Первый раз просто попутал, а потом освоился. Ну, не умеют они проигрывать, это сильнее их. Мужики долго не хотели признавать очевидное, потом ссылались на слово, данное моему отцу, что я точно не узнаю от них о трансе тотемных…

Но я ведь уже знаю! Катя их сдала, почему они побеждают в безвыходных ситуациях. Пришлось воинам-рысям рассказать мне о древнем тотеме. Папа не просто так хотел, чтобы его сынишка о нём узнал как можно позже и прошёл мимо.

Ёлки! Как пройти мимо такого⁈ Даже если оно на всю жизнь. Начал я в семнадцать Артёмкиных лет, с чего рыси начинают в шесть — с робких попыток приблизиться к тотему. Авдей и Мухаммед рассказывают о тотеме чудесные сказки — иначе о нём не рассказать. Я пытался это представить в медитации. Меня хватало на пять минут с откатом в час, но прильнуть к тотему даже на столь короткое время, просто быть с ним — очень неплохо для начинающего.

А Мухаммед с Авдеем мерцают, входят в озверение по своему желанию на два часа в сутки! Я, конечно, продолжил их доводить, с этим такое дело — раз начав, уже не остановишься. Особенно, когда ты боярский сынок и молодой боярин.

В целом время каникул пролетело незаметно. Двадцать пятого серпня я сказал, что, как ни жаль, а отдых наш закончился. Мне ещё надо заскочить в дружину, посмотреть, как там дела, потом мой День Рождения скромненько и начало нового семестра. Радости Кати и Авдея с Мухаммедом не было предела!

Не, я понимаю, что не подарок, но они могли хотя бы не столь откровенно улыбаться⁈

Почти день ушёл на путь до Семёновска, восемь часов с тремя остановками. Водителю нужно отдыхать, тут с охраной не поспоришь. Эх, скорей бы восемнадцать лет и права!

Нет, я просто угораю! Стать мехводом и водить армейский грузовик или танк все могут с шестнадцати, а за свою машину отвечать на общей дороге можно только с официального совершеннолетия!

Короче, за руль лучше не проситься, Авдею и Мухаммеду ничего не объяснишь. Зато мужикам всё нипочём, а Катя всю дорогу дремала у меня головой на плече или спала на коленях. У «Волги» очень большой салон и широкие сидения.

Поселились в Семёновске в той же гостинице, дали даже тот же семейный номер первого класса. Первым делом позвонил в штаб предупредить, что я приехал и собираюсь спать. К внезапным проверкам готовиться не нужно. Только с утра планирую заехать к командиру и с ним вместе осмотреть дружину. Дежурный ровным тоном сказал, что передаст по инстанции.

Ну, моё дело предупредить, а если люди захотят испортить себе отдых, их решение. Мы же поужинали в ресторане отеля, поиграли немного в номере в карты и разошлись по комнатам. Утром без скачков лёгкая разминка, душ и на завтрак прошли в ресторан.

К нам за столик вдруг попросился Руслан Ибрагимович в штатском. Говорит, случайно встретились, он в этом кафе всегда завтракает. Мирзоеву я всегда очень рад, с удовольствием его пригласил. А что гуляет без погон, так не от балды командир закрывает глаза. Но это пока Мирзоев из старших сержантов не стал генералом.

И ни разу не шучу, я серьёзно. За едой он так мне радовался, так радовался! И раз уж поймал, сунул на подпись папку финансовых документов. Всего, по его подсчётам, на текущее содержание дружины я трачу семьсот тысяч, а на реорганизацию около пяти миллионов. Но это пока.

Я, честно говоря, даже побледнел, подписывая. Однако Мирзоев меня успокоил, что это больше для налогов. Оказывается всё, что я потрачу на дружину, налогом прямо не облагается. Только со служивых возьмут и НДС со всего, что купим. С моим капиталом я ещё долго смогу этим маяться, успеет Руслан Ибрагимович стать генералом.

Позавтракали, в общем. Мирзоев попросил его подбросить до штаба, он как раз дорогу покажет. По моему приказу, командир нашёл другой вариант с хорошей охраной. А звонил я вчера не в штаб, а в новую гостиницу — там персонал предупреждён.

Ничего я не сказал. Как ни назови, всё равно это Россия — всё через… гостиницу. Вот прошли мы на стоянку, так ещё полчаса потратили на паранойю Мухаммеда и Авдея — они проверяли машину, даже заглянули снизу.

«Волга» стояла на парковке отеля, фиг знает, что у них за охранники. А водитель тоже отдыхал в гостинице, да и нет у них особого доверия водиле, когда речь о моей безопасности. Я смотрел на них и думал, что же они будут делать на войне. Так же перед боем проверят мой танк?

Всё-таки поехали. Мухаммед устроил Мирзоева на коленях, тот показывал, куда сворачивать, а Мухаммеду отчего-то стали пофиг правила. Катерина всю дорогу с них умилялась, даже подкалывала и хихикала, а я делал лицо, как у охранников.

Проехали через городок. Начался длинный, бетонный и явно военный забор — поверх ряды колючей проволоки. Повернули и проехали немного навстречу бронеколпакам с дулами пулемётов в амбразурах. Снова повернули и упёрлись в шлагбаум.

Военные, наведя на нас винтовки, всех попросили выйти из машины. Сержант, не проявляя эмоций, дотошно у всех, даже у Мирзоева, проверял документы, а рядовой осмотрел автомобиль, для чего попросил водителя открыть багажник. И всё время мы стояли под прицелом их сослуживцев.

Потом нам разрешили занять места в машине, но проехали мы только до стоянки, к двухэтажному штабу со стороны этого КПП дороги просто не было.

Настроение моё заметно улучшилось, я во время вынужденной прогулки даже скупо заулыбался. Вот это я понимаю — отношение к безопасности. Молодцы ребята, молодец командир, и пусть против сильных магов это всё ничего не значит, пусть даже я параноик — я тоже молодец.

В штабе у нас снова проверили документы. Руслан Ибрагимович попросил его извинить. Он, оказывается, здесь нынче работает и у него много дел. Я пожелал ему всего хорошего, Мирзоев ушёл по коридору, а мы вчетвером поднялись по лестнице.

В дверь с табличкой «Командир дружины майор Бирюков В. В.» первым вошёл Авдей и сразу навёл «Парабеллум» на памятного мне адъютанта. Вторым через приёмную прошёл Мухаммед и со стволом в руке открыл начальственную дверь.

Я и Катя прошли мимо бледного лейтенанта за столом секретаря и Авдея у первой двери, вошли за Мухаммедом в кабинет командира. Я одобрил новшество — вместо стула для посетителей имелся целый т-образный стол. Я и Катя уселись в офисные полу-кресла, ласково посмотрели на майора и хором сказали:

— Привет!

— Привет, — суховато ответил он. Неодобрительно посмотрел на Мухаммеда с пистолетом у двери и добавил. — Вообще-то, мне о визитах сначала должен докладывать адъютант.

— Ну, накажешь негодяя, — пожал я плечами.

— Только сильно его не ругай, — проговорила Катя. — Ему за нашими парнями трудно успеть.

Майор застыл лицом, принимая новую нормальность — мы всегда будем так входить. Для ускорения процесса я спросил:

— А «В. В.» на твоей табличке это как?

— Виктор Владимирович, — грустно сказал майор.

— Тогда, Витя, докладывай, — велел я благодушно.

Он ещё помолчал, собираясь с мыслями, и начал деловым тоном:

— Ну, оружие новое ты сам ощупаешь, особенно танки. Отвечу на все твои вопросы. Доложу пока о малопонятном. Вот штаб ты приказал перенести. Но суть его в том, что эту организацию не растащить по частям, иначе просто нет смысла собирать всё вместе. Будете ещё проходить в училище. Я и подумал всё сделать наоборот… или немного сбоку. Ты заказал среди прочего большой автопарк, машины стали прибывать первые. Потребовалась база, автобат, я и решил туда же перенести штаб, как ты того хотел. С охраной и другими мерами безопасности.

— Гм, — проворчал я. — Не думал, что у меня в Семёновске столько земли.

— А как ты хотел! — убеждённо сказал военный. — По договору с Московской думой городок без разговоров меняет свою землю на твою по их выбору.

— Просто меняет? Квадрат за квадрат? — уточнил я сдавленным тоном.

— А как может быть по-другому? — наморщил лоб майор.

Нет блин! Мои сельские земли рядом с самой Москвой за поросшие бурьяном пустыри этого Мухосранска! И военный ещё ничего не понимает!