– Что происходит?

– Рокко сказал, чтобы вы сматывались отсюда, – сказал я, натягивая свитер, – а теперь идите за мной.

Через две минуты я обнаружил пожарную лестницу и открыл им дверь.

– Спускайтесь вниз. Дядя Рокко сказал, что сотрудники службы безопасности позаботятся о вас.

– А как же ты?

– Мы с дядей придумали план. А теперь давайте спускайтесь.

Анжела посмотрела на меня.

– Дядя Джед, ты настоящий герой. Я засмеялся.

– Хорошо. Спускайся, солнышко.

Прошло две с половиной минуты, прежде чем я добрался до дверей террасы. Я открыл их, и у меня перехватило дыхание от ледяного ветра, налетевшего с океана. У меня ныло в груди, пока, скользя и балансируя, я поднимался по обледенелым ступенькам террасы. Мои руки чуть не примерзли к железным поручням. Не знаю, как я добрался, но по моим часам мне понадобилось шесть с половиной минут, чтобы скорчиться около двери, на верхней террасе.

«Черт побери, – ругал я сам себя, – дядя Рокко сказал: семь минут, мне нужно ждать еще тридцать секунд». Целых тридцать секунд на этом ледяном ветру! «Беретта», которую я сжимал в руке, превратилась в кусок льда. И я молил Господа о том, чтобы суметь нажать на курок, когда придет время стрелять. Через пятнадцать секунд я поднялся. Как и предвидел дядя Рокко, внутри находились двое. Я тихонько навалился на дверь и повернул дверную ручку, но она замерзла и не поддавалась. Я попытался выбить дверь, но она устояла.

Теперь эти два ублюдка целились в меня из пистолетов. Не знаю, которая из молитв защитила меня в тот момент – то ли молитва матери «Адонаи», то ли молитва отца «Пресвятая Дева Мария, матерь Божья». Я только увидел бело-голубые вспышки выстрелов, но звука не услышал. «Может быть, я уже умер?», – подумалось мне. Затем я услышал негромкое цоканье пуль по стеклу. В меня они не попали.

Потом у них за спиной я увидел, как дядя Рокко вышел из спальни с автоматом в руках. Звук двух очередей был слышен даже через окно. Дядя попал обоим в спину, когда они повернулись, чтобы застрелить меня через окно. Они так и не поняли, что случилось. Оба упали лицом вниз. Дядя аккуратно обошел их. Он поигрывал большим ключом, которым открыл дверь на террасу.

– Заходи, холод собачий!

– Негодяй, – проговорил я, стуча зубами, – меня ведь могли убить!

– Совершенно невозможно, – ответил он, – я же говорил тебе, что это особое пуленепробиваемое стекло.

– Ну а если у меня будет пневмония? – спросил я, продолжая стучать зубами от холода.

– Подожди. У меня есть отличная сицилийская граппа. Один глоток – и ты будешь в полном порядке.

Он подошел к бару и налил мне стакан, не забыв при этом и себя.

– Salute.

– Salute, – ответил я.

Граппа обожгла мне все внутренности. Я повернулся и посмотрел на тех двоих, лежавших на полу, потом оглядел комнату.

– Где твои телохранители? – спросил я. – Что-то их нигде не видно.

Дядя Рокко показал на два трупа.

– Вот они.

– Я не понимаю.

– Их подкупили. Деньги – корень зла. За это они и поплатились.

Я пристально посмотрел на него.

– Кто им заплатил? Он пожал плечами.

– Возможно, Нико. Но, я полагаю, они не знали, что Нико уже нет на этом свете. Если бы знали, то не стали бы и пытаться. Кто бы стал им за это платить?

– Это ты прикончил Нико?

– Нет. Я выше всех этих дел.

– Телохранители! Надо же, ведь это бессмысленно.

– Да нет, в этом есть определенный смысл. Им и не нужно было ничего предпринимать сегодня ночью. Они могли бы прикончить меня утром, за завтраком. Ведь они знали, что пробраться ко мне в спальню невозможно.

– Дядя Рокко, зачем все-таки я тебе понадобился? – спросил я. – Кажется, ты и без меня вполне справляешься.

– Я с тобой не согласен. Если человек занимается этими делами, то его рано или поздно прихлопнут. Хватит с меня этих развлечений, я уже слитком стар. – Он посмотрел на меня. – А ты – родня. Посмотри на этих, на полу. Разве так можно жить? Ты должен вытащить меня.

Я посмотрел на него долгим взглядом.

– Я выпью еще граппы.

Мы оба налили еще по стаканчику. Наконец-то я согрелся.

– Как нам избавиться от трупов? – спросил я.

– Внизу у меня свои люди. Все будет тихо. Он посмотрел на два трупа на полу.

– Единственное, из-за чего я переживаю, это восточный ковер на полу. Он обошелся мне в сто пятьдесят тысяч. Таких только два в мире. А эти ублюдки испортили его.

Граппа – хитрый напиток, может быть, она и обжигает все внутри, когда ее пьешь, но она же и вышибает весь туман из головы. Она превратила мой мозг в компьютер «64-К». Я сидел на высоком стуле у бара и наблюдал, как дядя Рокко говорит по телефону. В комнате вокруг нас сновали уборщики, мыли, чистили, приводили все в порядок.

Дядюшка Рокко говорил по-итальянски. Я плохо понимал, но моя голова работала, как компьютер, и ВТО позволяло мне понять, о чем он говорит. Он сказал человеку, с которым разговаривал, что все они идиоты, что никто из них не может играть по правилам. А если они не будут уважать правила, то утонут в дерьме. Наконец он улыбнулся, сказал: «Чао» – и положил трубку.

– Альма с девочкой сейчас поднимутся сюда, – сказал он мне.

– Хорошо. Я должен хоть немного поспать. Мне нужно успеть на челночный рейс в Нью-Йорк, чтобы оттуда лететь в Лос-Анджелес.

– Ты никуда не едешь, – твердо заявил он. – У меня состоится более важная встреча здесь.

– Я уже договорился, мне надо закончить работу над контрактом с «Аэроспациале» завтра утром, у меня в офисе. У меня на них поставлено полмиллиарда долларов, и, если я не подпишу контракт, могу все потерять.

– Ты ничего не потеряешь, – доверительно сообщил он. – А вот если ты не будешь на этой встрече завтра, то действительно можешь много потерять.

Компьютер «64-К» в моей голове, возникший под влиянием граппы, снова заработал.

– Дядя Рокко, я думал, что ты просил меня приехать по семейным обстоятельствам, но это не так, не правда ли?

Он молча долил граппы себе и мне.

– Выпей, – сказал он.

– Ты мой дядя, – сердито продолжал я, – сегодня ночью я пришел тебе на помощь и был готов умереть за тебя, если бы пришлось. Но ты не до конца честен со мной. Ты просто играешь роль крестного отца.

– Крестных отцов больше нет, – спокойно заметил он, – мы всего лишь честные бизнесмены.

– На чем же строится ваш бизнес? – спросил я с долей сарказма, – на смерти?

– Я не накликивал на себя смерть. Эти люди – просто мальчишки, играющие в детские игры. Они просто насмотрелись фильмов.

Я смотрел на него.

– Не понимаю тебя. Какая связь между завтрашней встречей и моим договором с «Аэроспациале»?

– Встречаться будем с европейцами, – объяснил он. – И они могут оказать большее влияние на «Аэроспациале», чем ты, американец. А твой основной конкурент – датская компания, которая тоже хочет заключить договор с нами.

– Я знаю об этом, – коротко заметил я, – ты лучше скажи мне что-нибудь такое, чего я не знаю.

– Датчане попытаются перехватить у тебя этот договор за три миллиарда долларов наличными.

– Через два года моя фирма будет стоить пять миллиардов.

– Волшебная фраза «отсутствие регуляции» удвоила число авиакомпаний за последние три года. У тебя хорошо шли дела, потому что ты им всем был нужен. Но теперь цены на рабочую силу, ремонт и запчасти сильно возросли, – серьезно проговорил дядя Рокко. – Семьдесят процентов новых авиакомпаний нуждаются в дополнительном финансировании, они выпускают ценные бумаги, которые ничего не стоят, берут займы под огромные проценты. Они уже начали наперегонки снижать цены за свои услуги, только чтобы как-нибудь удержаться на плаву. Один отказ от договора с их стороны, даже не крупный, – и у тебя на руках окажутся никому не нужные самолеты.

– Такого не случится, – ответил я. – Рынок еще не насыщен. И все экономические прогнозы в этой области показывают тенденцию роста.