– С ним пора кончать, – ответил Жак. – Все в прошлом. Мы и так никогда па нем не зарабатывали, так какой смысл ставить на лошадь, которая сдохла?

– Но Таня полагала…

– Таня умерла, – перебил его Жак. – Но осталась Жаннет. И потом, будь Таня жива, она бы первая со мной согласилась.

Иоганн немного помолчал.

– А с Жаннет ты говорил?

– Нет еще. Хотел сначала обсудить все с тобой.

– Это означает – списать пятьдесят миллионов франков, – заметил Иоганн. – Половина этих денег принадлежит ей, так что и решение наполовину зависит от нее. Я отвечаю только за часть Лорен и как ее доверенное лицо не могу согласиться на такие убытки для моей подопечной.

– Рано или поздно мы эти деньги все равно потеряем. Шики никогда ничего не добьется. Каких только возможностей мы ему не предоставляли!

– Я не знаю, – сказал Иоганн. – Я не чувствую себя уверенно в этой области. Никогда до конца не понимал, в чем здесь суть. Для меня мода – темный лес. Такое впечатление, что никто не знает, что будут покупать, а что нет. С вином совсем другое дело. Ты столько-то производишь, столько-то продаешь и всегда знаешь, сколько заработаешь. Даже у парфюмерной компании устойчивый рынок. Не очень большой, но всегда предсказуемый. Ничего подобного в моде. Тратишь бешеные деньги, разрабатывая новую линию, демонстрируешь коллекцию, рекламируешь ее. А через пару дней все идет в корзину, даже образцы моделей деть некуда. Я всегда жалел, что мы с этим делом связались, но Таня меня не слушала. У нее были свои собственные идеи.

– Почему бы тебе не поговорить с Жаннет? – спросил Жак. – Может, и у нее есть идеи?

Иоганн взглянул на него.

– Ты действительно так думаешь? Жак кивнул.

– Я начинаю разбираться в этом существе. Она никогда ничего не делает просто так.

После того как Жак ушел, Иоганн долго рассматривал журнал. Соблазнительная Жаннет с фотографии резко отличалась от той, которая три года назад заявила ему, что собирается изменить свою внешность. Но изменилась не только внешность. Произошло нечто более серьезное.

В прежней Жаннет было что-то детское, какая-то утонченная наивность. Теперь от этой наивности не осталось и следа. Перед ним была зрелая женщина, знающая, чего она хочет и как это получить. Но расчет умело прикрывался очарованием всепоглощающей женственности. Вся она, от коротко подстриженных темно-русых волос до покрытых розовым лаком ногтей на ногах, была олицетворением высокой моды (отдельные мелкие недостатки были умело скрыты ретушью).

Прошло почти пять месяцев, прежде чем Жаннет вернулась в контору. И никто не узнал ее, даже секретарша Иоганна, знавшая девушку много лет: она спросила, как ее имя, когда Жаннет направилась прямиком в кабинет.

Иоганн потом вспоминал, как поднял глаза и не смог отвести от нее взгляда. Она немножко постояла неподвижно, потом медленно повернулась, чтобы он мог получше ее рассмотреть, улыбнулась и спросила:

– Ну, Иоганн, как ты меня находишь? Он молча встал, подошел к ней и расцеловал в обе щеки.

– Ты просто неотразима, – ответил он совершенно искренне. – Но кто ты такая?

– Сама не знаю, – призналась девушка, слегка улыбнувшись. – Мне еще придется выяснить это.

Он вернулся к столу и сел.

– Когда собираешься вернуться на работу?

– Вообще не собираюсь, – ответила она. – Мне еще много чего надо разведать. И о себе в том числе. Думаю, будет лучше, если поработаю где-нибудь еще.

Он подумал о ста тысячах золотых луидоров в швейцарском банке и записке, оставленной Таней в одном из сейфов.

Дорогой Иоганн!

Треть всего этого – твоя, потому что ты любил Вольфганга не меньше меня. Остальное принадлежит Жаннет и Лорен. Но отдай им эти деньги только в случае крайней нужды. Я люблю тебя и доверяю полностью. Прости, что взваливаю на твои плечи этот дополнительный груз. Будь добр к ним, мой верный и единственный друг, потому что в конечном счете у моих детей, как и у меня, нет никого, кроме тебя.

Таня.

Он взглянул на все еще стоявшую перед ним Жаннет. Первым побуждением было рассказать ей все. Да и из банка в Швейцарии он звонил ей с этой же целью. Но Жаннет попросила его тогда не приезжать в клинику. Теперь он понял почему. Она не просто похудела. Она стала другой женщиной. Но, возможно, все к лучшему. Никакой крайней нужды, о которой говорила Таня, не было. И Жаннет теперь желала двигаться в ею самой выбранном направлении.

– И что же ты собираешься делать? – спросил он.

– Я нашла работу, – сказала она. – Устроилась манекенщицей к Иву Сен-Лорану.

Имя показалось ему знакомым, но он не сразу сообразил, о ком именно она говорит.

– Кто он?

– Новый модельер Диора. Он принял дела после его смерти и сейчас работает над своей первой коллекцией. Ему нужны девушки моего типа.

– Хорошо, – сказал Иоганн. Потом внезапно улыбнулся. – Тогда кстати, что я не позволил Жаку уйти.

– Ты был прав. Я поняла, что не гожусь для этой работы. Хочется делать что-то другое.

– Что именно? – спросил Иоганн.

– То, что хотела сделать мама: основать свой собственный Дом моды. Но на это потребуется время. Я еще не совсем готова. – Она подошла к столу и взяла фотографию в рамке. – Твоя жена?

– Да. Хайди.

– Очаровательна. Когда я с ней познакомлюсь?

– Сегодня за ужином, если тебя это устраивает. Она кивнула и поставила портрет на стол.

– Тогда дома, в восемь часов. Попрошу Анри приготовить что-нибудь вкусненькое.

– Договорились.

– Я не стану укладывать Лорен. Она обожает твою жену. Ни о ком другом больше не говорит.

Иоганн улыбнулся.

– Хайди тоже ее очень любит. Жаннет улыбнулась в ответ.

– Тебе повезло. Она, наверное, чудесная женщина. Дети это лучше всех чувствуют. Как животные. Нутром распознают, где добро, где зло. И если Лорен привязалась к ней, значит, она действительно добра.

Все это было больше двух лет назад. С той поры многое изменилось. Через шесть месяцев после возвращения Жаннет из Швейцарии Хайди предложила, чтобы Лорен жила с ними.

– Не уверен, – задумчиво ответил он.

– Почему? – спросила Хайди. – Она живет практически одна в этом огромном доме. Редко видит сестру, вокруг одна прислуга. Ей нужно совсем другое, она имеет право па большее. Лорен очаровательный, добрый, милый ребенок, которого никто не любит.

– Так ты не думаешь, что ей хватает Жаннет?

– Ты же не дурак, Иоганн, – раздраженно бросила Хайди. – И нечего задавать глупые вопросы. Жаннет слишком занята собой. Даже если бы она хотела уделять время ребенку, его у нее нет.

Он взглянул на Хайди.

– Тебе не нравится Жаннет? Она немного помолчала.

– Это не имеет никакого отношения к моему предложению. Не важно, правится она мне или нет. Я беспокоюсь о Лорен.

– А если у нас будут свои дети? – спросил Иоганн.

– Какая разница? Все равно я хочу, чтобы у Лорен был дом. Я ее люблю, и она меня любит.

Иоганн помолчал.

– Если девочка переедет к нам, мы, возможно, не сможем уехать в Америку, как собирались.

– Я уже поняла, что, независимо от того, будет она жить у нас или нет, мы должны остаться тут. Здесь твое дело, здесь тебе и жить. Так что, никакой разницы.

Он кивнул.

– Хорошо. Завтра я поговорю с Жаннет.

Когда он передал Жаннет предложение Хайди, ему показалось, что она вздохнула с облегчением. Хайди нашла квартиру рядом с Булонским лесом, и через два месяца Лорен переехала к ним. Первым делом Хайди уволила няню и стала сама заботиться о девочке. И оказалась права. Лорен расцвела, темные круги под глазами исчезли, она все время была в хорошем настроении и много смеялась.

В тот вечер он взял журнал домой и показал рекламу Хайди. Она посмотрела на фотографию, потом на него.

– Она очаровательна.

– Жак утверждает, что самое время создать Дом моды, где она станет главной.

– А она что говорит? – спросила Хайди.

– Я с ней еще не разговаривал.

– А ты что думаешь?