— Я рад, что все закончилось, — сказал Питер, со вздохом усевшись в кресло.

Эстер посмотрела на него и улыбнулась.

— Ты рад? — спросила она. — Думаешь, я не рада? Кто вынужден был всем заниматься в то время, как ты корчил из себя знаменитость?

Питер тепло посмотрел на нее.

— Конечно, ты, мама, — сказал он умиротворенно. Он нагнулся расшнуровать ботинки. — Но мои ноги меня доконают. — Освободившись от туфель, он надел шлепанцы, затем встал и развязал галстук. — Знаешь, я подумал, что стоит построить дом побольше, здесь нам тесновато.

Она как раз снимала платье.

— А чем тебя не устраивает наш дом, хотела бы я знать? — спросила она.

Он повернулся к ней.

— Да в общем-то все нормально, но он слишком маленький и старомодный, вот в чем дело. Не забывай, что мы построили его перед войной. — Он сделал рукой широкий жест. — Я приметил одно шикарное местечко на Беверли-Хиллз. Мы можем построить бассейн, теннисный корт, и у нас еще останется много места.

Она повернулась к нему спиной.

— Расстегни мне корсет, — попросила она. Он наклонился, чтобы расшнуровать его. — Так, значит, нам нужен бассейн? — спросила она. — Ты что, умеешь плавать? А теннисный корт? Ты не слишком стар, чтобы становиться спортсменом?

— Это не для меня, Эстер, это для детей. Представляешь, как они себя будут чувствовать, если у всех будут бассейны, а у них нет?

— Пока я не слышала, чтобы они жаловались, — сказала Эстер, поворачиваясь и глядя на него. — Так кому нужен дом побольше, тебе или им?

Он кротко посмотрел на нее и заулыбался.

— Тебя не проведешь, а? — сказал он, обняв ее за плечи.

Она шутливо оттолкнула его.

— Вспомни, сколько тебе лет, Питер, — напомнила она.

Он, простодушно улыбаясь, смотрел на Эстер.

— Я еще не так уж стар, — возразил он.

Она вновь улыбнулась ему.

— Конечно, не старый, если хочешь построить плавательный бассейн, не умея плавать.

— Но, послушай, — запротестовал он, — я, владелец крупной компании, живу в доме, меньшем, чем у моих подчиненных! — Он начал расхаживать по комнате, расстегивая рубашку. — Это же просто смешно! Люди могут подумать, что я нищий.

Она отвернулась, чтобы скрыть улыбку. Иногда он вел себя как сущий ребенок.

— Ну давай мы построим дом побольше, кто же против?

— Значит, все в порядке? — сказал он, подходя к ней.

Она кивнула.

Из-за окна раздался шум подъезжающего автомобиля, Питер подошел к окну и выглянул.

— Интересно, кто бы это мог быть? — заинтересовался он.

— Может быть, Марк? — предположила она. — Дорис сказала мне, что он был у Джорджа Полана.

Питер, вытащив часы, взглянул на циферблат.

— Но уже четвертый час! — сказал он. — Придется поговорить с ним утром. Не дело приходить домой так поздно.

— Не беспокойся ты так, — сказала она с материнской гордостью. — Марк хороший мальчик.

— Все равно мне это не нравится, — возразил он, стоя у окна и покачивая головой.

Эстер посмотрела на него.

— Отойди от окна, а то простудишься, — сказала она.

Дорис лежала в постели, глядя в окно. Ярко блестели звезды, лунный свет заливал комнату. Тишину ночи нарушало лишь легкое стрекотание цикад. Дорис глубоко вздохнула, но, прежде чем выдохнуть, задержала воздух в легких. Ее охватило чувство умиротворения. Давно она себя так не чувствовала.

— Иди, поговори с Джонни, — настаивала ее мать. — Он тебя не укусит.

Нехотя она выполнила просьбу матери. Сначала Дорис чувствовала неловкость и напряжение. Интересно, может, он специально избегал ее каждый раз, когда приходил? Но он разговаривал с ней весело и непринужденно, и чувство страха у нее прошло.

Ее мать права. Нечего было бояться. Она надумала себе все страхи. Она почувствовала, как по щекам покатились слезы. Как хорошо было больше не бояться и не прятаться от него! Ее удивила проницательность матери. Может, когда-нибудь и она начнет так разбираться в людях? «А может, никогда», — подумала она. Но теперь это не имело значения. Впервые за долгое время она заснула спокойным крепким сном.

Марк устало поднимался по ступенькам в свою комнату. Интересно, спят родители или еще нет? Отцу не понравится, если он узнает, во сколько он вернулся. Сердце у него застучало, когда он вспомнил, что произошло сегодня ночью. Его вдруг обуял страх. А что, если она была больна? Сколько случаев было среди знакомых ребят, которые подцепили ту или иную болезнь от девчонок! Но страх улетучился так же быстро, как и возник. Нет, с ней все в порядке, она такая чистая. Он у нее был первым, как она сказала. Зайдя в комнату, он быстро разделся в темноте. Надев пижаму, он пошарил в кармане брюк и достал оттуда тюбик с таблетками. Зажав таблетку в руке, он в потемках направился в ванную — все равно надо подстраховаться на всякий случай.

Джонни посмотрел на голову Далси, лежащую на его плече. От нее исходил слабый аромат духов. Он потерся щекой.

— Далси, ты спишь? — спросил он ленивым, довольным голосом.

Как кошка, она пошевелилась в его объятиях.

— Ага, — прошептала она.

В темноте он улыбнулся.

— Мариан Эндрюс предупреждала меня насчет тебя, — сказал он.

Весь сон у нее как рукой сняло. Она попыталась разглядеть в темноте выражение его лица.

— Да? — сказала она, и в ее голосе послышался страх. — И что же она такое сказала?

Он посмотрел на нее.

— Да ничего особенного, — сказал он, снова притягивая ее к себе. — Она мне всего лишь сказала, что многие нам завидуют, и не надо верить тому, что они могут наболтать.

Далси с облегчением вздохнула.

— Это хорошо, — сказала она слабым голосом. — Но мне даже в голову не приходит, кто может распускать обо мне слухи!

Он посмотрел в темноту поверх ее головы. На его губах появилась понимающая улыбка. Она слишком наивна, чтобы разбираться в голливудских нравах.

— Ну, знаешь, как бывает, — сказал он ласково. — Людям нравятся всякие сплетни.

Ее голос снова стал сонным.

— А! — сказала она. — Людям нравятся сплетни…

В комнате Мариан Эндрюс свет горел до рассвета. Она сидела за пишущей машинкой. Рядом, в пепельнице, тлела сигарета. На лице Мариан играла довольная улыбка.

Она думала о молодом враче, с которым познакомилась несколько недель назад, когда у нее воспалился палец. Мариан направилась к доктору Ганнету и очень удивилась, что ее пальцем вместо доктора Ганнета занялся этот молодой человек. Она спросила, где Ганнет.

— В отпуске, — ответил молодой человек. Он объяснил, что принимает пациентов доктора Ганнета, пока тот не вернется. Он представился.

— У вас есть практика? — спросила она.

Он покачал головой и объяснил, что ищет место, где бы устроиться.

— А почему бы не здесь? — снова спросила она.

Он вновь покачал головой.

— Мне не нравятся здесь люди, — сказал он. — Слишком много ипохондриков. — Он засмеялся.

Она приходила к нему еще несколько раз, хотя особой необходимости в этом не было. Он всегда вел себя с ней очень вежливо, ни разу не намекнув, что она больше не нуждается во врачебной помощи.

До того дня, когда она со смехом сказала, что он, наверное, считает ее таким же ипохондриком, как и всех остальных в этом городе. Он взглянул на нее смеющимися глазами. Нет, сказал он, он не считал ее такой.

— Так в чем же дело? — спросила она, чувствуя себя глупо.

Его серые глаза смотрели на нее очень серьезно.

— Вы влюблены, — сказал он.

— Это же просто смешно, — ответила она.

— Разве? — в свою очередь сказал он, беря ее за руку. — Вы очень могущественная женщина, Мариан, — сказал он. — Может, вы думаете, что не можете влюбиться?

— Нет же, говорю я вам, — продолжала настаивать она.

Он снова засмеялся и отпустил ее руку.

— Ладно, — сказал он. — Тогда что это такое? — спросил он. — Вы просто не хотите признаться, что я единственный человек, которому ваше могущество не может помочь.