После обеда «работа» повторялась, разве что магазины девушка выбирала другие — не овощные лавки и книжные магазины, а «хозяйственного» направления — так что кастрюль, сковородок, разнообразного мыла и прочих «полезных вещей» в постпредстве, видимо, лет на несколько хватит с запасом… А еще мужчин начали потихоньку раздражать растущие с каждым днем толпы глазеющего народа, сопровождающие эти бессмысленные поездки.
Лето, в городе особенно нечего делать детям — а тут такая красивая машина, и как тут на нее не поглазеть. К тому же и если уезжает она, то недалеко, на пару кварталов, так что мальчишки на велосипедах Верин Хадсон просто сопровождали. И поначалу глазели издали, а после того, как Вера на вопрос какого-то очень нетерпеливого парнишки очень дружелюбно и весьма подробно ответила, дети осмелели и на каждой «остановке» буквально обступали удивительную девушку, рассказывающие удивительные вещи — да еще с довольно смешным акцентом.
Ладно дети, потихоньку и взрослые осмелели: подходили, с огромным интересом машину разглядывали (точнее, нарисованного на машине снежного барса-кошку, несущую в зубах котенка). Олаф картинку срисовывал с черно-белой, вырванной из какого-то журнала — но не удержался и глаза кошке и котенку нарисовал голубыми. Вера, увидев такое художество, долго смеялась — но согласилась с парнем, что получилось очень красиво…
Однако как эта «передвижная выставка» может помочь Старухе решить какие-то важные задачи (очевидно важные, вон сколько на все было денег потрачено, причем в валюте) «дипкурьеры» понять не могли. Но — в соответствии с инструкцией — вопросов не задавали. Потому что своими глазами видели: девушка работает — и работа ей дается очень тяжело: коллегам она жаловалась, что комбинезон, несмотря на внешнюю красоту, для лета очень жаркий. Поэтому она даже специально номер в небольшой гостинице сняла неподалеку от постпредства: там в номере был душ с горячей водой, и она туда принять этот самый душ заезжала два, а то и три раза в день…
Но никакого видимого результата это не давало. Правда, Олаф все же занес «роялти» за нарисованные им картинки на чьих-то автомобилях, целых двести шестьдесят крон — но ведь Вера только за гостиницу, в которой даже не жила, отдавала по сто двадцать крон в сутки…
Потихоньку «дипкурьеры» стали сопровождать девушку по очереди (один до обеда, другой — после), а уже с четверга они и вовсе перестали «работать» — но Вера и особо не настаивала. Казалось, она тоже начинала нервничать. То есть не казалось, Вера и сама подумывала о том, чтобы кого-то из детишек «незаметно подговорить» — но ей все же «повезло»: в субботу, когда после обеда большинство взрослых работу уже закончили и разбрелись по забегаловкам или по городским паркам, вокруг нее собралась уже приличная такая толпа любопытствующих, и она больше общалась с ними нежели «обозревала окрестности». А когда она в очередной раз рассказывала каким-то прохожим, почему картинки на автомобилях рисовать не только красиво, но и полезно, и все же решила немного прокатиться и стала надевать шлем, какой-то мальчишка с велосипедом ее спросил:
— Фрёкен, а почему вы все время перед тем как на мотоцикл сесть, этот шлем надеваете? У него же стекло черное, в нем, наверное, ничего не видно…
Именно этого вопроса Вера и ждала всю неделю, а сейчас — так уж получилось — что задан он был и в самом удобном для ответа месте. То есть таких мест Вера наметила с десяток и останавливалась последние дня четыре только возле них…
Она сняла полунадетый шлем и поинтересовалась у «юного велосипедиста»:
— Тебе это на самом деле интересно? Ну так подожди пару минут, я тебе покажу зачем…
Вера, едва скрывая довольную улыбку, зашла в небольшой овощной магазинчик, расположенный в паре шагов от припаркованной машины:
— Фру Тулин, у вас арбузы сегодня спелые?
— Фрёкен Вера, в Швеции не бывает неспелых арбузов, я уже говорила вам об этом несколько раз, а вы все равно каждый раз спрашиваете. Вам какой?
Неспелых арбузов там действительно не было, в Швецию из возили откуда-то с юга, из Франции или даже Испании, так что если незрелые и были поначалу, то они дозревали по дороге.
— Мне сегодня не для еды… то есть я хочу вон мальчишек угостить. Но мне нужен арбуз такой, какой поместится вот сюда.
— У вас в России что, вообще нет сумок? Каждый раз вы что-то придумываете… как вам вот этот? Мальчишки точно будут довольны. Вам порезать?
— Ни в коем случае! — Вера аккуратно положила арбуз в свой шлем, проверила, что он входит туда довольно плотно, затянула потуже «подборочный» ремень и, поблагодарив хозяйку лавки, вышла на улицу. Почти вышла, а в дверях попросила:
— Фру Тулин, вы можете никого не выпускать из магазинчика минут пять? Просто что-то может упасть с крыши…
— Да что вы говорите? Вы что-то на крыше заметили? Я немедленно поднимусь и уберу!
— Подождите, мы вместе поднимемся, я сначала людей на улице предупрежу.
Возле машины, как и всегда последние дня три, крутились двое полицейских. Городские власти знали, что машина принадлежит советскому постпредству, и не хотели «дипломатического скандала» в случае, если какой-то прохожий отвинтит на сувенир какую-то деталь с этого уже всему городу известного авто. Вера подошла к ним:
— Господа, я сейчас буду объяснять детям почему нужно беречь голову при падении с… с велосипеда, и вот там сверху может что-то тяжелое упасть… вы не последите за тем, чтобы никто там пару минут не ходил? Спасибо…
Пожилой хозяйке овощной лавки она быстро объяснила, что ей, молодой, будет куда как проще и быстрее подняться наверх, так что фру Тулин только провела ее через магазинчик к лестнице, ведущей на верхние этажи. Забравшись на крышу, Вера, немного подумав, привязала к шлему шелковый шарф, который она надевала чтобы довольно жесткая ткань комбинезоне шею не натирала. Решила, что шарф точно поможет шлему «упасть правильно». Подошла к краю — и несколько удивилась увиденному: народ почти всю улицу заполонил. Хотя чему тут удивляться: все с работы ушли, без дела по улицам болтаются — а тут движуха какая-то намечается, ну как тут удержаться и не подойти посмотреть, что случилось? Так что девушка лишь громко поинтересовалась, не спрятался ли кто под крышей и, тщательно прицелившись, кинула шлем вниз.
— Эй, не трогайте его, я сейчас сама спущусь и все покажу…
Трогать шлем никто не стал: два полицейских за этим внимательно следили и шикали на особо шустрых мальчишек. Но народ все равно довольно плотно подступил к валяющемуся на брусчатке шлему, так что пробраться к нему у девушки получилось с некоторым трудом. А когда она все же к нему подошла, давешний мальчишка, стоящий со своим велосипедом буквально в «первом ряду», с некоторой грустью в голосе сообщил:
— Фрёкен, а ведь ваш шлем треснул…
Вера, прилично волнуясь (все же эксперименты — экспериментами, но стеклянный шар — это совсем даже не арбуз), подошла к шлему, подняла его:
— Да, треснул, жалко, хороший был шлем… — она аккуратно расстегнула ремешок, — но вот арбуз, который был внутри, не треснул. Это я к чему, — она с улыбкой повернулась к мальчику, — шлем можно и новый купить, а вот где продаются запасные головы, я пока не знаю.
— А как же вы теперь без шлема? — никак не хотел угомониться мальчишка, но у Веры Андреевны, с детьми много лет проработавшей, в общем-то, и на это был заготовлен подходящий ответ:
— Я без шлема уже никак, а вот со шлемом… — она подошла к мотоциклу и из прикрепленного позади сиденья ящичка достала другой шлем. — Со шлемом, как я тебе сейчас показала, я могу чувствовать себя в безопасности.
— А зачем вы второй с собой возите? — Вере даже показалось, что мальчишка как-то «прочитал» заготовленную ею «игру в вопросы и ответы».
— Ну сам-то подумай: если я упаду и шлем разобью, но останусь жива — мне что, такой тяжелый мотоцикл руками до дома толкать? Это же не велосипед, его толкать тяжело, а я, как видишь, на портового грузчика не очень похожа. А без шлема, как ты, наверное, уже заметил, на мотоцикле кататься опасно. Как, впрочем, и на велосипеде. Но на велосипеде… хотя и если на нем упасть, радости будет не особо много. Погоди, — Вера подошла к машине, покопалась внутри, и протянула мальчишке шлем уже велосипедный. — Вот, держи, а то видела я как ты за моей машиной на велосипеде мчался…
