Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Откинувшись на спинку кресла, я посмотрел на Стенли. А Фарбер внезапно загорелся. Подавшись вперед, он принялся с жаром говорить:

— Уверяю тебя, Джонни, это выгоднейшая сделка! С твоим опытом в производстве фильмов и с моим опытом организации проката мы сколотим настоящее состояние. Да что там! Мы всех будем держать в кулаке!

Увидев, что я взял сигарету, он поднес мне огня.

— Тогда мы сразу дадим коленом под зад этому Кесслеру.

Я глубоко затянулся и поглядел на него, затем на его шурина. Тот спокойно смотрел мне прямо в глаза.

— Мистер Рот, чем вы занимаетесь? — внезапно спросил я.

Он ответил ровным голосом:

— Мой бизнес — утильсырье.

Я также невозмутимо продолжил:

— Ну что ж, дела, наверно, у вас идут неплохо, если вы запросто можете выложить четыре миллиона.

Он пожал плечами.

— Неплохо, — коротко ответил он.

— Да нет, наверное, даже чересчур хорошо! — настаивал я.

— За время войны я накопил неплохой капитал, — просто ответил он. — Не то чтобы у меня денег куры не клюют, но хватает.

Я помолчал и оглядел их обоих, наконец, проговорил:

— Так что вы думаете об этой сделке, мистер Рот?

Он небрежно пожал плечами.

— Да дело, вроде, стоящее, мистер Эйдж.

Я помахал рукой.

— Я не говорю о финансовой стороне дела. Как это выглядит с моральной точки зрения?

Он растянул губы в улыбке, глаза его светились теплом.

— Моральная сторона дела должна волновать вас, а не меня, мистер Эйдж. — Положив руки на стол, он уставился на них. — А что вы думаете о ней?

Я все еще сидел в кресле, лениво расслабившись, и сам удивился той ярости, что прорвалась в моем голосе.

— От этой сделки на милю воняет, мистер Рот, — сказал я, подавшись вперед. — И еще: если вы не уберете из-за моего стола эту гнусную крысу, я придушу ее собственными руками.

Стенли вскочил на ноги. Его лицо побледнело, а голос сразу осел.

— Ты хочешь сказать, что тебя это не интересует? — заорал он. — Зачем же ты тогда морочил нам голову?

Я видел, что окружающие оглядывались на наш столик. Мистер Рот продолжал смотреть на меня. Я повернулся к Стенли и холодно сказал:

— Когда я вернусь в кабинет, на моем столе должно лежать ваше заявление об уходе.

Стенли стоял, злобно глядя на меня. Я отвернулся и взглянул на Рота. В его глазах читалось понимание. Стенли попытался было что-то сказать, но Рот жестом остановил его.

— Выйди пока, Стенли, — спокойно сказал он, — и подожди меня. Я хочу поговорить с мистером Эйджем наедине.

Стенли бросил на нас взгляд и, резко повернувшись, вышел вон.

Несколько минут мы сидели молча и смотрели друг на друга, наконец мистер Рот заговорил:

— Я прошу извинения за моего деверя, мистер Эйдж, — сказал он тихим, спокойным голосом. — Я уже давно подозревал, что он подонок, но окончательно убедился в этом только сейчас.

Я промолчал. Несколько минут мы просидели в безмолвии, и потом он снова заговорил:

— Я также хочу принести извинения за себя, мистер Эйдж. Мне стыдно, что я принял в этом участие.

Я по-прежнему молчал.

Он встал и посмотрел на меня. Его лицо было серьезным.

— Что только не сделает человек ради блага своей единственной сестры, мистер Эйдж! Я старше ее на добрых двадцать лет, и, когда наша мать умерла, я дал слово опекать ее. Я считал, что, помогая мужу сестры, я помогаю ей самой, но теперь понимаю, что был не прав. — Он протянул мне руку.

Я взглянул на нее, а затем на него. Медленно поднявшись, я пожал его руку. Он грустно посмотрел на меня и, слегка поклонившись, повернулся и вышел из зала.

Вернувшись в кабинет, я обнаружил на столе заявление Стенли об уходе.

На какое-то время я забыл о Стенли Фарбере. Слышал, что он со своим шурином вернулся в Чикаго и открыл там пару кинотеатров, но меня это не интересовало. Тогда я был поглощен тем, что учился ходить.

Я оглядел сидящих за столом. Говорил Ларри, но я не следил за смыслом его слов. Мне вдруг стало интересно, что произошло с человеком, который сидел здесь пятнадцать лет назад. Я посмотрел на Дэйва — до меня наконец дошло, что это сын того самого человека.

Не обращая внимания на болтовню Ларри, я обратился к Дэйву.

— Как твой отец, Дэйв? — спросил я его.

Дэйва удивил мой вопрос, на его лице проступила краска.

— Кто, мой? — забормотал он.

Я улыбнулся ему. Ларри жутко удивился, что я его перебил: он не привык к тому, чтобы его перебивали. Но я проигнорировал его недоуменный взгляд.

— Да, — мягко сказал я Дэйву. — Твой отец. Я познакомился с ним много лет назад. Очень благородный джентльмен.

Услышав мои слова, Дэйв расслабился, и его лицо прояснилось. Теперь он стал очень похож на своего отца, правда, в нем не было его силы.

— Он умер, — просто ответил Дэйв. — Он умер два года назад.

Мне стало жаль Рота, и я не стал кривить душой.

— Искренне сожалею, что у нас не было возможности узнать друг друга лучше, — сказал я. — Со временем мы могли бы стать очень хорошими друзьями.

Я посмотрел на Дэйва, затем на Стенли. У меня в голове промелькнула сумасшедшая мысль. Неужели, сблизившись, они настолько уподобились друг другу? Схожее выражение лица, одинаково узкие губы и брезгливые улыбки говорили о непомерном эгоизме обоих.

Я снисходительно улыбнулся и, повернувшись, снова посмотрел на Стенли. Ему стало не по себе. Все, что он болтал о труде праведном, была чушь чистейшей воды, — сам он не заработал ни цента, все деньги принадлежали его жене, которая унаследовала их от своего брата. Она и Дэйв. Вот почему Стенли так старательно проталкивал его.

Я громко рассмеялся, и они посмотрели на меня как на сумасшедшего. Я продолжал смеяться. «Не так уж сложно будет с ними справиться», — подумал я.

ТРИДЦАТЬ ЛЕТ

1923

1

Прикрыв рукой трубку, Джонни обратился к Рокко:

— Подгони машину, я выйду, как только закончу разговор с Питером.

Рокко кивнул и вышел из кабинета, закрыв за собой дверь.

Джонни убрал руку с трубки и снова заговорил, его голос звучал спокойно. Он слушал, как Питер жаловался на своего ставленника, Вилли Хейза, которого недавно избрали главой киноассоциации. По мнению Питера, Хейз способен был развалить весь кинобизнес.

— Послушай, Питер, перестань беспокоиться насчет Хейза. Он старается выполнять свои обязанности, для этого его и выбрали. Кинобизнес теперь — это не мелкая лавчонка, как раньше. Это дело серьезное, от людей ничего не скроешь, вот поэтому вы и организовали свою ассоциацию защиты прав кинообъединений.

Питер прервал его.

— Но ты слышал, что он хочет сделать? Он хочет, чтобы мы сообщали ему, сколько мы зарабатываем. Ты только представь себе, что сделают Борден, Ломмель, Фокс или Мейер, когда они узнают, что «Магнум» заработал два миллиона долларов за прошлый год в Нью-Йорке. Да они же задавят нас! Они ограничат прокат наших фильмов в своих кинотеатрах или урежут цены на них. Я знаю этих парней! Им нельзя доверять, вот что я тебе скажу.

Джонни продолжал его успокаивать:

— Ну и что? Мы же тоже крутим их фильмы в наших кинотеатрах по всей стране. Рука руку моет. Кроме того, Хейз говорит, что вся информация, которую мы ему предоставим, будет сохраняться в тайне, а использоваться будут только основные данные по всей киноиндустрии. Ни одна компания не будет знать о финансовых проблемах другой. Так что перестань беспокоиться.

Питер хмыкнул.

— Ладно, ладно, но мне все равно не нравится это. Я все-таки считаю, что лучше бы этот Хейз остался в Вашингтоне, разнося письма, или чем он там занимался.

Джонни улыбнулся, представив, как генеральный почтмейстер Соединенных Штатов самолично разносит письма. Он переменил тему.

— Ну, как там картины? Что нового? Я чувствую, нам уже наступают на пятки. «Парамаунт» выпускает «Крытый фургон», «Юниверсал Пикчерс» — «Горбун собора Нотр-Дам», а «Патэ» — «Наконец-то в безопасности» с Гарольдом Ллойдом в главной роли. Надо срочно снять что-нибудь приличное, или нас скоро вытеснят из Нью-Йорка.

415
{"b":"642073","o":1}