Перед крутым поворотом девушки бросили прощальный взгляд на лагерь. Он был полностью разорен—словно здесь и не жили люди. Снова воцарилось молчание; каждая думала о своем.
Меньше чем через час они услышали где-то позади, со стороны лагеря взрывы, затем гул самолетов, и наконец, прямо над их головами пронеслась эскадрилья. Первый грузовик охватило пламя.
Хамид привстал в кузове и крикнул шоферу:
— Израильские бомбардировщики! Съезжай с дороги!
Однако сквозь шум тот не разобрал его слов. Вместо того, чтобы свернуть с шоссе, он прибавил газу, рванул вперед и врезался в переднюю машину. В то же мгновение над колонной на бреющем полете пролетел бомбардировщик. В воздухе засвистали пули. Взорвался еще один грузовик. Девушки кричали и пытались выбраться из кузова.
— Разбегайтесь, прыгайте в кювет! — скомандовал Хамид.
Лейла механически подчинилась. Она ударилась о землю, перекувырнулась и поползла к обочине, укрывая голову от пуль.
Над ними вновь взревели двигатели. На этот раз девушка увидела, как сверху летят бомбы. Вспыхнуло сразу несколько машин.
— Почему мы не отстреливаемся? — раздался чей-то вопль.
— Чем? — ответил другой голос. — Все оружие сложено в одно место.
В канаву рядом с Лейлой, всхлипывая, спрыгнула одна из девушек. Лейла не подняла головы: прямо на них пикировал самолет.
Бомба угодила в машину, в которой они ехали. Грузовик разлетелся на тысячу мелких кусочков. Послышался жуткий, почти звериный вой. Пространство вокруг Лейлы усыпали осколки металла и части человеческих тел. Девушка вжалась в канаву, стараясь найти убежище в этой зловонной яме. Она сама не знала, как ей удалось уцелеть. Самолеты ревели в воздухе, вновь и вновь атакуя несчастную колонну. Они улетели так же неожиданно, как появились, взмыв высоко в небо и повернув на запад. Солнце осветило голубые звезды на крыльях.
Несколько минут стояла мертвая тишина, потом послышались стоны и крики о помощи. Лейла осторожно подняла голову.
На шоссе началось движение. Девушка повернулась к женщине рядом с собой и узнала Соад.
— Соад, — прошептала Лейла. — С тобой все в порядке?
Египтянка с трудом проговорила:
— Кажется, я ранена.
— Давай помогу.
— Спасибо, — Соад попыталась приподнять голову, но вдруг откинулась на землю. Изо рта у нее хлынула кровь, глаза остекленели.
Лейла с ужасом смотрела на нее. Она никогда еще не видела смерти, но сразу догадалась, что произошло. Девушку бросило в дрожь. Она заставила себя отвернуться и встать.
Наконец ей удалось выкарабкаться из кювета. Земля была усыпана осколками. Прямо перед Лейлой валялась чья-то рука; на одном Пальце сверкало кольцо с бриллиантом. Девушка отшвырнула этот страшный предмет и поплелась к грузовику. От него ничего не осталось, кроме груды искореженного металла и дерева. Всюду были разбросаны части человеческих тел. Лейла тупо посмотрела на них и подошла к кабине. Труп женщины-командира наполовину вывалился наружу. Юбка задралась, обнажив мощные бедра.
Боковым зрением Лейла уловила неподалеку какое-то движение. Один из уцелевших солдат наткнулся на оторванную руку и теперь стаскивал с пальца бриллиантовое кольцо. Наконец он отбросил мертвую конечность, внимательно рассмотрел драгоценность и опустил в карман. Внезапно он почувствовал на себе взгляд Лейлы. Девушка молчала.
Солдат смутился.
— Мертвым ничего не нужно, — и побрел восвояси.
К горлу девушки подступила тошнота, и ее вырвало прямо на дорогу. Лейла едва не потеряла сознание, но вдруг чья-то сильная рука обняла ее за плечи.
— Ничего, — произнес Хамид. — Ничего.
Ее всю вывернуло и выпотрошило, она была страшно слаба и вся дрожала. Но так приятно было спрятать лицо у него на груди!
— За что? — рыдала она. — За что они так поступили с нами? Мы им совсем ничего не сделали!
— Это война, — сказал Хамид.
Лейла подняла глаза и увидела у него на щеке кровь.
— Наши руководители знали о предстоящем налете, поэтому и свернули лагерь?
Он не прореагировал.
— Но это же абсурд! — не унималась Лейла. — Собрать в одном месте все грузовики, весь скарб и людей. Идеальная мишень!
Лицо наемника по-прежнему ничего не выражало.
— Разве для этого нас учили? Чтобы потом повести на убой, как баранов?
— Вечером по радио это преподнесут совсем иначе. Интуиция мне подсказывает, что мы героически подбили не менее шести израильских бомбардировщиков.
— О чем мы говорим? — рыдала Лейла. — Ты с ума сошел! Мы же не произвели ни одного выстрела!
Хамид очень ровным голосом ответил:
— Да, это так. Но сто миллионов арабов этого не знают.
— Израильтяне! Это просто звери! Мы были беззащитны, но их это не остановило!
— Если верить радио, вчера мы одержали крупную победу, — возразил Хамид. — Взорвали в Тель-Авиве школьный автобус с тридцатью учениками. Полагаю, сегодняшним налетом они хотели выразить свое отношение.
— Братство право, — кипятилась Лейла. — Единственный способ остановить этих скотов — уничтожить их всех до одного!
Хамид помолчал, затем достал сигарету и закурил, выпуская из ноздрей дым.
— Слушай, малышка, давай-ка уберемся отсюда. Нечего нам тут делать, а путь впереди неблизкий.
— Может, задержимся, чтобы предать их земле?
Он махнул рукой куда-то назад. Лейла обернулась и увидела мужчин, рывшихся в обломках.
— Смотри. Сейчас они заняты поисками всего, что только можно найти. Потом они будут драться за это между собой, а после этого ты останешься единственным трофеем, за который еще можно будет драться. Ты единственная оставшаяся в живых женщина.
Она на мгновение лишилась дара речи.
— Не думаю, — продолжал Хамид, — что твое горячее желание утешать товарищей по оружию простирается на двадцать-тридцать человек сразу.
— А ты не думаешь, что они пустятся за нами в погоню?
Сириец наклонился и поднял что-то, лежавшее возле его ног. Лейла впервые заметила, что он держит в руках автомат, а к ремню пристегнута кобура.
— Ты ждал того, что случилось?
Хамид пожал плечами.
— Я — профессионал. Оружие было спрятано под скамейкой, и я первым делом схватил его, когда поднялась паника и все начали прыгать вниз. У меня было предчувствие. Говорил же тебе: тринадцать—несчастливое число!
—
ГЛАВА IX
Бейдр наблюдал за тем, как Джордана пересекает комнату. Он был доволен своим решением. Джордана обладала тактом, которого недоставало ему самому. Сейчас она сердечно прощалась с четой Хатчинсонов. Ей удалось произвести хорошее впечатление на жен, а это, несомненно, скажется на отношении к нему банкиров. Теперь они—одна команда.
Несомненно, сыграло роль и его новое предложение насчет дележа прибыли. Пятнадцать процентов будет распределяться между служащими, при этом основной капитал должен оставаться неприкосновенным. Всех этих людей роднило одно общее свойство — алчность.
К нему подошел Джо Хатчинсон.
— Я рад, что мы встретились, — приветливым тоном истинного калифорнийца проговорил он. — Когда ведешь с кем-нибудь дела, крайне важно знать, что этот человек разделяет твои взгляды.
— У меня то же ощущение, — ответил Бейдр.
— Девочки прекрасно поладили, — Хатчинсон посмотрел на свою жену. — Ваша супруга пригласила Долли следующим летом погостить у нее на юге Франции.
— Вот и замечательно, — улыбнулся Бейдр. — Вы тоже приезжайте. Будет очень весело.
Калифорниец подмигнул.
— Мне приходилось слышать о француженках. Это правда, что они купаются без бюстгальтеров?
— На некоторых пляжах.
— Обязательно приеду. С самого начала войны не был в Европе. Потом меня подбили в Северной Африке. Единственные женщины, которых я там встречал, были грязные шлюхи. Уважающий себя джентльмен не стал бы с ними якшаться. Еще подцепишь гонорею, или какой — нибудь ниггер с перышком подстережет тебя в темной аллее.
По-видимому, Хатчинсон не отдавал себе отчета в том, что говорит о родных местах Бейдра. Стоявший перед ним человек никак не ассоциировался для него с туземцами.