Они не обманули, в папке действительно находились доказательства того, что Бопковски любил тех, кто помладше. Очень помладше. И когда одну из фотографий взяла Марианетта…

— Мамочка… Грант, они же… совсем… — она едва слышно выдохнула так, будто ей сейчас станет плохо, прикрыв рот рукой. Выглядела Марианетта не менее ошарашено, чем Катэрия, которая повторила за ней.

Я плохо различаю детей по возрасту, но здесь они вряд ли доросли хотя бы до половой зрелости. Судя по всему, фотографии были сделаны скрытой камерой, однако чёткость позволяла запросто распознать лицо мужчины, который в этом участвовал.

— Это он? — одними губами спросил я, взглянув на Марианетту.

— Я не знаю, — так же беззвучно ответила она. — Я его ни разу не видела. Грант, мы должны отдать эти снимки в полицию.

— Нет, — покачал я головой. — Он нам нужен.

— Это же дети, Грант… — поражённо одними губами произнесла она.

— И он заплатит за это сполна. А от полиции можно и откупиться, — ответил я. — Особенно, когда у них есть связи.

— Но если мы покажем это секретной службе или самому государю…

— То потеряем единственный шанс выйти на тех ублюдков, кто за этим стоит, — ответил я. — Я запрещаю вам говорить об этом кому-либо, это ясно?

Я внимательно посмотрел на Катэрию и Марианетту, которые медленно поочерёдно кивнули.

На них снимки произвели впечатление, я вижу это по их лицам. Однако на меня они подействовали не так шокирующе. В Империи подобное было не редкость. Где-то были такие традиции, где-то были города-ульи, где всем наплевать, что там происходит. Я мог что угодно отрицать, но с одним мог согласиться точно — Империя гнила, и то, что здесь было полным шоком, там было просто плохо. А ведь это место тоже станет частью Империи…

Я собрал все снимки обратно в папку, после чего нашёл место, куда даже специально заглянуть никто бы не смог в этом номере, и положил конверт туда. Теперь надо было найти этого Бопковски. В этом мне поможет Вахта, у которого остались связи в этом городе, а дальше будет дело техники. Если Марианетту это так шокировало, то, значит, компромат действительно сильный, и я знал, какое предложение сделать ублюдку, от которого он отказаться не сможет.

— Всё хорошо, Катэрия? — положил я ей руку на плечо, когда вернулся.

— Да, Грант, хорошо.

— Расплата будет, поверь, — попытался я её взбодрить. — Всё будет.

— Знаю, иначе с тобой быть не может, — улыбнулась она, посмотрев на меня. — Просто… я в шоке. Они ведь дети, совсем… лет восемь, не больше.

— Мир вообще несправедлив и жесток.

— Как ты можешь быть таким циником?

— Видела бы ты то же самое, что и я, стала бы такой же, — заверил я её. — Возможно, это даже к лучшему, что ты не такая же, как я.

— Почему? — негромко спросила Катэрия.

— Среди нас двоих хотя бы у кого-то хватит человечности нажать на тормоз.

— Иногда мне кажется, что тебя вообще невозможно остановить… — пробормотала она в ответ.

На мониторах разыгрывалась своя новая история, о которой многие будут вспоминать ещё долго. Девушка, которой отроду восемнадцать лет, совсем юная и без опыта, играючи побеждала противника за противником. В её действиях не было мастерства, однако никто не мог сказать, что это не выглядело красиво.

Третий бой, и на её счету появилась третья победа.

Всё поле к моменту свистка судьи было покрыто льдом, а местами и снегом. Её противника спасли лишь техники секундантов, которые вмешались в тот момент, когда ему уже было не выстоять. И хоть тот человек начал спорить с ними, что они поспешили, что у него ещё были шансы, всем было очевидно, что эти люди попросту спасли ему жизнь.

Ещё бы немного, и обратно домой он отправился бы в гробу.

Весь остальной турнир теперь не выглядел столь интересным на фоне этой девушки, что играючи крушила своих врагов. В её действиях не было изящности и твёрдой руки, однако её техники, их масштаб и сила по-своему завораживали. Это было как следить за грациозным хищником, который охотится.

Последний бой не был исключением. Стены из мельчайших осколков льда, которые приобретали очертания хищников. Техники, которые считались сложными в исполнении, как ледяной огонь, или вовсе невозможными, то и дело мелькали на поле боя, тесня противников.

За этим сражением внимательно следил из своей комнаты и Авриалинтий Максидос.

— Что скажешь, Серсей? Ты сражался с ней, — негромко произнёс он своему покорному слуге.

— Сказать, что она сильна — это не сказать ничего, мой достопочтенный господин, — тихо ответил он, будто выдавливая из себя каждое слово. — Это поистине юное дарование. При всех своих навыках мне не удалось пробиться просто потому, что за одним барьером она ставит другой и так до бесконечности, и может это делать раз за разом, пока не выдохнется, а она не выдохнется. А если добавить сюда её визуализированные техники, это становится невозможно.

— Я бы хотел услышать твои мысли, а не то, что я знаю, — ответил он.

— Мои мысли? Она опасна, если не обуздать эту силу и не взять над ней личный контроль. В другой ситуации я бы порекомендовал устранить её, но сейчас могу посметь вам рекомендовать заняться ею уже сейчас. Она не уверена в себе, не понимает, чем обладает и чего стоит, поэтому ею будет очень просто завладеть и манипулировать. Стоит начать с родителей. В случае чего они помогут дочери сделать правильный выбор. И лучше это сделать сейчас, пока к ним не подойдёт кто-то ещё.

— Да уже отправили, — ответил он, всё так же погружённый в раздумья. — Спасибо, Серсей.

Тот молча поклонился и сделал несколько шагов назад, пятясь.

Красивый бой. Это была самая яркая личность на фоне всех остальных…

Пока внимания государя не привлёк один из ассистентов-аналитиков, который внимательно следил за поставленной за ним ареной.

— Мой достопочтенный господин, вам стоит обратить на это внимание… — негромко произнёс он, привлекая внимание Авриалинтия.

Тот взглянул на экран… и был приятно впечатлён.

Вторая арена была практически полностью погружена в красно-чёрное пламя. Дьявольское, слегка пугающее, оно извивалось и полыхало, волновалось, словно море, поглотив практически всю арену.

Если присмотреться, можно было заметить фигуру, которая металась по арене, пытаясь справиться с огнём, но тщетно, всё больше и больше отступая в угол. Одного взгляда даже непрофессионала было достаточно, чтобы понять, кто выйдет оттуда победителем.

— Это… — Авриалинтий нахмурился. — Это сейчас выступает Барбинери, я прав?

— Абсолютно, господин, — ответил аналитик. — И такое происходит с самого начала боя.

Он прищурился, пытаясь разглядеть в этом пугающем пламени бойца, который был лишь тенью на фоне этого ада.

— Я не знал, что он настолько силён… — пробормотал государь за заведомо проигрышным для его противника боем.

На глазах Авриалинтия на арену пошёл дождь из маленьких угольков, которые ярчайшими вспышкам опадали вниз. Боец прикрылся от него и тут же был вынужден отскочить от потока пламени будто из пасти дракона, который едва не ударил тому в лицо. Пытается пробиться, и ему даже удаётся разрушить технику, но следом вновь отступает, так как пламя едва не ловит его, закручиваясь по спирали как торнадо и пуская в разные стороны молнии.

Он рывком прорвался дальше, но на этот раз прямо над его головой образуется раскалённый красно-чёрный шар, который падает прямо перед бедолагой и взрывается подобно бомбе, заставляя того отступить ещё дальше.

Как бы противник Барбинери ни пытался пробиться, за одной техникой его встречала другая, потом третья, потом четвёртая. Силы попросту обрушивались на бедного человека, не оставляя ему никаких шансов.

Всё закончилось, естественно, победой Барбинери. И уж больно его тактика сейчас походила на тактику юного дарования.

— А он силён… очень силён… — пробормотал Авриалинтий. — Кажется, мы не замечали за ним этого?