Дежурный сержант сразу нас пригласил. В кабинете ощущалось веянье перемен и угрюмое ими неудовольствие. За своим старым столом сидел злой Антон Востриков. К его столу торцом приставили ещё два стола без ящиков и к ним стулья. На одном из них сидел Виталик Логинов и доброжелательно улыбался. Видимо, между ними уже состоялся какой-то разговор.

Мы вежливо поздоровались, Антон мрачно сказал, что рад видеть, и предложил присаживаться. Мы расположились на свободных стульях, и я с интересом уставился на Виталика.

— Ну, время вашего отбытия я знал, сколько едет поезд, тоже известно, — пояснил он.

— Уже полчаса мне тут мотает нервы, — добавил Востриков. — Потребовал поставить эти столы и стулья!

— Попросил, — мягко поправил Логинов.

— А кто приказ предъявил от Совета обороны? — мрачно спросил Антон.

— Так без приказа ты б меня послал, — душевно улыбнулся Виталий. — Должен же я где-то проводить совещания подкомитета! Кабинет заместителя вполне подойдёт.

Востриков неразборчиво проворчал что-то нецензурное, а Логинов печально обратился ко мне:

— Никто не любит в жизни перемены. О приказе создать подкомитет ты знаешь…

— Давно уже знаю, — заметил я.

— Но вы же только что вернулись с фронта живые! — с воодушевлением пояснил майор Логинов. — Это начало доброй традиции! И с этого момента всё очень серьёзно! — Виталик обернулся к Вострикову. — Да, майор?

— Я, вообще, очень рад, что живые! — ответил тот раздражённо. — Но парни должны воевать ещё неделю! Сейчас в Центре всё занято!

— А ты можешь попросить войну подождать? — уточнил Виталик. — Не можешь? — Логинов сделал демонстративную паузу и сказал мягко. — Тогда давай вместе думать, как выйти из положения.

— Да не выставлю я ребят на улицу! — вспылил майор Востриков. — Они ехали в Центр, рассчитывая на условия!

— Никто и не заставляет, — сказал Логинов. — Новички снимут поблизости жильё…

Мои парни дружно устремили на него пристальные взоры. Виталик сбился на объяснения:

— Вы тоже не волнуйтесь! Поисками квартир, чтоб недалеко и с телефоном, уже занимаются, вы только выберите. Жильё входит в довольствие.

— Посмотрим, — сказал я за всех.

— А танки, инструкторы, и полигоны? — вкрадчиво уточнил Антон. — Батальон Большова согласно приказу ладно, хотя он уже будет четвёртым. Но Логинов тащит пятый!

— Вот кто мне говорил о морали? — сказал я ему в тон. — Хорошо о ней рассуждать, когда всё сделают за тебя?

— Да я и так тут… — начал Востриков, но я его прервал.

— Кстати, о тебе, — проговорил я ласково. — Как думаешь, бог не дал тебе сгореть в танке, а потом тебя не разорвало минами, чтоб никто больше не тревожил? Если так, не проще было сразу там подохнуть?

— Вот только не надо про это! Я сам очень хорошо знаю, что война! — выкрикнул покрасневший Антон. — Просто нормально же воевали! Без этого вот всего!

Возникла многозначительная пауза. Майор Логинов задрал вверх указательный палец и важно проговорил:

— Именно с этим мы и боремся в первую очередь.

Все присутствующие внимательно на него посмотрели, и он серьёзно сказал:

— Люди ко всему привыкают, стараются устроиться даже на войне. Люди ненавидят всякие неожиданности. Это просто свойство психики, и нам нужно о нём знать. Ведь нам нужна победа, а не личный комфорт…

Я отвёл от майора взгляд, уверен, что другие тоже стали смотреть в сторону. Не, всё правильно! Только такие вещи надо говорить лишь за себя. Да и то никто не поверит.

— Нам просто нужна победа, — твёрдо повторил Виталя. — И каждый раз, когда мы считаем, что знаем о войне всё, что она уже ничем не может нас удивить, мы чего-то не учитываем, где-то упрощаем и близки к поражению, — он обернулся к Вострикову и спросил. — Устроит тебя поражение? Без этого вот всего?

Антон насуплено засопел в ответ. Логинов не стал его слушать и продолжил:

— К войне стремятся приспособиться везде, на всех уровнях. И так уж устроена Гардарика, что положение везде напрямую связано с результатами. Всем просто приходится стремиться к результатам, чтобы оставаться на месте. Начальники как все добрые русские люди постоянно ищут крайнего, на чьём бы горбу в рай заехать. Кого не жалко и про кого не вспомнят.

— А причём тут я? — не понял Востриков.

— Притом, что у нас магия и усиление тотемных бонусов! — важно изрёк Виталик. — Генерал-майор Салтыков думал использовать Тёму и забыть, теперь о жизни думает начальником штаба. Не! Впредь будем рассматривать лишь операции фронтового уровня! Или армейского, но с участием фронта!

— Да я тут вообще не причём! — воскликнул Антон.

— «Я, я», — передразнил его Логинов. — А о Родине кто подумает⁈ Пушкин⁈ Мы же притащим сюда парней, кого назначили в крайние, кто добился лучших результатов и хотя бы остался жив! Они в твоём Центре будут «пятыми» и поедут с магами на фронт! Они станут отдельным батальоном!

Антон положил на перчатку протеза подбородок в ожогах и сделал задумчивое обожженное лицо. Немного помолчав, он заговорил вполголоса:

— Парни обязательно добьются побед и будут расти. Возможно, некоторые обгонят бывших начальников. И те непременно узнают, что своими решениями сами дали ребятам старт. Вот у них рожи перекосит! — Антон мечтательно вздохнул и сказал сурово майору Логинову. — Но я, когда Артёму советовал помогать другим, предполагал, что батальоны вы станете пополнять где-то в другом месте. Только не надо мне снова про мораль, тут и так все о Родине думают! Порядок должен быть! В приказе Совета сказано оказывать содействие батальону боярина Большова, и ничего о других частях нет. На каких основаниях вы их сюда притащите?

— На общих, — ласково улыбнулся Виталий. — Подберём по результатам. Сильно снизят показатели потери, но с учётом часов теории, что парни уже прослушали в этом месяце… — он спросил Антона. — Не забыл, какие сам предложил изменения? Принял их Совет.

— Да когда б они успели слушать теорию! — растерялся Востриков.

— Слушали офицеры боярина Большова, — охотно пояснил Логинов. — Ты за нас не волнуйся, по бумагам всё будет в ажуре.

— Да я и не волнуюсь, — грустно ответил Антон и спросил с последней надеждой. — Может, всё-таки соберёте новый батальон где-нибудь ещё?

— Здесь, — сурово отрезал Виталик.

Востриков трагически вздохнул и драматически молвил:

— По регламенту каждый батальон посылает в Центр до десяти человек. Но вам по приказу я обязан оказывать любое содействие. Для справедливости нужно всем снять ограничения. Я давно считаю, что Центр нужно расширять, настала пора браться всерьёз. Танки на полигонах запустим в две смены, теория тоже пусть читается утром и вечером. Для курсантов разобьём зимние палатки и определим очередь в баню, — он подобревшим взором взглянул на Виталия и проговорил. — Ты только в Совете выбей ещё землицы, техники и финансирования.

— С нашей стороны Центр получит всё, что в наших силах! — заверил его майор Логинов.

— Правда! — обрадовался Востриков. — Тогда пусть все вот эти офицеры, — он обвёл нас здоровой рукой. — Тоже читают теорию, рассказывают о своих операциях, — Антон посмотрел на меня. — Особенно Тёма.

— А можно заместителю? — уточнил я.

Костя Гаев негодующе на меня посмотрел, и я поправился:

— Или начальнику штаба?

Паша Зимин тоже посмотрел с осуждением. Я психанул:

— Да просто не буду я читать и всё! Что боярину сделают⁈

— Ничего, — кротко ответил майор Востриков. — Я готов засчитать ведение одной лекции за прослушивание десяти. А Тёме посчитаем один к двадцати.

— Мы подумаем, — хором сказали Костя и Паша резко подобревшими голосами.

Я понял, что от лекций мне не отвертеться, и проворчал:

— Один к ста.

— Только курс от десяти часов, — заявил Антон.

Я в свою очередь ласково посмотрел на Костю и Пашу и сказал Вострикову:

— Да-да, каждый прочитает курс. Ни одна рожа не отмажется.