— Где ты это взяла? Почему ты говоришь дилерам, что мы будем строить эту колымагу?

— Мы ее построим, папа. Это «бетси», которую обещал мне Номер Один.

— Номер Один мертв! Это автомобиль, который обещал тебе Анджело Перино! Тыдумаешь, я полный идиот?

— Прадедушка обещал мне автомобиль, которым я буду гордиться.

— И сколько же миллионов долларов нам придется потратить на эту... игрушку?

— Сколько нужно, — отрезала Бетси. Лорен огляделся.

— Кто в твоей спальне?

— Кто бы там ни был, он из тебя вышибет дух, если ты сунешься туда.

Лорена качнуло, он подошел к дивану, сел.

— Твой прадед называл тебя шлюхой. Он сказал мне в лицо, что моя дочь — шлюха.

— А ты знаешь, как он называл тебя?

— Не хочу знать. Слышать не хочу об этом мерзком подонке.

Бетси взяла со стойки бара «мартини», смешанный ей Анджело.

— Ты даже не представляешь себе, каким он был мерзким. Он называл тебя мазохистом. Говорил, что ты позволяешь Роберте бить себя. Откуда у него возникли такие мысли?

Лорен вытаращился на дочь.

— Он... он просто выжил из ума.

— Неужели? Он заснял тебя на видеопленку. И меня тоже. В спальнях Casa Hardeman стояли скрытые камеры.

— И где эти пленки?

— Я их взяла. Он показал их мне в своей спальне в тот вечер, когда... я хочу сказать, перед своей смертью. Я была там, ты знаешь, когда это произошло. Ты помнишь, как он позвал меня к себе в спальню. Он просмотрел мою пленку и решил, что я могу сделать то же самое и ему. Я хочу сказать, я делала кое-что необычное. Он...

— Ты говоришь, что Номер Один хотел...

— А зачем он позвал меня в свою спальню? Он показал мне мою пленку, показал твою пленку, а потом потребовал, чтобы я повторила для него то, что делала на моей пленке.

— С кем?

— Какая разница? Давай лучше я покажу тебе, что его убило. — Она распахнула кимоно. — Как только он это увидел, так сразу начал задыхаться.

— Почему ты не позвала на помощь?

— Он не нуждался в помощи. И умер более чем вовремя. Но нам повезло в том, что он показал мне пленки. Я их взяла.

— И где они сейчас? Она запахнула кимоно.

— Не важно. Там, где тебе до них не добраться. Лорен поднялся.

— Почему я должен тебе верить? Бетси пожала плечами.

— Ты хочешь сказать мне, что Роберта не била тебя ремнем, оставлявшим на заднице красные отметины? Разве ты не говорил ей, как тебе это нравится и ты хочешь еще? Разве ты не разрешал ей проделывать все это в спальне для гостей в доме старика на Палм-Бич? Подумай, папочка, откуда еще я могу все "это знать?

Лорен поплелся к выходу из «люкса», но внезапно остановился и посмотрел на дверь спальни.

— Готов спорить, там итальяшка.

— На самом деле там коридорный, который помогал мне убираться, — хмыкнула Бетси. — После того, как мы быстренько перепихнулись.

Лорен рванулся к спальне, распахнул дверь. И тут же нарвался на кулак Анджело. Удар в челюсть сшиб его с ног. Он упал на спину, потом мотнул головой, приходя в себя.

— Вставай и выметайся отсюда, Лорен. И прекрати звать меня итальяшкой. Другим это позволительно, а тебе — нет.

Лорену с трудом удалось подняться.

— Я позвоню Синди, — пробормотал он. — Как только выйду отсюда.

— Неужели тебе бы хотелось, чтобы все знали о подробностях твоей любовной жизни с Робертой, папочка? — вмешалась Бетси. — Я могу показать эту пленку не только Анджело.

Лорен переводил злобный взгляд с Бетси на Анджело.

— Это еще не конец. Мы продолжим наш разговор. Вы оба горько пожалеете об этой ночи.

— Возможно, сегодня ночью тебе удалось кое-что еще, — прошептала она.

— Что же?

— Я не на таблетках. Иногда надо делать перерыв. И ты единственный, с кем я...

— Бетси!

Она приподнялась на локте.

— Они наши, любовь моя. Наш автомобиль. Наш ребенок. Я надеюсь.

Утром, когда в зале для приемов вовсю шла уборка, Анджело и Бетси вместе мылись в душе, наслаждаясь друг другом. Ей предстояли очередные встречи с дилерами в ее «люксе», он собирался в Кобол-Холл, чтобы походить среди выставленных там «стэльенов» и тоже пообщаться с дилерами.

Лорен должен был выступить на обеде, который в тот вечер устраивала для дилеров компания. Намечалось, что Лорен, Роберта, Бетси и члены совета директоров сядут за главный стол. Вице-президенты компании, в том числе Анджело, и наиболее отличившиеся дилеры — за стол, стоящий рядом. Среди тех, кто внес свою лепту в создание «стэльена», Лорен собирался упомянуть и Анджело.

— В следующем году обойдемся без него, — шепнула Бетси, когда они проводили последние минуты в постели. — Звездой будешь ты, а о нем уже все забудут.

Анджело покачал головой.

— Пусть Лорен покупается в лучах славы. Я не произношу речей, только строю автомобили.

Бетси повернула к нему голову и тепло улыбнулась.

В Гринвиче Синди и Аманда лежали на кушетке в гостиной дома Перино, лаская друг друга языком и пальчиками. Они не искали удовлетворения, скорее только все более возбуждались.

— Хочешь или нет? — спросила Аманда. Синди посмотрела на часы.

— Дети скоро придут.

— Мы успеем.

Синди кивнула, стянула трусики и замерла, когда Аманда язычком нашла клитор и начала вылизывать его.

Синди твердо решила не иметь дела с мужчинами, за исключением мужа. Одного Анджело хватило бы любой женщине. Но его так часто не бывало дома! А она хотела того, что нужно женщине. Она знала, что ей это нужно больше, чем большинству женщин. Как и Аманде. Так что их вины в этом не было.

Они сами выбрали такую жизнь. Анджело, говорила она себе, мог бы остаться консультантом, ездить из Гринвича в Нью-Йорк, зарабатывать много денег, по праву считаясь лучшим аналитиком автомобилестроительной отрасли. Но не строя автомобилей, он не знал бы счастья. Это была его жизнь, к этому он всегда стремился, ради этого мог многое вытерпеть: разлуки с семьей и домом, жизнь в отелях, усталость, риск, раздражение, Хардеманов.

Но она не была частью этой жизни.

Аманда на мгновение подняла голову.

— Диц вернулся. Кое-что прикупил в Европе. Его приобретения еще не прибыли, но он мне о них рассказывал.

— Придется выдать ему очередную ссуду, — отреагировала Си иди.

— Это не мое дело, но галерея теперь принадлежит тебе? Диц только работает на тебя?

— Галерея моя. Диц — консультант. Работает по контракту.

— Он приедет ко мне на обед. Хочешь составить нам компанию?

— В семь?

— В семь.

К тому времени, когда Аманда ублажила Синди, до возвращения детей и няни оставалось совсем немного. Так что продолжать они не решились.

— Будешь у меня в долгу. — Аманда потянулась за одеждой. Она ушла до того, как школьный автобус остановился в конце улицы.

Джону исполнилось девять. Он оставил учебники в своей комнате и сказал, что пойдет на кухню за молоком и булочками. Когда же Синди вышла из спальни, он стоял в коридоре перед ее портретом. Аманда нарисовала его во время ее второй беременности. Синди и раньше заставала сына перед портретом.

Вниз они пошли вместе.

— Тебе нравится портрет? — спросила она.

— Какой портрет?

— На котором изображена я... обнаженная и беременная.

Джон покраснел.

— Э... Да. Очень хороший.

— Но он тебя чем-то волнует? Тут Джон залился краской, нижняя губа его задрожала.

— Мама... я не могу приводить друзей в мою комнату.

Синди нахмурилась.

— Я как-то не думала об этом.

— Они не поймут.

— Хорошо. Картина отправится в спальню. Джон едва сдерживал слезы.

— Извини, мама.

Она потрепала его по голове.

— Все в порядке, Джон. Некоторые из твоих друзей действительно не поймут. Главное, чтобы понимал ты. Мисс Финч, Аманда — удивительно талантливая художница. Она продает свои картины коллекционерам и музеям всего мира, зарабатывая больше денег, чем многие отцы твоих друзей, которые каждый день ездят на работу. Когда я позировала для этой картины, я носила под сердцем Энн. Ты меня видел. Но ты был очень маленьким, чтобы помнить. Твой отец полагает, что это самый прекрасный портрет из тех, что он видел. Но мы не можем держать его внизу, мы можем показывать его только тем людям, которые понимают. И твоим друзьям не следует видеть его. В их возрасте это ник чему. Я перевешу картину.