— Враг рано или поздно начнёт по городу стрельбу, — ответил капитан. — Какие цели он накроет сразу?

— Ага, — сообразил я и сварливо проговорил. — Тогда дальше сам думай, а мне ещё бельё надо, потом вымыться в душе и ужинать.

— Ну, не буду мешать, — сказал Лёша, вставая.

Выспался чистым в чистой постели! А ещё говорят, что нет счастья на войне! Гм…

Утром после завтрака личный состав побежал к матчасти ждать приказаний, а я сел в джип и поехал к Дымову. Водитель Серёжа с автоматом сидел на заднем сиденье. Типа охрана. Вообще парнишка молодец, не побоялся приехать на «Виллисе». Хотя бер Стёпа может уговорить кого угодно…

Не! Серёгу точно не пришлось уговаривать. Он же сначала сам приехал на захваченные позиции и, как только пехота получила информацию, рванул в город. Приписан парень солдатом к моему батальону.

Сидит такой важный, смотрит по сторонам. Форму себе организовал офицерского шитья, только с чистыми погонами, что в полевом варианте не сразу рассмотришь. Знает же пацан, как рискует, а всё равно выделывается!

Остановился у штаба. Оставил Серёжу понтоваться с автоматом дальше, а сам пошёл к зданию. У входа предъявил удостоверение девочкам с немецкими винтовками и вошёл.

В восьмом часу утра в штабе встретилось довольно много людей. Я даже слегка засомневался, что приехал по адресу — все встречные были штатскими.

Большая часть дамы в основном средних лет, меньшая состояла из пожилых мужиков. Все с какими-то бумагами выходили из кабинетов и деловито шли в другие кабинеты.

Поднялся по лестнице и остановился у дверей с табличкой:

«Командующий гарнизоном капитан А. В. Дымов».

Хорошая табличка, добротная, из какого-то цветного металла. И сделали всего за день. Покачав головой, я постучал и сразу вошёл. В приёмной за столом пила чай Людмила Васильевна.

— Привет, Тёма! — сказала она. — Иди в кабинет, Лёша тебя ждёт.

— Здравствуй, — проговорил я вежливо и прошёл к начальственным дверям.

Вхожу. Сразу заметил на отдельном столе две рации, снятые с танков. Алёша тут явно устраивается надолго. Обменялись приветствиями, и я уселся к столу начальника. Сразу заметил:

— А хорошая какая у тебя табличка на дверях! Других дел нет?

— Это мама, — сказал он сухо. — У неё знакомые в ритуальных услугах, так у них запас табличек, а нанести надпись минутное дело.

Я немного покашлял и уточнил:

— Это таблички на памятники⁈

— Это просто таблички, — ответил он грустно. — Хочешь, вешай на двери, не хочешь… э… куда-нибудь ещё, — он весело на меня посмотрел. — Ещё умные вопросы у тебя есть?

— Пока нет, — признался я.

— Тогда моя очередь, — согласился Лёша и сказал строго. — Мы на войне, Тёма, меня могут убить. Заместителем станешь ты…

— А как же старший лейтенант Серёгин⁈ — прервал его я.

— Он не-маг, — сказал Лёша. — Его тоже убьют.

— Да что ж ты сразу о грустном! — воскликнул я.

— Кому я вчера говорил про уличные бои в полной изоляции? — спросил Дымов. — Думаешь, это шутка была?

— Я считал, что это на крайний случай, — проговорил я смущённо.

— Просто я себе не вру, — сказал он. — В городе запасы целой армии, измором и за год не взять. Сдаваться никто не собирается. Что остаётся?

— Гм, — проговорил я смущённо. — Как тогда европейцы взяли город в первый раз?

— Его сдали во избежание потерь и разрушений, — ответил капитан. — А нам приказа отходить не дадут.

— Вот понимаю я, что всё логично, — проворчал я. — Просто сидим тут с тобой, в городе всё такое мирное…

— Оно всегда начинается внезапно, но всё равно начинается, — сказал капитан. — Ты пока привыкай к этой мысли и во всё вникай — заместитель должен во всём разбираться. Первое, что должно тебя интересовать, чем сейчас заняты твои ребята…

Я важно кивнул.

— Перетаскивают тяжести, — проговорил Дымов. — На двери всех домов поклеили объявления, что городской совет объявляет чрезвычайное положение…

— Какой совет? — не понял я.

— Городской, — повторил Лёша. — Немца градоначальника расстреляли, ещё троих пособников вздёрнули, у остальных служащих справки, что они сотрудничали с европейцами по приказу руководителей подполья.

— Да липовые справки! — воскликнул я.

— Не, руководство же из подполья вышло и заняло посты, — сказал он. — И пока вы вчера гоняли на танках европейца, в город вошёл партизанский отряд, командование подтвердило. Теперь формируют силы народной самообороны.

— А девчата с винтовками имеют к ним отношение? — спросил я.

— Самое прямое, — улыбнулся капитан. — Да мой штаб, считай, только из них состоит. Даже мама моя.

— Будем считать, что с советом я понял, — проговорил я. — Давай о тяжестях.

— Вот городской совет вводит чрезвычайное положение, — терпеливо повторил Лёша. — Мирным жителям предложено эвакуироваться на своих двоих, куда глаза глядят. Все дома конфискуются для нужд обороны, за малейшее сопротивление властям расстрел на месте.

— Ты продавил формулировку? — мрачно уточнил я.

— Что ты! Они сами подвели базу! — ответил капитан. — Просто предупредил председателя Ефимова, что и так вокруг большая война. Каждый житель Гардарики обязан всеми средствами уничтожать европейцев, и ни с кем церемониться мы не будем.

— По идее мы должны гражданских защищать, — неуверенно проговорил я.

— Где тебе это сказали? — удивился капитан.

— Да так, — ещё больше я смутился. — Где-то слышал.

— Боярин, одним словом, — покачал головой Лёша. — Да ты так не волнуйся за людей. Всех предупреждаем, выбираем пустующие квартиры или пока всё складываем в подвалах. Попрёт европеец, штатские сами разбегутся.

— А что складываем? — уточнил я.

— Вот ты не догадываешься? — спросил он ехидно. — У нас только с танков почти две с половиной сотни пулемётов, да гранатомёты сняли, плюс трофейные патроны и гранаты. В обороне всё это таскать глупо, оборудуем позиции заранее.

— У нас же нет столько солдат… — заговорил я и осёкся.

— Ты и сам всё прекрасно понял, — печально сказал Дымов. — Солдат учат манёврам, а чтобы нажимать на гашетку, пока не убьют, научить можно быстро. Оборонять свои дома будут девчата. Им деваться некуда. И в плен лучше не сдаваться.

— Блин! — сказал я.

— Не! — воскликнул Алёша. — Давай вместе прямо сию секунду застрелимся⁈ Пусть другие воюют с европейцем!

— И посылает этих сыкух с винтовками, — хрипло добавил я.

— Да они сами попросили винтовки! — нервно сказал Дымов. — Служба в силах самообороны добровольная! — он ещё повысил голос. — Извини, что повторяю! Идёт большая война! А на войне убивают!

Я густо покраснел и опустил глаза. Восстановил дыхание и, глядя в стол, хрипло сказал:

— Не будем стреляться. Давай ближе к моим парням.

— А твои ребята, кроме прочего, знакомятся с городом, — проговорил капитан. — Вы же танкисты?

Я кивнул. Он вынул из ящика стола сложенную карту и сердито бросил передо мной.

— Здесь город и немного пригородов. За себя и за танки противника отметьте самые лёгкие цели, дистанции, места засад и оптимальные маршруты. Отдельно укажи площадки, где будете прятаться.

Я взял карту и принялся запихивать её в планшет.

— Займёшься, когда закончим, — резковато сказал он. — Продолжим о наших преимуществах. В нашем случае неумно лезть в поле навстречу противнику, европеец легко выставит больше сил. Он просто задавит артиллерией. Мы с боями сдадим частный сектор, пусть он штурмует каждый дом, пусть сократится расстояние. Тогда враг не сможет использовать пушки без риска для своих войск. И он не накопит в одном месте очень много войск — их тут негде держать и нечем кормить. С большими потерями европеец будет лезть вперёд, ему всё больше придётся перевозить для поддержки своих частей. И мы выложим второй козырь — артиллерию…

Я посмотрел на него, как на психа.

— Вот и европеец не думает, что у нас есть пушки, — заметил Лёша.