Домой Лаврентий Павлович буквально забежал уже ближе к восьми, но все же зашел к соседке, чтобы вкратце изложить ей последние новости. Вера, проспавшая всю ночь, встретила его сильно заспанная — и именно поэтому, по мнению Берии, на новость отреагировала слишком уж спокойно:

— Старуха, твое предсказание сбылось, фашисты напали в четыре утра. Вячеслав в восемь по радио людей оповестит, однако без подробностей, поскольку некоторые подробности в уныние вогнать могут. Но есть и хорошая новость: за первый час боев нам удалось уничтожить больше шестисот немецких самолетов, а насколько больше — тут пока еще неясность.

— Это хорошо, что немцев посбивали… — зевая, ответила ему Вера, — но что-то маловато, я думала, что больше их будет.

— Будет и больше, но — потом. К тому же пока неизвестно, сколько мы уже смогли фашистских самолетов на аэродромах пожечь, а там точно цифры будут впечатляющими: мы в полшестого выпустили на них четыре сотни СБ-М, все известные нам аэродромы просто засыпали твоими мелкими бомбочками… кстати, зря ты отменила программу производства уротропиновых ракет, мы получили уже семь подтверждений, то взрыв одной ракеты сбивал чаще всего две-три вражеских машины. Потому что пуд шрапнели…

— Лаврентий Павлович, ну что вы такое говорите? Наверняка немцы летели как на параде, крыло к крылу, а в таких условиях любой снаряд осколками несколько самолетов зацепить может. А эти ракеты… вы себе как представляете доставку жидкого кислорода к батареям? Лично я никак себе этого представить не могу.

— Не будем спорить, думаю, что скоро нам операторы ракетных батарей сами все подробно расскажут.

— Не будем. А на земле что у нас творится?

— Разное творится, но в целом терпимо. Немцы все же смогли немного побомбить Белосток, Гродно и Брест, в основном на аэродромы РККА целились, но и расположениям наземных частей РККА прилично досталось. Однако атаку с севера на Белосток наши пограничники отбили, не зря мы их противотанкистами усилили, а в Бресте совсем неплохо вышло, даже несмотря на приличные потери с нашей стороны: карты расположения немцев у нас были свежие, ракетные установки там все с грязью смешали километров на двадцать вглубь вражеской территории, так что там теперь всё тихо.

— У нас весь фронт только у Бреста расположился?

— Южнее, точнее на Львовском направлении… сообщают о больших потерях… наших, как ты и предупреждала, там местные постарались нашим пограничникам в спину ударить. Заставы, личный состав, все же в основном вывести вроде получается, но на семь утра немцы уже километров на двадцать там фронт прорвали. И ведь прикрыть там фронт нечем!

— С румынами что? И с венграми?

— Венгры вроде тихо сидят, румыны в налете участие приняли, но по зубам получили и тоже вроде затихли. Сейчас вообще основные бои в направлении Львова и по прибалтийской границе, и в Прибалтике мы пока нормально держимся. А вот на Украине… Немцы все же и Киев успели побомбить, и, что самое печальное, с румынами Одессу прилично зацепили. В Одессе в основном порт… но ты не волнуйся, всё пока терпимо.

— А я вообще волноваться не собираюсь. Мне волноваться вредно, и вообще я авокадо хочу.

— С авокадами у нас пока не сезон, так что придется тебе потерпеть. Ладно, пошел я, работы много.

— Давайте, только вот что: высыпаться не забывайте, это приказ, обсуждению не подлежащий. Ежесуточно не менее семи часов спокойного сна!

— Ты мне приказываешь?

— Да. Как зампред ГКО рядовому члену ГКО. Невыспавшийся ГКОшник может наделать немало ошибок, а нам сейчас ошибаться ну никак нельзя. Так что приказ окончательный и обжалованию не подлежащий. Я проверю! Все, можете идти…

На небольшом совещании, состоявшемся в час дня, Валентин Ильич очень кратко доложил о состоянии промышленности:

— Старуха почему-то объявила переход на мобилизационный план по всем своим предприятиям еще вчера в семь вечера, к семи утра отчитались о переходе больше восьмидесяти процентов предприятий. Остальные двадцать — это те, на которых работа организована в одну смену, так что работать по новому плану они начали только утром и отчитаться не успели, поскольку пришлось людей из домов на работу вызывать, но, насколько я знаю, у нее все всегда ее приказы выполняют полностью.

— То есть…

— То есть производство боеприпасов у нас уже сегодня будет втрое большим, чем вчера. И остается лишь вопрос о доставке их к фронту.

— У нас тоже мобилизационные планы составлены, — сварливо ответил Лазарь Моисеевич, — и с поставками проблем не ожидается. Тем более, что Лаврентий Павлович гарантировал прикрытие всех эшелонов с воздуха. А развезти всё со станций армия сумеет, к тому же мы подключаем к этой работе МТС и местные автопарки. Было бы чего возить…

— Ясно, а что у нас на фронте творится?

— На фронте обстановка… предсказанная, — неторопливо начал Лаврентий Павлович. — У немцев наблюдается существенный успех в продвижении ко Львову, по состоянию на двенадцать отмечены продвижения до тридцати километров от границы. На остальном фронте картина относительно устойчивая. В отдельных местах наши войска отступили на несколько километров…

— А точнее?

— До пяти километров в направлении Гродно, южнее немцы ни в одном месте Свислочь перейти не смогли. Буг тоже форсировать им не удалось, но севернее отмечается продвижение до двух, местами до трех километров. Но тут нужно отметить такой момент: мы практически полностью эвакуируем все гражданское население — это раз и два — это то, что пограничники отходят на заранее подготовленные позиции. То есть на те, где уже разместились и части КГБ, причем усиленные противотанкистами. И там везде мы имеем хорошее прикрытие армии с воздуха.

— А на Львовском направлении?

— На Западной Украине мы просто не смогли разместить нормальные авиаподразделения, а все аэродромы РККА немцы успели разбомбить и всю технику пожечь. Предварительно, наши потери на аэродромах превышают семь сотен машин, но точнее сказать пока невозможно, потому что со многими частями РККА там просто нет связи. Боюсь, что потери куда как больше. По крайней мере авиация РККА на Украине себя вообще не проявила никак, немцы даже Киев бомбили, посылая целые эскадрильи бомбардировщиков без истребительного прикрытия…

— Тебе нужно разобраться с этим… и виновных наказать. По закону военного времени наказать.

— Разберусь, накажу. А теперь, как говорит Старуха, перейдем к хорошим новостям.

— А без Старухи можно?

— Можно. Перейдем к хорошим новостям. Новость первая: девятая дивизия КГБ перешла в атаку на Каунасском направлении и по состоянию на полдень прошла уже больше десяти километров. Но хорошесть новости заключается в том, что местное население встречает наши части как освободителей… Вторая хорошая новость пока еще не новость, но три дивизии полностью готовы к выполнению плана «Колывань». Войска подготовлены, технические средства подвезены, начало наземной операции намечено на полночь, а сейчас наша авиация просто уничтожает все аэродромы фашистов в радиусе пары сотен километров. Судя по всему — успешно, в воздухе наши летчики какого-либо противодействия не замечают.

— А не стоит ли во второй эшелон на Ленинградском направлении направить дивизии, которые сейчас в Швеции занимаются отдыхом на природе? — поинтересовался Климент Ефремович.

— Ни в коем случае, насчет Швеции — это еще с Густавом договариваться надо, а вот в Саамскую область мы наоборот четыре дивизии РККА отправляем: что-то в Норвегии британцев много становится.

— Я просто спросил…

— А я просто ответил. Теперь перейдем к оперативному плану на завтра…

Когда совещание закончилось, Сталин подошел к Берии:

— Василевский буквально на говно исходит, настаивает на увеличении темпа наступления в Литве и буквально требует направить туда свою армию.

— А Шапошников уже план составил, и по плану мы раньше, чем через неделю всерьез наступать не сможем. Пока не подтянем из тылов автомобили, нам наступающую армию просто нечем будет обеспечивать. Не то что снаряды и патроны, еду — и ту подвозить не на чем будет. Так что работаем по плану Генштаба и не суетимся. Да, потери несем в нынешней активной обороне, но куда как меньшие, чем при неподготовленном наступлении.