— Мисс Дентон? — позвал я.

Мне никто не ответил. Я услышал звук воды и открыл дверь в ванную. Я увидел ее силуэт за матовой занавеской. Она что-то тихонько напевала низким хрипловатым голосом. Закрыв за собой дверь, я уселся на топчан, закурил и стал наблюдать за ней сквозь занавеску. Долго ждать мне не пришлось. Она закрыла воду, почуяв табачный дым, и из-за занавески раздался ее спокойный голос:

— Если вы посыльный, то вам лучше выйти, иначе я пожалуюсь портье.

Я не ответил.

Прикрывшись полотенцем, она выглянула из-за занавески. Я потянулся и взял ее за руку. Занавеска отодвинулась, и она посмотрела на меня. В ее темно-серых глазах совершенно не было страха.

— В этом отеле отвратительные посыльные, — сказала она, — вечно являются в самое неподходящее время.

— Могли бы и закрыть дверь.

Она вышла из ванны.

— Зачем? У них у всех есть запасные ключи.

Я поднялся.

— Дженни Дентон?

— В журнале регистрации написано — Джуди Белден. — В ее взгляде читался вопрос. — Вы из полиции?

Я покачал головой.

— Нет, я Джонас Корд.

Она посмотрела на меня, и на ее лице появилась улыбка.

— Очень хорошо, я ждала этой встречи.

— Для чего? — улыбнулся я.

Дженни приблизилась ко мне и обняла руками за шею. Она наклонила мою голову, и, когда, встав на цыпочки, поцеловала меня, полотенце слетело на пол. Потом она откинула голову и посмотрела на меня озорными, смеющимися глазами.

— Босс, — прошептала она, — не пора ли подписать мой контракт?

Это был тот же самый офис, который я занимал десять лет назад во время съемок «Предателя». Здесь ничего не изменилось, за исключением секретарш.

— Доброе утро, мистер Корд, — одновременно прощебетали они, когда я вошел в приемную.

Ответив на их приветствие, я направился в кабинет. Там уже нервно расхаживал взад-вперед Боннер. Дэн Пирс сидел на длинном диване у окна. Я на секунду задержал на нем взгляд, потом уселся за свой стол.

— Я попросил Пирса придти сюда, чтобы он помог мне убедить вас, — сказал Боннер. — Нельзя делать такую дорогостоящую картину, не имея в главной роли звезду.

— Если уж я решил, то и Дэн не сможет убедить меня.

— Минутку, Джонас, — быстро сказал Дэн. — Я тебя понимаю, но поверь мне, что я желаю тебе только добра.

Я повернулся к нему.

— Точно так же, как, когда продал Шеффилду акции, не посоветовавшись со мной?

— Это были мои акции, — резко ответил он. — Я не обязан был с кем-либо советоваться. А кроме того, как я мог с тобой связаться? Все знали, что тебе наплевать на компанию, потому что ты тоже продал часть своих акций.

Достав сигарету, я кивнул.

— Ты прав, Дэн. Это были твои акции, и мне ты ничем не был обязан. Ты делал работу, а я платил тебе за нее. Так продолжалось пять лет, и теперь твой контракт закончился. — Я откинулся в кресле и затянулся сигаретой. — Я сделал ошибку. Когда я познакомился с тобой, ты был хорошим агентом, но теперь я не нуждаюсь в агенте.

— Я пытаюсь предостеречь тебя еще от одной ошибки, Джонас, — сказал Пирс. — Когда был написан сценарий «Грешницы», он предназначался исключительно для звезды первой величины — Рины Марлоу. Она тогда была лучше всех. Ты не должен брать на главную роль неопытную девушку, о которой никто ничего не слышал. Тебя просто засмеют.

— И что же, по-твоему, я должен делать? — спросил я.

В глазах Пирса промелькнула уверенность.

— Пригласи актеров с именами, — сказал он. — Если хочешь, можешь использовать эту девушку на вторых ролях, а на главную роль надо пригласить какую-нибудь знаменитость: Богарт, Трейси, Коулман, Гейбл, Флинн. Любая из них принесет фильму успех.

— Предполагается, что ты сможешь с ними договориться?

— Пожалуй, я смог бы помочь, — задумчиво произнес Пирс.

— Ладно, успокой свое кровоточащее, маленькое десятипроцентное сердчишко. С твоей стороны было очень любезно предложить мне содействие. — Я встал. — Убирайся, Дэн. Убирайся, пока я не вышвырнул тебя. И чтобы я больше никогда не видел тебя на площадке.

Пирс уставился на меня, лицо его побелело.

— Ты не смеешь так говорить со мной, — крикнул он. — Я не твой лакей, которых ты можешь покупать и продавать.

— Я купил тебя и я тебя продал, — холодно ответил я. — Ты остался таким, каким был, когда пытался продать шоу Невады. Да если тебе будет выгодно, ты продашь и собственную мать. Но меня продавать ты больше не будешь. Я не покупаюсь.

Я нажал кнопку звонка на столе, и в кабинет вошла секретарша.

— Слушаю, мистер Корд.

— Проводите мистера Пирса.

Лицо Дэна побагровело от ярости.

— Ты еще пожалеешь об этом, Джонас.

Дверь за ним захлопнулась, и я повернулся к Боннеру.

— Извините, Джонас, — смущенно произнес он, — я не знал...

— Ничего, все в порядке, — успокоил я его. — Вы ведь действительно ничего не знали.

— Но судя по смете фильма, затраты составят свыше трех миллионов, и я подумал, что лучше пригласить знаменитостей.

Я покачал головой.

— Знаменитости — это хорошо, и я не возражаю против них. Но этот фильм совсем другое дело. Мы собираемся рассказать историю из Библии, и когда люди будут видеть на экране Иоанна или Петра, я хочу, чтобы они видели именно Иоанна или Петра, а не Гейбла, Трейси или Богарта. А кроме того, у меня свои планы в отношении этой девушки.

— Но ведь никто даже не слышал о ней.

— Ну и что? — спросил я. — А для чего у нас существует отдел рекламы? К моменту выхода картины в мире не останется мужчины, женщины и даже ребенка, которым не будет известно ее имя. Ведь вы же думали о ней, когда устраивали кинопробу, не так ли? Хотя тогда она для вас была просто девушка, с которой вы познакомились на вечеринке.

На лице Боннера появилось замешательство.

— Но это совсем другое дело, это была просто шутка, и я не думал, что кто-нибудь воспримет ее всерьез.

— А Дэвид посмотрел пленку и воспринял ее всерьез. И я тоже.

— Но ведь проба это еще не фильм. Может, она не справится с ролью?

— Справится, — оборвал я его, — вы это знаете. Вы уже знали это, когда предложили ей сняться в кинопробе.

Боннер повернул ко мне свое безобразное лошадиное лицо и нервно зачесался.

— А она... она рассказывала вам об этой вечеринке? — нерешительно спросил он.

Я кивнул.

— Она рассказала мне, что вы весь вечер не спускали с нее глаз, а потом подошли и предложили приехать на студию для кинопробы. Вы, ребята, удивляете меня: то находите Лану Тернер у прилавка с газированной водой, то Дженни Дентон на вечеринке. Как вам это удается?

Боннер смутился. Он хотел что-то сказать, но в этот момент у меня на столе зазвонил телефон. Я взял трубку, это была секретарша.

— Мисс Дентон закончила гримироваться. Хотите, чтобы она зашла?

— Да. — Я положил трубку и повернулся к Боннеру. — Я отослал Дженни в гримерную, у меня есть одна идея, которую я хочу проверить.

Распахнулась дверь, и в дверях показалась Дженни. Она медленно, нерешительно прошла в центр комнаты и остановилась перед моим столом. Не спеша повернулась. Ее длинные волосы были уже не светло-каштановые, а белокурые и блестящие. Локоны спускались на шею и плечи, обрамляя загорелое лицо.

— Боже мой! — в изумлении прошептал Боннер. Я посмотрел на него. Глаза режиссера были прикованы к Дженни, губы тихонько шевелились. — Как будто... как будто это стоит она.

— Да, — медленно произнес я, чувствуя, как сжимается сердце. — Рина... Я хочу, чтобы костюмы для нее сделала Элен Гейлард.

— Не знаю, — ответил Боннер. — Она ведь уволилась, думаю, что вернулась на Восток, в Бостон.

Я вспомнил одинокую, печальную коленопреклоненную фигурку на могиле Рины.

— Пошлите ей фотографию Дженни. Она приедет.

Боннер подошел к столу.

— Кстати, — сказал он, — я разговаривал с Остином Гилбертом. Сценарий ему подошел. Завтра он приедет посмотреть пробу, и если актриса ему понравится, он возьмется за работу.