При грамотном разделении работы на всё потратили не больше получаса. И то всего нашлось лишь два десятка голых французов. Вручили им десять ящиков тушёнки, четыре коробки колбасы и три коробки фасоли. А галеты лёгкие, их можно нести по две коробки, потому взяли шесть.

Остальное добро оставили почти как было, только аккуратно заминировали гранатами отдельные ящики и коробки и сунули внутрь. Откроют их новые повара на кухне — долго потом будут думать европейцы, чего ж там такое бабахнуло. Бомбажные консервы?

Но это всё в светлом будущем, а пока отряд споро шёл по галереям. Европейцев с ящиками и коробками почти не пришлось подгонять, они даже подпрыгивали. Если нам осенью и под землёй немного зябко, что уж говорить о теплолюбивых голых французах!

Кстати, бросить ношу и разбежаться они не пытались, дисциплинированно топали босыми ступнями. В подземелье без света голый европеец неминуемо заблудится и будет бродить кругами, пока совсем не окоченеет.

В темпе подошли к следующей цели. Французам прям в галерее предложили пока отдохнуть, можно даже разминаться, только высоко не подпрыгивать. А то ж в конвое оставили всего четверых с автоматами — парни могут и не понять намерений.

Целью назначили трёхэтажное училище слесарей, но я даже из колодца канализации ощутил около тысячи спящих не-магов. А под утро самый крепкий сон, всего полчаса до шести. Вообще, спать на войне в кроватях — свинство. И хоть бы одного мага поставили охранять!

Спокойно вылезаю из ливнёвки с магами отряда. Невидимые подходим к проходной и всех убиваем ножами. Без шума подходят бойцы отряда. Разделили этажи и классы.

Строго по времени за каждую дверь закатывается три или четыре лимонки. Слитный грохот взрывов, расстрел мечущихся фигур из автоматов в пять-шесть стволов. Добить всех, кто ещё шевелится.

Простое массовое убийство. Эх, всех бы врагов вот так! Увы, это очень редкая удача, больше нам, скорей всего, так не повезёт — враг больше не станет спать на войне в кроватях. Хотя и это стратегическое достижение.

А тактически двести пятьдесят французских танков никуда не поедут, защитники города почувствуют временное облегчение. Сколько всего тут у европейца танков? Даже пятьсот очень много! Значит, давление на оборону снизится на пятьдесят процентов.

Ради такого нужно идти на убийство, пусть оно и вызывает эмоции. Мои чувства — моя частная собственность, никого более не касаются. На войне действительно важна победа, а не правота, пусть и сказал это глупый австрийский художник.

А у этих отныне дохлых танкистов даже была оружейка. Объект у нас на сегодня последний, так ребята набирают европейских гранат и патронов, что аж ножки у бедных подгибаются.

Я же пока подошёл к радисту Серёже и попросил вызвать Дымова.

— Тёма, ты⁉ — обрадовался он. — Как дела?

— Нормально, — сказал я. — Все задачи решили.

— Ещё хочешь? — заботливо спросил он.

— Не-а, — честно ответил я. — Куда идти отдыхать?

— Колёсная восемь, — сказал Лёша. — Я предупредил, вам откроют подвал.

Справились мы быстро, но голые французы всё равно заждались. Ещё около получаса прошли под землёй. Лёша, конечно, дал ближайший подходящий адрес, но ребята ведь за ночь устали и хорошо нагрузились.

Вот уж не знаю, как капитан предупреждал, наше появление вызвало у гарнизона фурор. Девчата смотрели на бойцов отряда круглыми глазками. И поглядывали немного на голых европейцев.

Что там разглядывать, когда они поставили ящики и коробки и сразу прикрылись ладонями. Серёжа от моего имени сказал, что мы им всё прощаем, теперь их судит только бог. Командир держит слово и просто их отпускает. И указал им на выход.

Мужики, часто оглядываясь, двинулись к своим. Некоторые даже подняли руки! Они шли совершенно голые! Ну, куда бы они могли спрятать даже лимонку⁈

Французы почему-то подумали, что европейцы так не ходят, и дружно расстреляли голых соотечественников. Я хоть и не сомневался в европейском решении, всё равно грустил. Возникали мысли по поводу, одна печальнее другой…

На новом месте позвал магов. Отдал им трофейные ценности и приказал разделить на всех. Ребята должны знать, что справедливое начальство ценит их работу. У нас никто не воюет бесплатно. Ну, как я понял правду Гардарики.

Позавтракал банкой тушёнки с галетами, попил кипятка из оловянной кружки и спать улёгся на ворох тряпок, укрывшись двумя старыми пальто. Уснул без задних ног. Хорошо нагулялся, и много использовал магических воздействий — в Корпусе хватило бы на месяц.

Проснулся ближе к двум. Размялся, почистил зубы и побрился ножом с рунами, да меня позвали есть горячее — запечённую в золе картошку и разогретую на огне тушёнку с галетами.

Пока обедал, отметил с удовольствием, что гремят выстрелы только на востоке, а снаряды рвутся на западе. И как всегда, в небе идут нескончаемые воздушные бои.

Себе я это объяснил, что наши истребители постоянно не позволяют «мессерам» снижаться, гоняться за бипланами. Бипланы же выискивают на земле вражескую активность, особенно автоколонны и корректируют огонь артиллерии. А наши пушки ночью и утром подавили вражеские батареи и теперь пресекают снабжение или работают по заявкам радиослушателей.

У европейцев настали сложные времена. Сколько снабжения доходит до фронта? В обычных условиях около 70-ти процентов, а тут можно делить надвое. Эх, ещё б и дождик зарядил! Сколько ещё ждать осеннюю распутицу!

Самим приходится работать за природу. Одна только моя группа хорошо повеселилась, а всего их пять, и мои ротные с начштаба Павликом ничем мне не уступают! Ну, практически, не у каждого ещё есть магическое оружие. В любом случае, мои успехи смело можно множить на пять.

Хотя будем с собой честным — большинство успеха можно списывать на эффект неожиданности. Противник насторожится, начнёт разбираться, искать контрмеры…

А всё-таки надо будет проведать публичный дом. Жадность не лечится.

— Боярин, к рации! — раздался крик Оксаны, старшей в гарнизоне.

Девчата сразу прозвали боярином, не понять, то ли титул, то ли кличка. Они ж мне непосредственно не подчиняются, и вообще девушки — могут себе позволить. А рация, конечно, бывшая танковая, через Серёжину лучше лишний раз не разговаривать.

Я прошёл во внутреннюю комнату, сказал дородной Оксане:

— Привет.

— Виделись уже, — проворчала она и протянула мне шлемофон.

Я надел шлем и начал разговор классически:

— Алё.

— Ага, уже проснулся, — деловито сказала шапка голосом Дымова. — Готов к обороне?

— Ребят надо проверить, — ответил я уклончиво.

— Тогда выходите в течение часа, — проговорил капитан. — Запоминай адреса…

— Сначала спрашивают соображения, — остановил я начальника.

— Ну, давай, чего удумал, — сказала рация.

— Вот смотри, — говорю я. — Имущество противник пёр в город по мере возможности. Ранее возможности были больше, и супостат накапливал излишки. Теперь возможности уменьшились, и он запас забирает. Надо атаковать склады. Артиллерией в городе до подвалов не достать, остаёмся мы.

— Гм, — ответил Дымов. — Есть ещё соображения?

— Пока нет, — отчитался я.

— Очень хорошо, — сказала рация. — Твои замечания обязательно обдумаем. А теперь запоминай адреса.

Капитан назвал конторские здания: администрация молокозавода и две школы…

— Будь очень осторожен, противник теперь готовится к нападениям, — сказал Лёша. — Не спешите, время есть. Не получается сегодня, сделаете завтра.

— Хорошо, — ответил я и снял шапку.

Оксана щёлкнула рычажком. Обдумает Дымов мои соображения, ага. Упомянет в мемуарах. Но я получил приказ, надо исполнять. Пошёл проверять бойцов, велел собираться.

В словах капитана всё-таки есть смысл, уделил больше внимания незаметности. Попросил девчат помочь подобрать парням гражданскую одежду по размеру. Засела самооборона в жилом доме, всем нашлись вещи. А маги и разведчики ещё и вооружились пистолетами.