— Ты не будешь...
— Не буду что?
— Называть меня...
— Называть мать моего сына убийцей? Бетси, окстись! Ты убила этого человека. Я уничтожил его репутацию.
— Мы партнеры?
— Любовники, — уточнил Анджело.
5
В трусах и футболке, Лорен очищал тарелки от остатков еды и ставил их в посудомоечную машину. Роберта сидела за столом и курила «честерфилд». На ней было вечернее платье, в котором она принимала гостей.
— Не могу поверить, что ты это сделал. Ради чего? О чем ты думал?
— Я должен добраться до этого сукиного сына. Тем или иным способом. — Он взял со стола стакан и отпил виски. — Я убью его прежде, чем он убьет меня!
— Он не собирается тебя убивать. Он хочет уничтожить тебя как личность.
— Какая разница?
— Поверь мне, разница есть. Он уничтожит тебя, а его по-прежнему будут приглашать на эти нью-йоркские ленчи. Если же его убьют по твоей указке, тебе до конца жизни придется есть ленч в кафетерии тюрьмы. Или ты будешь до конца дней платить этим «частным детективам», потому что они не откажутся от шантажа. Крэддок сошел нам с рук. С Перино этот номер не пройдет.
— Он отбирает у нас все, что мы имеем!
— Тоньше надо работать, дорогой, тоньше. Карпентер...
— Да кому нужны твои тонкости! Прямо...
— Слушай меня! Ты так напился, что едва стоишь на ногах. Я бы хотела, чтобы ты вылизал мою «киску», да боюсь, ты с этим не справишься. Не хватало еще, чтобы ты меня облевал. Слушай меня! Повернись ко мне и слушай! Второго шанса у тебя не будет.
— Я люблю тебя, Роберта! — вырвалось у него.
— Мне нужны имена, фамилии и телефонные номера твоих незадачливых сыщиков. И чтобы в будущем от меня никаких секретов!
6
Роберта встретилась в Леном Брэггом и Триш Уэрнер в баре мотеля «Понтиак».
— Ситуация проста. Мой муж дал вам десять тысяч долларов на расходы и двести пятьдесят тысяч в качестве аванса с тем, чтобы по выполнении работы вы получили еще двести пятьдесят тысяч. Вы провалились. Не только не добрались до цели, но еще и гринвичская полиция засветила вас. Я хочу, чтобы вы вернули мне сто пятьдесят тысяч долларов и исчезли с нашего горизонта. Никаких звонков ни мужу, ни мне. И уж конечно, никаких попыток убить Перино.
— Так вы предлагаете нам сделку? — широко улыбнулась Триш.
— Естественно. Деньги вернете на этой неделе.
— Фига с два, — отрезала Триш.
— Не думай, что тебе это сойдет с рук, сестричка, — нахмурилась Роберта.
— Почему нет?
— Потому. Три года тому назад тебе разбили физиономию. И я могу лишь сожалеть о том, что мой глупый муж оплатил все расходы на лечение. А кто, по-вашему, так жестоко обошелся с вами, мисс Уэрнер? — Роберта повернулась к Лену. — Кто, по-вашему, стукнул вас по голове? Если вы будете возникать, я сообщу, кому следует, что вы взялись за убийство Анджело и дважды пытались выполнить задание. Этот человек без труда выяснит в полиции Гринвича, что год назад, ранним утром, один из патрульных беседовал с пассажирами автомобиля, стоящего у дома Перино. — Она пожала плечами. — Но это подтверждение едва ли потребуется. Я думаю, эти люди поверят моему слову.
— Однако они могут спросить, почему мы согласились убить Перино, — ввернул Лен.
— Не уверена. А если тайное и станет явным, Перино предложит им убрать вас, а не моего мужа. В силу определенных... семейных отношений.
Лен вздохнул и покачал головой.
— Мы сильно потратились. Как насчет ста тысяч вместо ста пятидесяти?
— Я была и остаюсь сторонницей разумных компромиссов, — ответила Роберта. — Договорились. Но если вы дадите о себе знать мне или моему мужу, пеняйте на себя.
Глава 32
1991 год
1
Где Анджело? — спросила Аманда. Синди приехала в ее студию в Гринвиче. Аманда работала над портретом банкира с Уолл-стрит. Он позировал, когда Синди поднялась в студию, но вскоре ушел. Аманда продолжала работу, а Синди сидела на диване и потягивала коньяк.
— В Хьюстоне, общается с роскошной рыжеволосой девицей.
— Гм-м.
— Никаких гм-м. Она розовая. Аманда рассмеялась.
— И мы тоже, дорогая.
— Не совсем. Мы бисексуальны. Я в конце концов мать пятерых детей. И ты спишь с Дицем уже восемнадцать лет.
— Карпентер?..
— Нет. — Синди игриво улыбнулась. — Он, конечно, парень, что надо, но... Короче, сама увидишь.
— Твоя протекция весьма кстати. Денежки мне не помешают.
Аманда по-прежнему продавала свои картины, но они уже не пользовались таким успехом, как в конце семидесятых. Все чаще и чаще Аманда писала портреты по заказу, уходя от реалий, показывая то, что хотели бы видеть на холсте заказчики. Вот и у банкира глаза горели чуть ярче, а по подбородку читался уж очень волевой характер. Такие картины Аманда ненавидела. Она все еще рисовала обнаженных юношей и девушек, эти картины продавались, но спрос заметно спал. Во всяком случае, любители живописи уже не, выстраивались за ними в очередь.
Роберт Карпентер восторгался картинами Аманды, выставленными в галерее, и намекнул, что хотел бы встретиться с ней. Он должен был подъехать к семи, познакомиться с Амандой, посмотреть ее последние работы, а потом намеревался пригласить Аманду и Синди на обед.
Прибыл он на несколько минут раньше, в безупречно сшитом темно-синем костюме, белой рубашке и полосатом галстуке.
— Как только я увидел ваши работы, так сразу понял, что мне пора их коллекционировать. — Карпентер принял у Аманды бокал с коньяком и нахмурился, глядя на стоящий на мольберте портрет.
— Это картина в стиле Нормана Рокуэлла, — прокомментировала Аманда.
— Заказчик вам хорошо заплатит, — сухо отметил Карпентер.
— Да. К сожалению, мне придется подписать ее.
— Ваши ню просто великолепны.
— Здесь у меня только две такие картины.
— Они быстро продаются, — вставила Синди.
— А подростки здесь есть? Те, что висят в галерее, просто завораживают взгляд.
— Сейчас мне никто не позирует. Но одну картину показать могу. Футболиста из колледжа. Я нарисовала ее прошлым летом.
Картина изображала молодого мускулистого парня с могучей шеей и мощными бедрами. Он стоял, раздвинув ноги, уперевшись руками в бока, предлагая всем полюбоваться его натренированным телом. А гордо вскинутая голова и легкая улыбка показывали, что плевать он хотел на тех, кто не понимает красоты бугрящихся мышц.
— Блестяще.
— Или вот эта... Натурщица — официантка. В округе известно, что я хорошо плачу. А она запаздывала с очередным взносом за автомобиль.
Талант Аманды позволял запечатлеть в картинах факты биографии моделей. Тот, кто смотрел на обнаженную официантку, сразу понимал по ее позе, выражению лица, что в модели она пошла из крайней необходимости. Ее прямые серенькие волосы, невыщипанные брови, слишком уж яркая красная помада показывали полное отсутствие изысканности, утонченности. В ее глазах читался стыд и в то же время решимость довести дело до конца и получить деньги.
— Мой Бог! — вырвалось у Карпентера.
— По моему мнению, это одна из лучших картин Аманды, — заметила Синди.
— За обедом мы обсудим цену обеих картин.
2
— Дерьмо! — рявкнул Лорен. Карпентер взглянул на Роберту, затем вновь повернулся к Лорену.
— Вы так думаете? Хорошо, выхожу со встречным предложением. Аванс я уже потратил. Вы задолжали мне вознаграждение за три месяца, а еще через три месяца вы будете должны мне уже за шесть. Я готов взять картины Аманды Финч в оплату шести месяцев моих трудов. Договорились?
— Договорились. Я не потерплю эти чертовы картины в своем доме.
— Ты только что допустил ошибку, — холодно бросила Роберта.
— Плевать. Что я получаю за эти... картины?
— Небезынтересную информацию, — ответил Карпентер. — Общаясь с миссис Перино в Гринвиче, я выяснил, что Анджело Перино работает в тесном контакте с некоей Александрой Маккуллоу из Хьюстона, большим специалистом по компьютерам. В перечне моих расходов вы найдете поездку в Хьюстон. Вышеупомянутая Алекс Маккуллоу — известная лесбиянка. Но она и Перино очень сдружились.