Так ему лично прямо в рожу и сказал, что на танке моей дружины знаков немецкого государства не будет. Я ж не говорю о триколоре Гардарики! Герб Москвы и руны — этого даже англосаксам вполне достаточно, а Германию пусть Арчи любит в душе.

Похоже, что я не один такой вредный русский…

И в этот момент я заметил сразу четыре группы истребителей-бомбардировщиков англосаксов. Хотя две группы явно просто истребители, прикрывают остальных. Сходу полезли в драку с нашими истребителями.

В небе закрутилось новое сражение, «наши» истребители приняли бой. Кого-то сбивали, и пилоты выпрыгивали с парашютами. Наши все исполняли затяжной прыжок, а англосаксов расстреливали на стропах.

Да я увидел всего два таких эпизода, у меня нашлись и свои дела. Под прикрытием сражения две группы «харикейнов» выстраивались для одновременной атаки сзади и справа поезда.

Машинист снова начал торможение, поезд поехал навстречу вражеским самолётам. Пушки заднего вагона открыли заградительный огонь по машинам, что атаковали вдоль путей, с крыши переднего вагона стреляли в самолёты справа. Я скомандовал по рации рассчитаться на первый-второй, первым стрелять назад, вторым направо.

А справа противник опять разобрался в две линии и летел к нам. Мы в него палили из пулемётов на танковых крышах, и я опять не заметил, как на врага рухнули «наши» истребители.

На этот раз обводы «Ла-7», только на хвостах, крыльях и на бортах геральдические единороги Смоленска. У некоторых руны «вижу всё» вдобавок к обычным знакам «иду к тебе». Похоже, что старые знакомцы.

Они довольно споро уничтожили атакующие нас истребители-бомбардировщики и присоединились к общей воздушной свалке. Это сразу сказалось на результатах, кого-то под парашютами расстреливали чаще.

Англосаксы попытались разбежаться, но эти ребята никого просто так с вечеринки не отпускали. Практически за каждым «харикейном» летел самолёт с рунами, и я не видел, что у кого-нибудь получалось стряхнуть его с хвоста.

Зазвонил телефон. Я снял трубку.

— Алё! — послышался возбуждённый голос Карла Либкнехта. — Херр оберст! Хорошие новости! Мне сообщили, что наш состав взят на особый контроль! Теперь над нами будут дежурить истребители с вашими земляками, херр оберст! Им сказали, что вы все русские!

— Ну, не все, — скромно ответил я. — Есть два немца.

— Да хоть двадцать, херр оберст! — воскликнул машинист. — Русские хорошо выполняют приказы, а теперь тем более постараются!

— С этим ясно, — сказал я спокойно. — Когда уже приедем на фронт, Карл?

— Обещают исправить пути ближе к вечеру, херр оберст, — беззаботно ответил Карл. — Да нам можно и не особенно торопиться. Вы уже воюете, поездной бригаде идут линейные часы в тройном размере, и беспокоиться почти не о чем! Пусть англосаксы попробуют прилететь ещё.

Я хмыкнул и повесил трубку. Эк раздухарился машинист, а такой с виду степенный пожилой мужчина! Однако нельзя ему отказать и в жизненной опытности. Англосаксы существа упорные. До вечера прилетали два раза англичане на «харикейнах» по пятьдесят самолётов, и два раза американцы на «мустангах», один даже притащили модификацию «апач».

Пули и снаряды самолётов ничего не смогли сделать танкам и броневым вагонам. Несколько бронебойных ракет пробили бортовую броню вагонов, кого-то убили, в заднем вагоне вывели из строя станцию радарного сопровождения.

Попадали они и в танки, да только и бортовую броню наших машин ракеты не пробивали. О серьёзных повреждениях ребята не докладывали. Главное, что локомотив остался на ходу, хотя и ему досталось в бою.

Тут англосаксам не Африка, полного господства в воздухе нет, и с земли ведут плотный огонь защищённые бронёй зенитки. Противник при их появлении не разбегается, бросая технику и оружие, а умело и люто сражается.

Теперь они хорошо узнали, почему штурмовик «Ил-10» таскает столько брони, зачем ему стрелок позади и отчего этот самолёт называется штурмовиком. А у них просто истребители пытаются делать чужую работу. Плохо получается.

В танках работали не только командиры. Толик менял кассеты в магнитофоне, Вася делал бутерброды и варил кофе прямо в башне, я жевал хлеб с колбасой, отпивал из кружки и стрелял из пулемёта в самолёты врага — скоротали денёк.

На закате Карл Либкнехт позвонил снова. Пути починили, можно ехать дальше. Только паровозу придётся догрузиться углём и водой, потратили за день на манёвры, а мы по пути должны на насыпи подобрать опоры с кусками сетки.

По приезде маскировочные сети должны быть натянуты, как были, или мне не избежать взыскания. Ага! А брусья почти все раскрошили англичане пулями и 20-мм снарядами! Я послал Карла к такой-то мутере. По-русски послал, но он, кажется, понял…

Тут пытливый читатель въедливо спрашивает:

— А что Турция? То есть Бизантия?

И автор, конечно, сразу начинает об этом думать. Итак…

Блистательная Бизантия всю войну просидела на попе ровно. Турки хорошо помнили, кто первый полез что-то поиметь с Гардарики, и чем оно закончилось. Старые турки турецким деткам рассказывали о мрачных веках, когда русские на них наживались, унижали и всячески использовали.

Однако просто напасть на Гардарику даже в союзе с просвещённой Европой было ссыкотно. Поверженный гигант вполне способен в агонии нанести Бизантии повреждения, несовместимые с хорошей жизнью в будущем — яйца выдерет точно.

В том, что Европа победит Гардарику, Блистательная Бизантия ни секунды не сомневалась и всю войну держала в готовности армию. Только страна русских будет повержена, как турки ринутся освобождать Кавказ, Закавказье и Среднюю Азию до самого Тихого океана. В этой уверенности их поддерживала вездесущая английская разведка.

В 1943-м году турки поняли, что в потерпевшие временно записали Европу, и английская разведка стала говорить, как англосаксам будет нужен такой союзник, как Блистательная Бизантия, сколько она получит вкусного и всё равно позже освободит Кавказ, Закавказье и Среднюю Азию до Тихого океана.

Блистательная Бизантия продолжила то, что у неё получалось лучше всего — ждала в готовности. Теперь она ждала поражения Европы, чтобы прибрать всё, что с неё посыплется.

Англичане под это дело воспользовались её средиземноморскими портами и ресурсами для снабжения своих войск. Они обещали туркам участие в войне против Европы на её заключительном этапе. Турки в мечтах облизывались на всю Грецию, но реально им бы хватило и крупных островов в Эгейском море.

Вдруг всё внезапно переменилось! Гардарика заключает невозможный, немыслимый мир с Европейским Союзом и начинает его поддерживать против англосаксов! Хотя чему они удивлялись? Русские решения всегда неожиданные.

Турки впали в обычный ступор, и англичане понадеялись, что те так в нём и будут сидеть — пребывать в ступоре одно из любимых занятий Блистательной Бизантии.

Англичане не любили изучать историю, вечно она учит чему-то не тому. Они очень хотели, чтобы во всём мире слушали их басни о благородстве, развесив уши, и чтоб все, особенно русские, постоянно стремились бы им соответствовать, и чтоб англичане чего-нибудь про них не подумали.

В нормальные времена ведь так и происходило! А история, зараза такая, лезет вдруг с Грибоедовым! Этот посланник Гардарики в Персии добился выгодного для русских мирного договора, смог существенно ограничить английское влияние.

Англичане, как всегда, когда проигрывали по правилам, правилами пренебрегли. Они применили грязные методы — воспользовались религиозными беспорядками и подставили Грибоедова под расправу. В английском представительстве по этому поводу даже закатили банкет!

Русские, вроде, съели официальную версию, персидский шах за Грибоедова выплатил большую компенсацию. Только вскоре после этого в Москве англичан перестали пускать в приличные дома.

Но бог бы с Москвой! В мире к англичанам отношение почти не переменилось, просто некто их стал неофициально убивать во всех других мировых столицах. Просто за то, что англичане, не вдаваясь в личности.