень-то им это поможет. К зиме они почувствуют дефицит нефти. К весне убедятся, что им понадобится не менее пяти лет, чтобы расширить собственные промыслы, которые они не разрабатывали благодаря дешевому импорту, и на коленях приползут молить о пощаде.