— Ты думаешь, что шлепнул его? — спросил он, обращаясь к Дэвиду.

Тот пожал плечами и сунул кастет Остроносому.

— Тебе лучше убраться отсюда.

Остроносый кивнул, и машина выехала на улицу. Дэвид все еще стоял на платформе, когда подошел Вагнер с полицейским.

— Что здесь произошло? — спросил полицейский у Дэвида.

— Несчастный случай, — ответил тот.

Полицейский посмотрел на лежащего бригадира.

— Вызывайте скорую помощь, — быстро сказал он, — и помогите мне снять эту штуку.

Дэвид повернулся и пошел к грузовому лифту. Поднявшись наверх, он прошел в туалет вымыться, и в это время услышал звук колокольчика кареты скорой помощи. Дверь позади него открылась. В дверях стоял Марголис с полотенцем в руках.

— Я подумал, что тебе понадобится это, — сказал старик.

— Спасибо, — ответил Дэвид и, намочив полотенце горячей водой, положил его на лицо. Это помогло расслабиться, он закрыл глаза. Звук колокольчика скорой помощи затих.

— Ты в порядке? — спросил старик.

— В полном порядке.

Раздались удаляющиеся шаги старика, и дверь захлопнулась. Дэвид снял полотенце с лица и посмотрел в зеркало. Не считая небольшой шишки на лбу, он выглядел вполне прилично. Ополоснув лицо холодной водой, он вытерся и, оставив полотенце на крючке, вышел в коридор.

Рядом с лестницей стояла девушка, одетая в синий рабочий халат с эмблемой Генри Франса на кармане. В лице ее было что-то знакомое, наверное, он видел ее внизу. Девушка широко улыбнулась, обнажив не очень красивые зубы.

— Это правда, что ты племянник старого Нормана?

Дэвид кивнул.

— Фрэдди Джонс, заведующий студией фоторекламы, предложил мне позировать для афиш.

— Да?

— У меня фотографии с собой. Хочешь посмотреть?

— Конечно.

Она улыбнулась и достала из кармана несколько фотографий. Дэвид просмотрел их. Этот Фрэдди, или как там его, понимал толк в фотографиях. Без улыбки, а тем более без одежды девушка выглядела гораздо лучше.

— Нравятся?

— Да.

— Возьми себе.

— Спасибо.

— Может быть, тебе удастся при случае показать их дяде, — быстро сказала девушка. — Многие фотомодели начинают с этого. — Дэвид кивнул. — Я видела, что произошло внизу. Наконец-то Тони получил по заслугам.

— Тебе он не нравился?

— Он никому не нравился, — ответила она, — но все его боялись. Полицейский спрашивал меня, что произошло, но я сказала, что это был несчастный случай, что на него свалился домкрат.

Дэвид заглянул девушке в глаза, они были холодными и сверкали.

— Ты молодец, — сказала она, — ты мне нравишься.

Девушка вынула из кармана и протянула Дэвиду небольшую коробочку, похожую на коробочку из-под аспирина, но с надписью: «Генри Франс Де Люкс».

— Не беспокойся, они отличные, — сказала она, — самые лучшие, которые мы выпускаем, и такие тонкие, что через них можно читать газету. Я лично проверяла их и сворачивала.

— Спасибо.

— Ну ладно, тебе пора. Пока.

— Пока.

Дэвид открыл коробочку. Девушка была права, через них можно было читать газету. Под презервативами лежал клочок бумаги, на котором черным карандашом было написано имя Бетти и номер телефона.

Когда Дэвид вернулся на рабочее место, Вагнер уже сидел за своим столом.

— Тебе здорово повезло, — сказал он. — Доктор сказал, что у Тони сотрясение мозга и сломано несколько ребер, ну и на щеку наложили двенадцать швов.

— Это ему повезло, — ответил Дэвид, — ведь это был несчастный случай.

— Из гаража напротив потребовали десять долларов за домкрат.

— Я отдам их завтра.

— Не надо, — быстро возразил Вагнер, — я уже заплатил.

— Спасибо.

Начальник внимательно посмотрел на Дэвида.

— Мне хотелось бы, чтобы сегодняшнего утра не было, я предпочел бы начать все сначала.

Дэвид ответил ему прникновенным взглядом, улыбнулся и протянул руку.

— Меня зовут Дэвид Вулф, — сказал он. — Я по поводу работы. Мне надо видеть начальника.

Вагнер взглянул на протянутую руку и поднялся.

— Я и есть начальник, меня зовут Джек Вагнер. Давай я познакомлю тебя с ребятами.

Когда Дэвид повернулся в сторону упаковочных столов, все мужчины улыбались ему. Он больше не был чужим. Они стали друзьями.

Берни Норман вышел в свой Нью-йоркский офис. Было десять часов утра. Глаза его сверкали, а щеки порозовели от морозного утреннего воздуха.

— Доброе утро, мистер Норман, — сказала секретарша, — хорошо доехали?

Он улыбнулся, прошел в свой кабинет и открыл окно, вдыхая свежий морозный воздух. Здорово! Не то, что в Калифорнии. Затем он подошел к столу, достал из увлажнителя большую сигару и медленно ее раскурил, наслаждаясь ароматом. Даже сигары в Нью-Йорке лучше. Если бы у него было время, он отправился бы завтракать в ресторан Ратнера.

Берни сел за стол, положил перед собой отчеты и стал просматривать их. Время от времени он удовлетворенно кивал. В Норман-театре, его главном детище на Бродвее, дела улучшились, когда там стали и ставить спектакли, и прокатывать фильмы. Он просмотрел еще несколько отчетов и остановился на отчете Парк-театра. За последние два месяца недельный доход сорок две тысячи. Наверное, здесь какая-то ошибка, этот кинотеатр никогда не приносил более трех тысяч. Обычный третьеразрядный кинотеатр на нечетной стороне Четырнадцатой улицы.

Норман углубился в отчет. Его внимание привлекла статья «Премиальные работников». Премиальные, в среднем, составляли триста долларов в неделю. Берни схватился за телефон. Не иначе как кто-то сошел с ума. Он никогда не разрешал выплату таких премиальных. Наверняка весь отчет составлен неправильно.

— Слушаю, мистер Норман, — раздался голос секретарши.

— Передайте Эрни, чтобы немедленно приволок сюда свою задницу.

Он положил трубку. Эрни Холи был казначеем. Сейчас все выяснится. Вошел Холи, он носил очки с толстыми стеклами.

— Как дела, Берни, — спросил он, — как добрался?

Норман швырнул ему отчет.

— В чем дело с Парк-театром? Ты, ублюдок, можешь мне объяснить?

— С Парк-театром? — смутился Холи. — Дай посмотрю.

Норман откинулся в кресле, попыхивая сигарой.

— Здесь нет никаких ошибок, — сказал Холи.

— Нет? — саркастически поинтересовался Берни. — Думаешь, я не знаю, что со времени открытия этот кинотеатр никогда не приносил более трех тысяч в неделю? Меня не проведешь.

— Сумма дохода в отчете указана правильно, Берни. Наши бухгалтера тщательно ее проверяли.

— А что это за премии работникам? — Норман уставился на Холи. — Двадцать четыре тысячи долларов за последние два месяца! Ты думаешь, я тронулся? Я никогда не разрешал ничего подобного.

— Именно ты и разрешил, Берни, — ответил Холи. — Это те самые двадцать пять процентов премиальных, которые мы утвердили, чтобы поднять доходы после рождественского спада.

— Но ведь мы установили норму дохода для каждого кинотеатра, — рявкнул Норман. — Сколько мы установили для Парка?

— Три тысячи.

Берни снова заглянул в отчет.

— Это какой-то трюк, — сказал он. — Таубман обворовал вас, а если нет, то каким образом доход внезапно подскочил до сорока двух тысяч?

— Таубман сейчас не управляет кинотеатром, он слег в больницу с аппендицитом сразу после Рождества.

— Но на отчете его подпись.

— Это просто резиновый штамп, такой есть у всех управляющих.

— А кто же тогда управляет кинотеатром, кто этот мудрец который выбил нас из трех тысяч?

Холи замешкался.

— Мы оказались в трудном положении, Берни. Таубман внезапно заболел, и у нас не было человека заменить его.

— Не юли, говори прямо, — рявкнул Норман.

— Твой племянник Дэвид Вулф, — с неохотой ответил казначей.

Норман театральным жестом обхватил руками голову.

— Ох! Я должен был предвидеть это.

— Но что же нам было делать? — Холи нервно закурил. — К тому же, у парня все получилось здорово. Он наладил связи с близлежащими магазинами и продавал их дешевые рекламные товары перед сеансами, а также дважды в неделю распространял рекламные листки. Еще в кинотеатре стали устраивать так называемые семейные просмотры по понедельникам и средам. Для семьи билет стоил семьдесят пять центов, и представь себе, это заработало. Продажа леденцов и кукурузных хлопьев возросла в четыре раза.