— МЕДИА — что это означает?

— Так называется моя компания, — сказал он. — Ассоциация по финансированию развития Ближнего Востока.

— Вы не американец?

— Нет. А вы решили, что я родом из Америки?

— Я подумала, что вы еврей, — сказала она.

— Почему?

— Не знаю. Наверно, потому, что вы так выглядите.

— Многие делают ту же ошибку, — спокойно сказал он. — Но я араб.

Помолчав, она снова посмотрела на карточку.

— Вас что-то смущает? — быстро спросил он.

— Нет. Просто я думаю, вот и все. — Она взглянула на него. — Я никогда так не поступала.

— Всему приходит свой черед.

— Могу ли я подумать и дать вам знать утром?

— Конечно можете, но было бы ужасно жалко потерять целый солнечный день.

Она помедлила.

— Вы в самом деле этого хотите? И без всяких условий?

— Абсолютно.

Подняв бокал с шампанским, она осушила его.

— Моя комната на верхнем этаже этого отеля. Я иду укладываться. Буду готова через пятнадцать минут.

— Отлично, — сказал он, дав знак, чтобы подали счет. — У меня будет время сделать несколько телефонных звонков и заказать самолет. По пути в аэропорт мы захватим и мои вещи.

Пока лимузин медленно прокладывал путь к аэропорту, снова пошел снег. Джаббир, потягивая сигарету, молча сидел рядом с водителем.

— Я надеюсь, что мы не опоздаем на самолет, — сказала она.

— Я тоже, — сказал он.

— Как вы думаете, погода нам не помешает?

— Я летал и в худшую погоду.

Когда они вошли в здание аэровокзала, он был практически пуст. Джаббир и шофер несли за ними багаж.

— Я не вижу остальных пассажиров, — сказала она, когда они подошли к выходу на поле. — Вы уверены, что рейс состоится?

— Уверен. — Он улыбнулся.

Но пока они не прошли через рампу и не поднялись по трапу в «Лир джет» она не понимала, что их ждет личный самолет. Остановившись на верхней ступеньке, она посмотрела на него. Он ободряюще кивнул.

У входа их ждал стюард.

— Добрый вечер, мадам. Добрый вечер, мистер Аль Фей.

Он повернулся к Иордане.

— Разрешите показать вам ваши места.

Он подвел Иордану к удобному откидывающемуся креслу и взял у нее из рук пальто. Наклонившись, он пристегнул ремень.

— Вам удобно, мадам?

— Да, спасибо.

— Благодарю вас, мадам, — сказал он, удаляясь.

Сев рядом с ней, Бадр тоже пристегнул ремень. Через минуту появился стюард с бутылкой «Дом Периньон» и двумя бокалами. По знаку Бадра он наполнил их и снова ушел.

Бадр поднял бокал.

— Приветствую вас на борту «Звезды Востока».

— Вы не говорили мне, что у вас есть свой самолет, — сказала она.

— Вы не спрашивали. Вы только осведомились, уверен ли я, что есть подходящий рейс.

Она отпила шампанское.

— Это здорово. Вы знаете, как девушки клюют на такую приманку.

Бадр улыбнулся.

Самолет стал выруливать на взлетную полосу. Невольно она схватила его за руку.

— Я всегда волнуюсь при взлете.

Улыбнувшись, он нежно взял ее за кисть.

— Беспокоиться не о чем. На борту два отличных пилота.

Она посмотрела в иллюминатор, где непрестанно падал снег.

— Но они ничего не видят.

— Им и не надо видеть. Есть радары и другие приспособления.

Взревели двигатели, и через несколько мгновений они уже были в воздухе. Когда снега остались далеко внизу и над ними простиралось только звездное небо, она, повернувшись, почувствовала, что он по-прежнему держит ее за руку.

— Вы странный человек, — мягко сказала она. — Вы часто так поступаете?

— Нет, — сказал он. — Для меня это тоже в первый раз.

Помолчав, она снова отпила шампанское.

— Но почему я? — спросила она.

У него были темно-синие, как ночное небо, глаза.

— Я думаю, что влюбился, как только увидел вас.

Появившийся стюард снова наполнил их бокалы. Отпив глоток, она неожиданно рассмеялась. Он удивленно посмотрел на нее.

— Мне в голову пришла забавная мысль, — сказала она.

— Расскажите мне.

— Во всех фильмах, что я видела, шейх верхом является из пустыни, вскидывает девушку на белого коня и исчезает в ночи. Не так ли действуете и вы?

— Надеюсь, — улыбнулся он. — Видите ли, я собираюсь жениться на вас.

Они провели вместе три года, прежде чем поженились. И этому событию предшествовало рождение их первого сына, Мухаммеда.

В течение этих трех лет они были неразлучны. Куда бы он ни отправлялся в своих поездках по миру, она была с ним. Кроме его визитов на Ближний Восток. Здесь она не показывалась.

— Только после того, как мы поженимся, — сказала она. — Я не хочу, чтобы ко мне относились, как к наложнице.

— Мы поженимся, — сказал он. — По мусульманским законам я могу иметь до четырех жен.

— Прекрасно, — с сарказмом сказала она. — Женись еще на трех арабских девушках.

— Не стоит говорить об этом, Иордана, — сказал он. — Я не хочу жениться ни на ком, кроме тебя. Мне нужна только ты.

— Тогда разводись.

— Нет.

— Почему? — спросила она. — Ты ее не любишь. Ты никогда не встречаешься с ней. Развод для мусульман очень прост, не так ли? Ты сам мне говорил.

— Мы поженились по указанию принца. Чтобы развестись, мне нужно его разрешение, а он никогда не даст его мне, чтобы я мог жениться на неверной.

— Бадр, я люблю тебя, — сказала она. — И я хочу быть твоей женой. Но твоей единственной женой. Ты это понимаешь? Так я воспитана. Только единственной.

Он улыбнулся.

— В сущности, это не самое важное. Просто ты так воспринимаешь положение дел.

— Ну и ладно, — решительно сказала она. — Значит, я так и воспринимаю. Я не изменюсь.

Он не ответил. Он в самом деле не спешил с браком. И не потому, что существовали другие женщины. С тех пор, как появилась Иордана, они почти не появлялись в его жизни. И то лишь в тех редких случаях, когда им случалось разлучаться. Когда они были вместе, он никогда не испытывал потребности в другой женщине.

Но, во-первых, ее родители были в ужасе. Они стали менять к нему отношение лишь после того, как он перевел солидные комиссионные на счет ее отчима. Затем они как-то пообедали с ее родителями во время пребывания в Сан-Франциско. Но обед был чисто личным, семейным делом, и ни у кого не было желания объяснять, что Иордана живет во грехе, тем более с арабом.

Бадр снял виллу на юге Франции, и они проводили там все свободное время. Иордана училась и совершенствовалась во французском. Ей нравилась Ривьера. Здесь всегда было весело, шумно и обычно стояла хорошая погода. Твоя личная жизнь здесь никого не интересовала. Главное, чтобы у тебя были деньги и ты умел их тратить ради своего удовольствия.

Зимой они жили в Нью-Йорке и отдыхали в Акапулько, где купили тот дом, в котором провели свой первый уик-энд. Время от времени они отправлялись покататься на лыжах, но так как Бадр не любил холода, она не злоупотребляла лыжами. Каждые три месяца Бадр летал домой, где проводил две недели. В это время Иордана навещала в Сан-Франциско свою семью. Но всегда по истечении двух недель, она прибывала в Нью-Йорк или Лондон, или Париж, или Женеву, чтобы встретить его.

Только однажды, когда он приехал в их апартаменты в Нью-Йорке, она его не ждала.

— Есть известия от мадам? — спросил он у дворецкого, принявшего у дверей его шляпу и пальто.

— Нет, сэр, — ответил тот. — Насколько я знаю, она еще в Сан-Франциско.

Он ждал ее появления весь день и наконец вечером, после обеда, позвонил в дом ее матери в Сан-Франциско. К телефону подошла Иордана.

— Дорогая, я уже начал беспокоиться, — сказал он. — Когда ты возвращаешься?

У нее был усталый голос.

— Я не вернусь.

— Что ты имеешь в виду? — изумленно сказал он.

— То, что я сказала. Мне двадцать один год и я должна устраивать свою жизнь. Я не вернусь.

— Но я тебя люблю.

— Этого мало, — сказала она. — Я устала от этой двусмысленной жизни. Я думаю, что двух таких лет с лихвой хватит для любой женщины. И я уже взрослая.