Он посмотрел на Чарли.

— Если бы мы могли сделать его чуток полегче, — сказал Сэм. — Добавить немного юмора…

— Не пойдет, — возразил Чарли. — Она твердо решила, что никаких изменений не будет. К тому же Пьеранджели, режиссер, согласен с ней.

— Ну, а он-то здесь при чем? — спросил Сэм. — Он в жизни не сделал ни одной денежной картины.

— Зато он завоевал все возможные призы в Италии и в Европе.

— Прекрасно, — произнес Сэм без всякого энтузиазма. — Пускай расскажет об этом банкирам.

— Ну и что ты собираешься делать? — спросил Роджер.

— Согласиться, — ответил он. — У меня нет другого выбора. Победим мы или проиграем, но это будет великолепный фильм. Не знаю, как им это удалось, но они пригласили лучших актеров Европы. Надо только хорошенько разрекламировать его.

— У тебя есть план? — спросил Роджер.

— У меня есть идея. Но это будет зависеть от того, насколько она согласна сотрудничать.

Зазвонил телефон, и Чарли снял трубку.

— Pronto,[160] — затем зажал рукой микрофон. — Они внизу.

— Скажи, чтобы поднимались, — сказал Сэм. Он вышел в ванную, закрыл за собой дверь и ополоснул лицо. Вытершись, он взглянул на себя в зеркало. Явные признаки усталости. Когда все это кончится, он сможет наконец хорошенько выспаться.

Сэм вернулся в комнату, и у него перехватило дыхание от ее неземной красоты. Это было слишком. Женщина не может быть такой красивой!

— Сэм, — актриса протянула ему руку и подставила щеку для поцелуя.

— Не могу поверить, — сказал он искренне. — Как вы прекрасны!

Она улыбнулась. Она уже привыкла к тому, что все осыпают ее комплиментами, и считала это забавным.

— Спасибо, Сэм.

— Привет, Ники! — сказал он. Николи был ее мужем везде, кроме Италии. Они пожали друг другу руки, и Сэм повернулся к другому мужчине: — Синьор Пьеранджели? Рад с вами познакомиться.

Режиссер скромно кивнул. Он почти не говорил по-английски.

— Добрый день, синьор Бенджамин.

Марилу нетерпеливо спросила:

— Сэм, ты прочитал сценарий? Что ты о нем думаешь?

Он посмотрел на нее.

— Мне он понравился. Но не думаю, что он пройдет. Хотя у меня есть кое-какие идеи, и если мы придем к согласию, то будем делать фильм.

— Никаких изменений в сценарии, Сэм, — сразу же предупредила она.

Он посмотрел на нее и пожал плечами.

— Если ты даже не хочешь выслушать мое мнение, Марилу, то у нас нет никакого шанса сделать этот фильм. — Он сделал шаг к спальне и открыл дверь. — Это значит, ты никогда не будешь сниматься в этом фильме, потому что я единственный, кто верит, что ты настоящая актриса и достаточно хороша, чтобы стать первой иностранной актрисой, которой присудят «Оскара».

Он закрыл за собой дверь. Сэм чувствовал, что на лбу у него выступила испарина. Пройдя в ванную, он плеснул в лицо холодной воды. Страшно хотелось выпить.

В дверь легонько постучали.

— Да! — крикнул он.

— Можно войти, Сэм? — раздался голос Ники.

Сэм быстро снял пиджак и бросил его на кресло, затем развязал галстук, ослабил ворот рубашки и откинулся на кровать.

— Войдите!

Ники вошел в комнату. Это был высокий привлекательный мужчина и, как ни странно, хороший продюсер. Он совсем не зависел от Марилу, у него были свои методы работы. Он просто сделал из обыкновенной смазливой итальянской девчонки звезду.

— Ты должен понять Марилу, — сказал он мягко. — Она очень эмоциональна.

— Я знаю, — согласился Сэм, — но ты ведь должен помнить, что я устал и вымотался, что я только что пролетел четыре тысячи миль и не спал всю ночь. Я встретился с ней, а она даже не хочет ни о чем говорить.

Многолетний опыт работы с темпераментными натурами сделал Ники терпеливым, как Иов.

— Я думаю, она поговорит с тобой сейчас, — сказал он. — Она и так раскаивается, что начала резко.

— Думаю, мы лучше поговорим, когда я немного посплю, — Сэм зевнул. — Тогда, надеюсь, я сам буду более терпеливым.

— Послушай, Сэм, — сказал Ники. — Встреться с ней без Пьеранджели, без него она будет не столь уверенной и выслушает тебя, но его не должно быть рядом.

— Ну, тогда устрой нам встречу, Ники. Я буду готов к вечеру.

— Встретитесь на ужине, — Ники улыбнулся. — Она будет там.

— А ты?

Ники посмотрел ему в глаза.

— Поговори с ней наедине. Поверь мне, так будет лучше. Ведь это твоя картина, а не моя.

— Но я думал, что ты будешь продюсером.

— Я буду, — кивнул Ники. — Но я буду твоим подчиненным. И я хочу, чтобы Марилу сразу это поняла, чтобы она знала, кто здесь самый главный.

— Спасибо, Ники, — сказал Сэм. — Я ценю тебя за это.

Ники снова улыбнулся.

— Не беспокойся, Сэм, это будет успешный фильм. Вдвоем мы сделаем его.

Они пожали друг другу руки, и Ники ушел. Сэм вытянулся на кровати и тут же уснул.

Не всегда дела обстояли таким образом. Он вспомнил, как впервые прилетел в Рим. Почти четыре года назад.

Полет был ужасным. Сэм сидел в салоне второго класса между двумя итальянками, которые постоянно болтали и передавали друг другу фрукты и сласти, и проклинал скупость Роджера, который заказал ему билет. Роджер ни за что не хотел взять ему билет в первый класс, ведь полет длился не очень долго.

Он вышел из самолета в удушающую августовскую жару. Ни лимузина, ни шофера не было. Страдая от жары и духоты, он влез в такси, которое доставило его в отель «Эксельсиор».

Клерк в гостинице показал ему комнату, и Сэм чуть не упал в обморок. Комната была узкой и темной, окно выходило на задний двор.

— Это ошибка, — сказал он. — Я ведь заказывал люкс.

— Нет, синьор, — вежливо возразил клерк, показывая ему бланк заказа. — Вот что было заказано.

Сэм посмотрел на листок. Опять этот Роджер! Он мог теперь поспорить, что Роджер просто не заказал ему машину в аэропорту. Он передал листок обратно клерку.

— Мне нужен люкс!

Сэм проследовал за ним в вестибюль. Метрдотель был неумолим.

— У нас нет ни одного свободного люкса, синьор.

Сэм сделал неуловимый жест, в его руке показался уголок банкноты. Сто долларов. Помощник директора увидел это.

— Возможно, я смогу вам помочь, eccellenza,[161] — он начал листать книгу.

Сэм смотрел на него.

— Я хочу самый лучший номер, потому что мне необходимо будет проводить там очень важные встречи.

— У нас остался только королевский люкс, — сказал помощник директора. — Но он стоит очень дорого.

— Я беру.

— Хорошо, синьор. — Он повернулся к Сэму. — На сколько дней?

— На неделю, может, дней на десять.

— Вам придется заплатить за ночь вперед, синьор.

Сэм вытащил кредитную карточку.

Помощник директора покачал головой.

— Извините, синьор, мы не принимаем кредитные карточки.

Сэм вытащил из кармана чековую книжку.

— Чеки тоже не принимаем, синьор, если не было договоренности заранее.

— Надеюсь, вы принимаете дорожные чеки? — сказал Сэм с сарказмом.

Теперь ирония из голоса помощника пропала.

— Si, signore.

Сэм положил свой атташе-кейс на стойку и открыл его так, чтобы итальянец увидел ровные стопки дорожных чеков. Он вытащил один из них и захлопнул кейс. Быстро подписав чек, он протянул его итальянцу.

— Но ведь это на тысячу долларов, eccellenza, — сказал помощник директора. — Номер стоит всего лишь…

— Все нормально, — перебил его Сэм. — У меня нет чеков меньшего достоинства. — Скажете, когда надо будет заплатить еще.

— Si, eccellenza, — сказал помощник, сгибаясь в поклоне чуть ли не пополам.

Он лично сопроводил Сэма в номер, положил в карман стодолларовую бумажку, которую тот ему дал на чай, и, рассыпавшись в поклонах, пятясь, вышел из номера.

Сэм приказал, чтобы ему заполнили в гостиной бар, и прошел в спальню, где прислуга распаковывала его чемоданы. Он с удовольствием осмотрелся. Вот это было то, что надо! Роджер, конечно, лопнет от злости, когда узнает, во что это обошлось. Плевать! Роджеру еще многому надо учиться.