Старый принц вперил в Бейдра острый взгляд.

— Ребенок от неверной наложницы не может претендовать на трон.

— Я женюсь на этой женщине.

— Она готова принять веру?

— Уже приняла, — ответил Бейдр. — Она знает Коран лучше меня.

— Тогда я разрешаю тебе жениться на ней.

— Я хочу просить большего, ваше высочество.

— Чего же?

— Наследнику престола не подобает быть рожденным от второй жены в доме. Позвольте мне развестись.

— Для этого нужны веские основания, — ответил принц. — Коран запрещает развод из тщеславия или прихоти.

— Основания есть, — сказал Бейдр. — Моя первая жена после рождения второй дочери стала бесплодной.

— До меня доходили слухи. Так это правда?

— Да, ваше высочество.

Принц вздохнул.

— Тогда можешь развестись. Но все должно быть по справедливости, в соответствии со Священным Писанием.

— Все будет более чем справедливо.

— Когда женишься, привези ко мне эту женщину и ее сына.

— Как прикажете, ваше высочество.

— На все воля Аллаха, — сказал старик. — Когда твоему сыну исполнится десять лет, он будет провозглашен моим преемником. — Он протянул руку. Бейдр поцеловал ее и поднялся на ноги. — Иди с миром, сын мой.

На свадьбе Джордана порадовала и удивила мужа и его родителей, обратившись к ним по-арабски. Таясь от Бейдра, она взяла учителя и прошла ускоренный курс обучения, так что теперь говорила довольно сносно, разве что с еле уловимым американским акцентом—это придавало ее речи музыкальность. Бейдр навсегда запомнил, как его отец и мать были очарованы ее волосами, как любовно дотрагивались до них, хваля за цвет и шелковистость. А еще ему запало в память, с какой гордостью Шамир взял внука на руки и сказал:

— Мой маленький принц.

После брачной церемонии они совершили паломничество в Мекку, но не на верблюдах, как когда-то его родители, а на собственном самолете, на что ушло несколько часов, не дней. Они благоговейно стояли рядом на притихшей площади, а когда пришло время творить молитву, распростерлись на земле перед Каабой, священной обителью Аллаха.

На обратном пути, когда они летели к принцу, Бейдр ласково заговорил с женой по-арабски.

— Ну вот, теперь ты настоящая мусульманка.

— Я стала ей с нашей первой встречи. Просто не осознавала этого.

Он взял ее руки в свои.

— Я люблю тебя, жена моя.

Джордана поднесла, по арабской традиции, его руку к губам и нежно поцеловала.

— Ия люблю тебя, господин мой.

— Поскольку твоему сыну предстоит стать моим наследником, — сказал старый принц, — тебе нужно поселиться поближе ко мне, чтобы я видел, как он растет и расцветает.

Бейдр подметил испуг в глазах жены над традиционной чадрой, которую она надевала, появляясь в общественных местах. Он незаметно пожал ей руку, чтобы не возражала.

— Ты будешь жить во дворце за крепостными стенами, которые предохранят твою семью от зла, — продолжал принц.

— Но как же моя работа, ваше высочество? — запротестовал Бейдр. — Она отнимает чуть ли не все время.

Принц улыбнулся.

— В таком случае почаще наведывайся домой. Мужчине не следует надолго разлучаться с семьей.

В ту ночь Джордана заговорила с мужем.

— Не может быть, чтобы он говорил серьезно. Я сойду с ума от скуки.

— Это ненадолго. Будем какое-то время потакать ему во всем, а потом я сошлюсь на интересы дела, которые требуют моего присутствия за границей. Он поймет.

— Я не могу! — воскликнула Джордана. — Я не арабка, которой можно помыкать, как рабыней.

В голосе Бейдра зазвучали металлические нотки. Джордана еще ни разу не видела его в таком гневе.

— Ты мусульманская жена и будешь делать, что тебе говорят.

Пожалуй, именно с этого момента все и пошло вкривь и вкось. Бейдр сдержал слово. Ему потребовалось полгода, чтобы убедить принца, но эта отсрочка стала гибельной для молодых супругов. За это время между ними выросла стена, которую они так и не смогли преодолеть, как ни пытались.

Джордана не могла уснуть. Она лежала с широко открытыми глазами, глядя в темноту и прислушиваясь к ровному, глубокому дыханию мужа на другой стороне их королевского ложа. Ничего не изменилось. Даже чудесная трава Джабира не смогла устранить возникшее между ними отчуждение.

До свадьбы секс был исполнен нежности и согревал обоих, несмотря на то, что в любви для Бейдра всегда существовали кое-какие неприемлемые моменты. Он любил целовать ее грудь и живот, но, как ни старалась она подвести его к этому, не допускал для себя орального секса. Ему доставляло удовольствие, когда она ласкала его губами, однако он никогда не позволял ей доминировать в любви. Не облекая этого в слова, он дал понять: то, чего она хочет, несовместимо с его мужским достоинством. Мужчина не должен ни в чем подчиняться женщине.

Все это не имело значения, он и без того был восхитительным любовником. Но вскоре после свадьбы она заметила перемену. Секс приобрел оттенок небрежности. Бейдр овладевал ею без подготовки и быстро кончал. Сначала она относила это за счет его занятости: принц предъявлял к нему все новые и новые требования. Их бизнес стремительно разрастался, становясь все сложнее; его щупальца проникли во все ведущие страны западного мира. Постепенно Бейдр сколотил костяк из молодых людей, которые, так же, как он, родились на Востоке и получили западное воспитание. Он наводнил ими развитые государства; они следили за ходом дел. Но Бейдр и сам постоянно курсировал из страны в страну, так что его фирма являла собой одно процветающее целое.

Подчиняясь велениям времени, на смену «LearTet» пришел «MystereTwenty», а затем «Супер-каравелла» и, наконец, трансконтинентальный «Боинг—707». Теперь Бейдр мог безостановочно преодолевать любые расстояния, но все равно его отлучки отдаляли их друг от друга. Вечно ему требовалось куда-то лететь, решать срочные вопросы. Совместный отдых на юге Франции постепенно сошел на нет, а гигантская яхта, которую они приобрели для увеселений, частенько болталась на приколе в гавани.

Вскоре после рождения их младшего сына Шамира интимные отношения почти полностью прекратились. Однажды ночью, когда она потянулась к нему, Бейдр решительно отвел ее руку и холодно произнес:

— Жене не подобает делать авансы.

Обиженная таким приемом, Джордана заплакала, а потом рассердилась. Она включила свет и закурила сигарету, Делая глубокие затяжки, чтобы успокоиться.

— В чем дело, Бейдр? Я больше ничего для тебя не значу?

Он не ответил.

— У тебя кто-то есть?

Бейдр открыл глаза и пристально посмотрел на жену.

— Тогда что с тобой?

Он немного помолчал и наконец поднялся с постели.

— Я устал и хочу спать.

— А я хочу трахаться, — храбро заявила Джордана. — Что в этом плохого?

— Мало того, что ты ведешь себя как последняя шлюха, — сказал муж, — так еще и выражаешься соответственно.

— Тебе виднее, — усмехнулась она. — Привык иметь с ними дело.

— Тебя это не касается.

— Я твоя жена, мы не были вместе несколько месяцев. Как это может не касаться меня?

— Жена должна подчиняться мужу.

— Выйдя за тебя замуж, я не стала человеком второго сорта, — выпалила она. — У меня тоже есть права и потребности.

— Ты забыла, что написано в Священной Книге. Ты моя жена, моя собственность и можешь иметь только те права и потребности, которые я разрешу.

Джордана уставилась на него.

— Тогда я прошу у тебя развод. Я не могу так жить.

— Отклоняю твою просьбу. Будешь жить так, как я велю.

— Сейчас не средневековье. И мы не на Ближнем Востоке, где ты мог бы запереть меня в гареме. Завтра же я уезжаю к родителям и начинаю дело о разводе.

В глазах Бейдра мерцал лед.

— В таком случае ты больше никогда не увидишь детей. Это в моей власти.

Джордана была потрясена.

— Ты не можешь так поступить!

— Могу и поступлю, — ровным голосом сказал он.