Бадр вежливо улыбнулся.

— Я очень рад. И незамедлительно передам данную информацию соответствующему комитету. Как вы знаете, я не занимаюсь военными поставками и не имею к ним никакого отношения. Я занимаюсь индустриальным развитием данного региона. И если бы у вас были установки для опреснения воды, я проявил бы неподдельную заинтересованность.

— Предприятия по опреснению воды у нас есть, но, к сожалению, им нужна вода, чтобы они начали работать.

Бадр позволил себе проявить некоторую наивность.

— Да?

— Установки по опреснению работают на ядерной энергии. Они недешевы, но оправдывают себя. К сожалению, ваша страна не имеет выхода к морю.

— Это верно, но у нас есть соглашения с нашими соседями — Сирией, Ираком, Иорданией, Саудовской Аравией, что мы будем развивать производство пресной воды к нашей взаимной выгоде.

— Вы представляете и данные страны тоже? — спросил француз.

— Арабский мир данного региона впервые выступает в единстве. Все вместе мы будем развивать наш индустриальный и сельскохозяйственный потенциал. У нас, например, заключено новое соглашение с итальянским «Фиатом» о производстве варианта их машины. Производство будет расположено между нашими странами, чтобы дать работу всем желающим.

— Очень разумно, — мрачно сказал француз.

— Конечно, это обойдется нам несколько дороже, чем если бы мы импортировали автомашины. Но так как мы заинтересованы не столько в доходах, сколько в развитии, мы считаем, что игра стоит свеч. Мы также ведем переговоры в других областях, таких, как производство бытовых электроприборов и телевизоров. Просто удивительно, сколько удается сделать, когда есть желание приложить руки.

— Вы подсчитывали, во сколько вам обойдется производство данной продукции по сравнению с ее закупками? — спросил Дюшамп.

Бадр пожал плечами.

— Хоть на пятьдесят процентов больше. На сто. Какое это имеет значение? У нас хватит денег. Мы можем себе это позволить.

Француз помолчал. И, заговорив, он уже не был так самоуверен, как раньше.

— Мы также заинтересованы в том, чтобы способствовать вашей промышленной программе. Я уверен, что мы найдем немало проектов, реализация которых послужит нашей взаимной выгоде. Наш промышленный потенциал занимает второе место в мире.

— Рад слышать это. Особый интерес для меня представляют ваши установки опреснения воды на ядерной энергии. Это, без сомнения, та область, в которой необходимы интенсивные исследования и где мы, конечно же, можем совместно работать.

— Но это, скорее всего, будет самым дорогим проектом из всех, — быстро сказал Дюшамп.

— Как я уже говорил, деньги для нас не играют роли. Лишь только в моей маленькой стране доходы от поставок нефти составляют до миллиона долларов в день. И, учитывая весь остальной арабский мир, суммы эти достигают астрономических размеров.

— Франция не относится к числу бедных стран. У нас есть столько долларов, сколько нам необходимо. Фактически более чем достаточно.

— Я не сомневаюсь в этом, но существуют и другие возможности и, поскольку я не занимаюсь политикой, все предложения будут рассмотрены с предельной благожелательностью.

Француз в упор посмотрел на него. Оба они понимали, что Бадр имел в виду. Суть сделки заключалась в нефти, и речь шла не столько о деньгах, сколько о сотрудничестве.

— Месье Аль Фей, — сказал он, — не могу передать вам, как я рад, что мы определили область, в которой можем сотрудничать. Хочу вас уверить, что я незамедлительно вернусь с пакетом совершенно конкретных предложении.

Бадр встал.

— С большим нетерпением буду ждать вашего возвращения, — сказал он.

Француз тоже встал, и Бадр вежливо склонил голову, сопроводив церемонию прощания традиционным арабским жестом.

— Идите с миром.

С уходом француза Карьяж вернулся в кабинет.

— Свяжитесь с банком, — сказал Бадр, — и выясните у них, не могли бы они предоставить нам парочку секретарш. А затем составьте расписание мероприятий. Мы должны повидаться со всеми.

— Зачем? Они практически ничего не могут нам предложить.

— Я знаю, но это не имеет значения. Сейчас все они в шоке из-за эмбарго. Они не могут поверить в него. Когда до них дойдет, их охватит паника и гнев. И в число наших обязанностей входит приобрести как можно больше друзей.

— Понял, шеф, — Карьяж направился к дверям.

Бадр остановил его.

— Дик, свяжитесь для меня с миссис Аль Фей. Она в Бейруте, в доме моего отца.

— Будет сделано.

Как только за ним закрылась дверь, почти сразу же зазвонил телефон. Эффективность телефонной связи была предметом гордости швейцарцев.

— Как дети? — спросил он у Иорданы.

Голос ее был мрачен.

— Прекрасно.

— Школа им нравится?

— Не знаю, нравится она им или нет, но они ее посещают.

— Ты очень занята?

Наступило молчание.

— Ты издеваешься надо мной, — сказала она. — Я же в Бейруте. Мне тут абсолютно нечего делать:

— Тогда, может быть, ты не имела бы ничего против того, чтобы приехать сюда и помочь мне. Я решил приобрести дом в Женеве и виллу в Гштаадте, но я слишком занят, чтобы заниматься ими.

— Бадр, в самом деле?

— Почему бы и нет? Похоже, что в ближайшем будущем нам придется проводить здесь немало времени. Так ты прилетишь?

Она засмеялась.

— На первом же самолете.

— Отлично. — Он улыбнулся в трубку. — Дай мне знать, каким ты вылетаешь рейсом и я подошлю Джаббира в аэропорт встретить тебя.

Как только он положил трубку. Дик снова вошел в кабинет. На лице его было странное выражение.

— Вас хочет видеть какая-то девушка.

Бадр взорвался.

— Вы уже должны были бы разбираться в этих делах, Дик, — резко сказал он. — Сегодня у меня хватит дел и без того, чтобы возиться с девушками. Отошлите ее.

— Я уже пытался это сделать, сэр, — сказал Дик. — Но она пришла несколько минут тому назад с Джаббиром. Он сказал, что вы захотите ее увидеть.

Бадр заинтересовался. Обычно Джаббир не занимался женщинами.

— Кто она?

— Не знаю, сэр. Ни она, ни Джаббир не назвали мне ее имени. Они говорят, что хотят преподнести вам сюрприз.

Бадр на мгновение задумался. Здесь может быть что-то важное. Джаббир не стал бы дурачиться.

— О'кей, я с ней увижусь, — сказал он. — Но только на минуту. И скажи Джаббиру, что я делаю это только ради него и не хочу, чтобы такие случаи повторялись.

— Да, сэр.

Подойдя к небольшому бару, Бадр налил себе чашку кофе и вернулся к столу. Услышав звук открывшейся двери, он повернулся.

В дверях застенчиво стояла молодая женщина. Бадр посмотрел на нее. Она ему кого-то смутно напоминала. Она была красива, с овальным лицом, темно-синими глазами и густыми черными волосами, падавшими ей на плечи. На ней была обыкновенная рубашка и синие джинсы, которые носило подавляющее большинство молодых людей и, насколько он смог разобраться, у нее была отличная фигура. Он заметил, что в глазах ее промелькнул испуг. Внезапно все стало ясно.

— Лейла! — воскликнул он.

Робкая улыбка сменила выражение настороженности и испуга.

— Здравствуй, отец, — тихо сказала она.

Он подошел к Лейле и обнял ее.

— Мне уже почти девятнадцать лет, папа, и в школе мне уже нечего делать, — сказала она. — Вокруг так много интересных дел, и я не хочу, чтобы они проходили мимо меня.

Он улыбнулся. В ней было так много от него самого. То же нетерпение, то же любопытство, та же жажда лично участвовать во всем.

— Чем бы ты конкретно хотела заниматься?

Она смутилась.

— Я? Трудно сказать. Все, что я знаю — это то, чем бы я не хотела заниматься. Я не хочу быть такой, как моя сестра. Я не хочу, чтобы замужество и семья были единственной целью моей жизни. Должно быть что-то еще, чем я могу заниматься.

— Говорила ли ты об этом со своей матерью?

— Ты же знаешь мать. Она не понимает. Она считает, что я должна делать именно то, что мне не хочется. Дедушка уже подбирает кого-то мне в мужья.