Питер возбужденно ходил по своему кабинету взад-вперед. За окном было темно. Часы, стоящие на столе, показывали десять минут восьмого. Прошло уже два часа, как окончилось заседание.

Питер повернулся к Джонни и посмотрел на него. Этот взгляд не предвещал ничего хорошего.

— Чертовы пройдохи! — вскричал он. — Зачем ты им позволил это сделать, Джонни?

У Джонни отвисла челюсть.

— Я?! — сказал он, не веря своим ушам. — Что я им позволил сделать? Ведь ты же подписал договор с Денвером.

— Договор, договор! — заорал на него Питер. — Если бы ты не совал свой нос на студию, этого бы не случилось! Все шесть фильмов были бы выпущены вовремя. — Он отвернулся, подошел к окну и продолжал: — Но нет! Тебе надо было показать, какой ты гений! Мистер Всезнайка! Марк рассказал мне, как ты приходил на студию и заставлял их работать только над этим фильмом, забросив все остальное. — Он повернулся к Джонни. Его глаза были несчастными. — Зачем ты сделал это, Джонни? — с упреком сказал он. — Неужели из-за денег, которые ты вложил в этот фильм? Неужели только из-за этого ты подставил под удар все наше дело?

Джонни ничего не ответил. Его лицо побледнело, и он оперся о стол. Не мигая, он смотрел на Питера.

Питер стоял спиной к окну, беспомощно опустив плечи.

— Зачем ты сделал это? — спросил он снова едва слышно. — Мне и без этого было нелегко.

Он подошел к Джонни и заглянул ему в лицо. Внезапно на его глазах блеснули слезы.

— Именно в тот момент, когда мне так нужны деньги, ты так поступил со мной. Если бы у меня были деньги и ты бы попросил у меня, я бы дал их тебе не раздумывая.

Между Питером и Джонни установились прохладные отношения, что не ускользнуло от внимания работников студии. Правда, они старались не показывать этого, но все знали. Джейн тоже знала, и это ее беспокоило. За себя она не боялась, но ей было неприятно, что Питер и Джонни стали так относиться друг к другу.

На ее столе зазвонил телефон. Она подняла трубку.

— Джейн, — раздался голос Питера, — передай Джонни, чтобы он зашел ко мне в кабинет.

Она в замешательстве повесила трубку. Обычно Питер звонил Джонни по селектору или сам заходил в его кабинет. Это было просто, так как их кабинеты сообщались.

Она нажала клавишу. Джонни ответил сразу же.

— Да, Джейн?

— Питер хочет видеть тебя, Джонни, — сказала она.

На том конце провода воцарилось молчание, затем Джонни вздохнул и медленно ответил:

— Хорошо, сейчас зайду.

Он уже собрался повесить трубку, когда она сказала:

— Джонни!

— Да?

— Что произошло между вами? Вы что, поссорились с Питером?

Он горько рассмеялся.

— Не говори глупостей, — сказал он и повесил трубку.

Она задумчиво опустила трубку на рычаг. Что бы там ни говорил Джонни, ей все это не нравилось.

Он вернулся к себе в кабинет усталый. Ему хотелось, чтобы Питер прекратил осыпать его упреками, ему уже надоело выслушивать, что он причина всех бед, и не иметь возможности ничего сказать в ответ. Но он обещал Дорис, что ничего не скажет…

Раздался телефонный звонок. Джонни ответил.

Снова позвонила Джейн:

— Мистер Ронсон хочет с тобой поговорить.

Интересно, что ему надо?

— Пусть войдет, — сказал Джонни, вешая трубку.

Дверь отворилась, и в кабинет вошел Ронсон. Увидев Джонни, он растянул в улыбке узкие губы.

— Я хотел повидаться с вами, мистер Эйдж, прежде чем улететь в Голливуд, — начал он, протягивая руку.

Джонни пожал ее и подивился, какая сила была в этих пухлых пальцах.

— Хорошо, что вы зашли, мистер Ронсон, — сказал он, указывая рукой на кресло. — Присаживайтесь, пожалуйста.

Ронсон уселся в кресло напротив Джонни и посмотрел на него.

— Наверное, вас удивил мой визит, мистер Эйдж?

Джонни кивнул.

— Немного, — признался он.

Ронсон подался вперед. За толстыми стеклами очков в роговой оправе блестели его глаза.

— Я просто подумал, что вы можете мне что-нибудь сообщить.

— Насчет чего? — осторожно спросил Джонни.

Ронсон слегка улыбнулся.

— Насчет студии. Вы же знаете, я собираюсь туда завтра.

Джонни улыбнулся в ответ. Что ж, если ему хочется поиграть, он принимает эту игру. Его лицо было непроницаемым.

— Боюсь, что мне нечего вам сказать, мистер Ронсон, — сказал он вежливо. — За исключением того, что студия находится в надежных руках. Что касается производства, то это обязанности Марка Кесслера, а не мои. И я думаю, что он отдает себе отчет в своих действиях.

Ронсон молча улыбался. Затем сделал вид, будто ему неожиданно пришла какая-то мысль.

— Может, причину неудач надо искать не на студии, а где-нибудь в другом месте?

— На что вы намекаете, мистер Ронсон? — Джонни слегка повысил голос.

— Зовите меня Ларри, — предложил Ронсон, продолжая улыбаться.

— Ларри, — согласился Джонни. — Но это не ответ на мой вопрос.

Ронсон посмотрел ему в глаза. Эйдж знает о компании больше, чем кто-либо еще, не считая, конечно, Кесслера. Если перетянуть его на свою сторону, он будет чертовски полезен.

— Возможно, ответственность лежит на мистере Кесслере? — Ронсон внимательно наблюдал за выражением лица Джонни.

Лицо Джонни оставалось спокойным и безучастным.

— Что привело вас к этому выводу, Ларри?

Ронсон поудобнее расположился в кресле.

— Он понемногу стареет, ему, наверное, уже за шестьдесят. Возможно, что он потерял хватку, кто знает?

Джонни расхохотался.

— Это просто смешно, Ларри! Никто не знает его, как я. Да, я, конечно, признаю, что он уже не молод, но работоспособность у него огромная. Я думаю, он понимает в кинематографе больше, чем многие молодые.

— Лучше вас даже? — хитро прищурившись, спросил Ронсон.

Джонни улыбнулся.

— Он президент ведь, не так ли? И он владелец компании.

Ронсон хотел прокомментировать последнее замечание, но удержался.

— Вы думаете, что смогли бы так же умело руководить компанией, будь вы президентом, Джонни?

— Сомневаюсь, — ответил Джонни холодно.

Ронсон засмеялся.

— Ну что вы, Джонни! — сказал он, прищелкнув языком. — Не надо быть таким скромным.

Джонни посмотрел на него. Что хочет этот парень? Ведь он пришел явно не для того, чтобы расточать комплименты.

— Дело не в скромности, Ларри, — с расстановкой сказал он. — Я работаю бок о бок с Питером Кесслером почти тридцать лет и более способного и профессионального работника в кинематографе не знаю.

Ронсон не торопясь похлопал ладонью о ладонь.

— Браво! — сказал он. — Такая преданность заслуживает похвалы.

— Хвалить следует не меня, а того, кто этого заслуживает. К тому же, преданность — это самое ценное, что есть в жизни, она не покупается за деньги.

Ронсон был не согласен с последним заявлением, но снова промолчал. Он молча сидел в кресле и наблюдал за Джонни.

Джонни тоже посмотрел на него. Ну что ж, если Ронсону хотелось поиграть в шарады, пожалуйста — он тоже молчал.

Ронсон чуть подался вперед. Его голос зазвучал вкрадчиво.

— Мне бы хотелось конфиденциально поговорить с вами, Джонни.

В голосе Джонни не чувствовалось любопытства.

— Как вам будет угодно, — спокойно сказал он.

Ронсон помедлил, затем начал говорить.

— От группы влиятельных лиц я получил информацию, что вы были бы заинтересованы в приобретении пакета акций компании, принадлежащей мистеру Кесслеру.

Джонни поднял бровь. Так вот в чем дело! Надо было сразу догадаться.

— А кто они, эти лица? — спросил он.

Ронсон посмотрел ему в глаза.

— К сожалению, я не могу раскрыть их имена, но они сообщили мне, что ваша кандидатура наиболее подходит для поста президента, если мы с вами договоримся.

Джонни посмотрел на него и улыбнулся. Неужели Ронсон был таким идиотом, что в открытую предлагал ему взятку?

— Я, конечно, очень польщен их щедростью, но решение на продажу контрольного пакета акций остается за мистером Кесслером, не так ли?