Это должно насторожить более-менее разумного человека. Однако да, автор считает англосаксов недалёкими людьми. Они считают русских неспособными на хитрости, и ведут себя как привыкли — просто и прямо.

Все их хитрые маневры и планы придуманы задним числом наёмными мудрецами, во время самих событий эти ребята совсем не заморачиваются сложностями. Прав первый выстрел, мёртвые не кусаются — вот и вся их философия.

К тому же в Тегеране англичанам очень хотелось, чтобы глупые русские подарили бы им поверженную Европу и за это ещё и напали бы на Японию. Гардарика в самый неудобный момент выходит из войны, и англичане заподозрят, что это всё хитрая русская ловушка?

Допустят, что русские их перехитрили? Эти недоразумные существа перехитрили их, умных англичан? То есть англичане допустят, что русские тоже люди, как и они⁈ Не, сразу для англичанина такое непосильный умственный труд, для этого нужно очень много повторов и времени.

Американцы не стали задумываться, когда, по их мнению, надо просто прыгать. Да, их армии стали воевать со всей армией Германией, которую никто не отвлекает. Изменилась война, резко выросли потери, сложилась другая ситуация, и что сделали американцы?

Они не стали много думать, у них есть для этого британцы. Они ведь тоже европейцы, специалисты по войне в Европе. А в Америке ещё больше солдат, техники и других военных материалов стали грузиться на суда, чаще формировались конвои и уходили в порты Франции.

Ехала колонна броневиков немного в объезд, чтобы выйти на дорожку и подъехать к тому месту, где раньше находился КПП. В него угодила авиационная бомба, мешки с песком, шлагбаум и охрану раскидало взрывом, и вместо него зияла большая воронка.

Нам навстречу вышел обер-лейтенант, стоял с невозмутимым лицом. Я почувствовал страх этого не-мага и зауважал парня — он обоссался под бомбардировкой, ничего хорошего от русских броневиков не ждал, но всё-таки выполнял долг, как ему вдолбили. Мы же ехали под белым флагом, и он должен хотя бы спросить.

Ваня притормозил в двух шагах от немца, и тот на ломанном русском произнёс:

— Что хотеть Ванюша?

Я доброжелательно ответил на немецком:

— Мы всем отрядом сдаёмся в плен.

Парень завис. Он молчал, и я решил его поторопить:

— Нам заехать попозже?

Он отмер и сказал по-немецки:

— Не-не! Сейчас нормально! Пожалуйста, скажи всем выйти наружу и сам выходи из броневика.

Я проговорил в рацию:

— Выходим, — и тоже вылез.

Сорок два мага отряда с интересом рассматривали немца. Он проговорил:

— Пожалуйста, никуда не уходите, я сейчас, — и пошёл куда-то.

Немец спрыгнул в окоп и через пару минут вернулся ещё с одним немцем, тот тащил ручной пулемёт. Они приблизились, пулемётчик навёл на нас ствол, а обер заорал:

— А ну задрали руки вверх!

Пулемётчик упал без сознания, точно кто-то из моих солдат отключил, а Ванька сказал:

— Командир, скажи этому, чтоб связался с начальством.

— Веди к своей землянке, — приказал я обер-лейтенанту.

Пришлось брать его под контроль, а то добрых слов он не понимал. Обер пошёл к окопу, мы тронулись за ним. Мои парни подхватили пулемётчика и пулемёт.

Спрыгнули в окоп, прошли немного. Парни остались снаружи, а я зашёл с немцем в землянку. Он подошёл к столу из досок с полевым телефоном, покрутил ручку и снял трубку. Подал мне, оттуда, как ни странно, раздавались длинные гудки. С той стороны взяли трубку и сказали:

— Что случилось?

— Да тут русские маги пытаются сдаться в плен, — ответил я. — А ваши немцы как сдурели.

— А кто это говорит? — уточнил абонент.

— Боярин Большов, командир русских, — ответил я.

— Вы, пожалуйста, не отходите от аппарата, — сказали мне. — Мы вам непременно перезвоним в ближайшее время.

Абонент отключился. Я грустно вздохнул и присел на лавку. Минут через десять послышался рёв танковых моторов и грохот выстрелов. В землянку зашёл Ваня и сказал:

— К немцу пришла подмога с танками. Сразу спалили наши броневики.

— Да и пень с ними, всё равно должны были достаться немцам, — ответил я. — Попробуем сдаться танкистам.

С командиром танкового батальона дело стронулось, благо, что он был слабым магом и не так перепуган бомбардировками. Он сразу меня понял, связался с начальством в бетонном бункере, и меня, наконец, повели на первый допрос под землю.

Я к тому это так подробно рассказываю, чтобы всякие не думали, что только в Гардарике армия дурдом, дурдом во всех мировых армиях. А эти немцы вдобавок ещё в депрессии и перепуганные.

В бетонном бункере меня допрашивал подтянутый немец генеральского чина. Я сказал, что я Артём Большов, и сдались мы добровольно, по своей воле из-за личных обстоятельств. В нашем отношении оно оказалось весьма кстати, ведь у немцев просто не хватало сил нас охранять.

Взяли с нас честное слово и погрузили в два грузовика «опель-блиц». Пленным полагается ходить пешком, но с нами не стали затягивать. Привезли на железнодорожную станцию, загнали в товарный вагон и повезли куда-то в Германию.

На оправку не выпускали, пить и кушать не давали. Парни сломали в углу доски в полу, они и не такое на тренировках ломают. Впрочем, ехали неполные сутки. Под вечер другого дня выпустили на перрон на какой-то небольшой немецкой станции.

Приставили конвой не-магов, чтобы был, и проводили в некое одноэтажное здание. Я по пути думал, зачем конвою дали боевые патроны? Мои ребята запросто попросили немецких солдат их все отдать, и те не возражали. Ну, лишними не будут, мало ли как жизнь сложится.

Разместили всех в одной большой комнате с кроватями и тумбочками, явной казарме. Вечером пригнали полевую кухню, и парни на свежем воздухе получили по котелку пшённой каши с тушёнкой и по кружке компоту.

Постельного белья не дали. Мы сняли ботинки и завалились одетые на матрацы. Два немца внесли большой бак с водой и ковшик. Ещё из удобств: дощатый туалет во дворе в две дырки и водяная колонка на углу.

Немцы остались у входа нас охранять, а мы по очереди помылись под струёй из колонки и залегли на матрацы. Практически сразу вырубились — денёк выдался нервный. Спали до шести утра, встали, как по команде. Вышли во двор, несмотря на возражения конвоя. На этих не-магов никто даже не тратил магических сил, всё равно патронов у них уже нет.

В туалет и к колонке образовались очереди. Я конвоиров пожалел и приказал не переживать и заткнуться, они стояли с блаженными улыбками на лицах. А мои ребята построились для утренней зарядки. Ведущим я назначил мага Петю.

После энергичных упражнений побежали вокруг домика. Я думал на бегу, что здание явно какое-то школьное — большинство комнат большие, но в конце коридора два небольших кабинета.

Наверное, с начала войны перепрофилировали под казарму, вот нас туда и поселили. Выбегаем с тыльной стороны, а к дому подъехал грузовик с полевой кухней на прицепе.

Из кабины грузовика вылез некий маг в чине лейтенанта в круглых очках и спросил, здесь ли разместили русских пленных. Ему сказали, что именно здесь.

— А где они? — уточнил немец.

— Да мы это, — ответил Ваня на бегу.

У немца отпала варежка, а мы скрылись за поворотом. Когда обежали дом, из кузова грузовика выпрыгнули десять немецких солдат с винтовками, а очкастый офицер заорал:

— А ну стоять!

Его отключили от эфира, а Петя сказал:

— Ещё всего три круга. Постой пока молча.

Лейтенант заткнулся, нижние чины тем более стояли, безучастно на всё глядя. Мы спокойно закончили пробежку, Петя скомандовал:

— Разойдись!

И я подошёл к офицеру в очках. Восстановил ему связь с эфиром и сказал по-немецки:

— Привет. Что хотел?

— Привет, — ответил он. — Да вот завтрак вам привезли, и сменить конвой.

— А! — произнёс я. — Ну, тогда я к кухне пойду.

Снова очередь. Еду давали в алюминиевых чашках, выдавали ложки, и посуду полагалось сдавать. Во дворе стояли деревянные лавочки, так ели мы на свежем воздухе. В Европе уже сентябрь, а тепло. В Гардарике хоть и серпень ещё, уже холодает.