— Прочитала где-то, но точно не скажу где именно. У меня книжек по химии много, кто что в них написал, я не помню: мне не автор интересен, а содержимое.

— А взглянуть можно на книжки, которые вы читаете?

— Сколько сейчас времени, около восьми? Пойдемте со мной, покажу — тут недалеко.

Вера Николая Дмитриевича в гости пригласила не просто так, а для того, чтобы у него исчезли вопросы на тему «откуда девочка столько знает». Прочитала — а где конкретно… Книг по химии у нее было уже не просто много, а очень много — хотя, по большому счету, это вообще случайно вышло. Однако любую случайность нужно тщательно подготовить — и только при этом условии получившийся случай станет счастливым.

С первых дней учебы вера, имеющая, по нынешним временам, просто «кучу денег», каждые выходные бродила по барахолкам в поисках всего полезного — в том числе и полезных книг. Ей удалось купить «Органическую химию» Менделеева, причем и первое — однотомное — издание, и двухтомник тринадцатого года. Конечно, при наличии двухтомника первое издание представляло лишь «исторический интерес», а лишних денег у Веры все же не было — но двухтомник ей попался гораздо позже. А в октябре ей и вовсе повезло.

На книжном развале она вдруг заметила хорошо ей знакомую монографию «Аналитическая химия» — по которой она училась в Сорбонне. Но у прилично одетого, но явно страдающего тяжелым похмельем мужчины лежал лишь второй том. Для Веры это было некритично — но продавец, заметив блеснувший в глазах девочки интерес, тут же начал нахваливать столь необычный товар:

— Барышня, купите книжку' Смотрите, какая она красивая: буковки золотые, обложка… вы не смотрите, что тут порвана немного, если на полку ее поставить, то и не видно совсем. Да и прошу недорого, рупь всего!

— Ну да, недорого. Тут вот циферка «два» нарисована, а где с циферкой «один»? Полтинник дам… нет, не дам, зачем мне только вторая книжка?

— А у меня и первая есть! Наверное… там их много разных, с циферками и без циферок.

— Краденая⁈

— Как можно, барышня! Мне комнату дали, а в ней книжек было — весь шкап заставлен. Я выкинуть хотел, а жена говорит, что лучше продать: вдруг кто купит. То есть вдруг кому нужны эти книжки… Те, что на русском книжки были, я уж продал, а эти… третье воскресенье тут стою…

— А посмотреть на другие книжки можно?

— Можно, почему нельзя. Только уговор: если вы с циферкой один найдете, то обе заберете… за рупь обе отдам. Тут недалеко, можем прямой сейчас пойти. Вот только… барышня, мне идти-то тяжко, а вот если вы аванс в двугривенный дадите, я на минутку в лавку забегу… вот, книжку держите, ваша она за двугривенный будет — чтобы не подумали что я сбечь решу.

Идти было не очень далеко: мужик привел веру в дом возле Кузнецкого моста — и комнате, в которой мужа (все же успевшего двугривенный пропить) ждала явно недовольная этим событием женщина. Однако женщина (очевидно, жена мужичка) Веру не заинтересовала, она ее, можно сказать, и не заметила. Потому что сразу заметила стоящие на неказистой этажерке книги. Очень интересная тут подобралась коллекция: почти половина книг была посвящена химии. Правда, ни одной на русском языке не было — но вот вере Андреевне это было вообще неважно:

— А почем вы все книги продать можете?

— Все? Так… за сто рублей отдам! Всего за сто, а тут такая прорва книжек-то, и все такие… иностранные! Сто рублей честной ценой будет…

— Да, вижу зря я с тобой пошла. Ну какая это прорва? Тут всего-то… не мешай считать… всего-то сорок две книжки. Если по полтиннику за каждую, то…

— По рублю!

— Я что, на дуру деревенскую похожа?

— По рублю, и я еще четыре даром добавлю… они только снаружи немного попачканы — а задарма совсем отдам.

— А давай за пятьдесят рублей все, я еще три добавлю в кожаных обложках… и вот из-под цветов тоже все книжки отдам!

Века оглянулась: на подоконнике стоял штук пять горшков с цветами, и стояли они почему-то на книгах — сильно покоробившихся от воды. Но внешний вид был не особо важен: судя по изрядно покореженному корешку одной их книг была очень интересная монография немецкого химика Вильгельма Оствальда.

— А что за кожаные обложки? Опять рванина покоробившаяся?

— Нет, сами, барышня, смотрите! — мужик вытащил три толстых тома откуда-то из-под дивана. — Кожа натуральная, сафьян! ПО трояку за такую брать — и то мало! Я их сапоги при случае чинить припас, но вам…

— Хорошо, я возьму все книги за пятьдесят рублей, но ты их упакуешь, извозчика поймаешь и в пролетку книги погрузишь.

Мужик оглянулся на стоящую у стены и злобно глядящую на него жену, вздохнул:

— Договорились, давайте, барышня, деньги.

Вера полезла за пазуху, но вместо денег достала браунинг: что-то во взгляде мужика ей не понравилось.

— Деньги отдам когда книги в пролетке окажутся. И ты не бойся, я не обману: сам видишь, что если бы хотела, то просто так все книжки забрала бы и никто бы не вякнул: пистолет-то у меня наградной, стрелять я право имею. А насчет денег — вот, смотри, два червонца и тридцатка. Твоими будут как только книги в пролетку лягут… Бечевка есть книги перевязать?

Женщина, пистолета явно испугавшаяся, при виде червонцев все же вздохнула с облегчением и отослала мужа:

— Беги извозчика ловить, я книги сама перевяжу.

А когда тот скрылся за дверью, Вера протянула деньги хозяйке:

— Держите, у вас они целее будут. А если ему отдавать, то половину пропьет.

— Эх, если бы только половину… Спасибо! Я сейчас все быстро перевяжу!

Библиотека эта явно раньше принадлежала человеку не из народа: все приобретенные Верой книги были посвящены химии, физике, математике, а три «кожаных» тома были вообще подшивками бельгийских сельскохозяйственных журналов. Причем для Веры Андреевны бесполезные в принципе: они были на фламандском, которого она не знала. Но вот по части химии — книги были, похоже, со всей Европы собраны: немецкие, французские, английские, итальянские. И очень заинтересовавший ее том на испанском Мануэля дель Рио: конечно, в нем ничего «нового и интересного» по определению вроде бы быть не должно было, поскольку помер этот испанцу еще в середине девятнадцатого века — но все же подробнейшее изложение способов выделения металлов из руд (в том числе и металлов, содержащихся в руде в исключительно малых количествах) было довольно полезно. Но интересна книга была даже не этим: изданная вообще в Мехико, она была написана таким кондовым латинос, что даже Вера Андреевна, свободно говорящая на испанском (причем и на кастельяно, и на каталано) с трудом написанное понимала. Вера Васильевна вообще думала, что от дель Рио в книге только фамилия на обложке, а текст является пересказом малограмотного (в языковом смысле) мексиканца для таких же мексиканских студентов. А так как собственно химических формул в книге вообще не было, то в случае неудобных вопросов всегда можно было сказать, что «это еще древний испанец писал» а в то, что современный русский химик в принципе книжку прочитать сможет, Вера Андреевна поверить не могла.

Так что библиотеку она Зелинскому показала с тихой радостью — но одного момента она точно не учла:

— У вас, Вера, я вижу, просто замечательная библиотека! Не самая, конечно, софременная, однако вполне фундаментальная. Вот только… тут же, я гляджу, и на немецком книг много, и на французском, и… а эти на каком языке?

— Эта на испанском, а вот эти две итальянские.

— А кто вам их переводил-то?

Вопрос оказался для Веры очень неожиданным и она ответ заранее не придумала. Так что пришлось легенду строить на лету:

— С немецкими книжками мне Дора Васильевна помогла ­– и это было в целом правдой: Верина хозяйка, для которой немецкий был вторым — а то и первым — родным, действительно иногда объясняла девочке отдельные непонятные (то есть давно устаревшие) слова. А вот с прочими языками… впрочем, Вера Андреевна давно уже усвоила некоторые навыки формирования ответов на вопросы, для которых нормальных ответов в общем-то и не было.