— Как скажешь, — кивнул Эрих. — Дай мне твою ермолку. Я ее отнесу.

— Да. Конечно. — Он отсалютовал отцу. — В следующем году встретимся в Иерусалиме.

Эрих и Боб наблюдали, как Джек идет к автомобилю Микки Салливана. Эрих огляделся, заметил фотографа, взмахом руки подозвал его.

— Проследи, чтобы эти фотографии как можно быстрее попали в Бостон, — распорядился он, сунув фотографу сотенную.

Микки отвез Джека в «Амбассадор», поднялся с ним в его «люкс», где Джек прежде всего глотнул виски, потом закурил «Кэмел» и, глубоко затягиваясь, закружил по комнате.

— Я тебя понимаю, — вздохнул Микки. — Теперь ты можешь себе представить, каково здесь мне. Слушай. Я предлагал найти тебе на вечер телку. Может, не будем откладывать? Позволь сделать пару звонков.

Джек ушел в ванную и встал под горячий душ, предоставив телефон в полное распоряжение Микки. Когда вернулся, Микки поднял кулак с оттопыренным большим пальцем и широко улыбнулся.

— Она появится через полчаса. Не выгоняй ее сразу. Свое дело она знает. Я вернусь позже. Думаю, нашу последнюю ночь в Лос-Анджелесе надо отметить хорошим обедом.

Джек кивнул и налил шотландского.

Девушка появилась, молоденькая, пухленькая. Далеко не красавица, но Джек уловил идущие от нее эротические флюиды, которых, возможно, и не заметил бы, если б не предупреждение Микки. Смуглая кожа и большие карие глаза выдавали латиноамериканское происхождение. Наверное, мексиканка, подумал Джек. Одевалась она просто: белая блуза, черная широкая юбка, обшитая красной и зеленой полосами по подолу, темные чулки и начищенные черные туфельки.

— Мистер Лир? Вы меня ждете?

Он кивнул и натужно улыбнулся:

— Вроде бы. Заходи.

Девушка переступила порог, огляделась.

— Тут мило.

Джек услышал, как по полу зацокали ее каблучки, отметил грациозную походку.

— Ты танцовщица?

— Да. Сначала я для вас станцую… если позволите.

— Ты танцуешь на сцене?

— Да. Вы обо мне не слышали. Но, думаю, еще услышите.

— Надеюсь. А зовут тебя…

— Кончетта Лаззара.

— Ты очень молода.

Она сухо улыбнулась:

— Я достаточно взрослая для того, что вам требуется, мистер Лир.

— А ты знаешь, что мне требуется?

— Мистер Салливан сказал, что вы в депрессии. Сегодня вы хоронили своего деда.

— Кончетта, если ты собралась танцевать для меня, то танцуй голой, хорошо?

Она улыбнулась:

— Я знала, что вам этого захочется.

Она направилась к радиоприемнику, покрутила верньер, нашла станцию, транслирующую подходящую музыку. Скоренько разделась, оставшись в черном поясе, темных чулках и начищенных туфельках, и закружилась в танце, все убыстряя темп.

Хорошо хоть, что она не принесла кастаньеты, подумал Джек. Возможно, знала, что это нарушит тот образ, который она хотела создать. Танец девушки разжигал желание, как ей того и хотелось. Подпрыгивали груди, ходуном ходил живот. Она прекрасно сознавала, какой эффект производит ее вихляющаяся круглая попка, и не раз предоставляла Джеку возможность полюбоваться ею. А уж таких густых лобковых волос он просто никогда не видел. Они полностью скрывали половую щель, кроме тех моментов, когда девушка в танце поднимала и отводила в сторону ногу.

Она танцевала минут пять, потом упала на диван. Ее кожа блестела от пота.

— Что мне делать теперь, мистер Лир? — игриво спросила она.

— Догадайся.

Джек отвел ее в спальню, где она тут же легла на кровать. Возбужденный, Джек так поспешно срывал с себя одежду, что Кончетта засмеялась. Она засмеялась вновь и, протянув руки, предложила свою помощь, когда он достал презерватив. С ловкостью, показывающей, что ей это не впервой, натянула его на конец Джека. Мгновением позже Джек уже напрыгнул на нее, не в силах сдерживаться. Она ахнула, когда его внушительный прибор вошел в нее, но жаловаться не стала. Закрыла глаза, отдаваясь на милость его страсти. Джек, конечно, понимал, что процесс этот доставляет ей куда меньшее удовольствие, чем ему.

Когда же он кончил, Кончетта вздохнула и обняла его, прижимая к себе. Его вес, похоже, не доставлял ей никаких неудобств. Когда же Джек скатился с нее, Кончетта удивила его тем, что стащила презерватив, бросила в пепельницу на прикроватном столике, а потом вылизала его член.

Какое-то время они лежали молча. Потом девушка прошептала, что будет счастлива, если он вновь овладеет ею. Джек ответил, что сделает это через минуту-другую. Закурил «Кэмел», предложил Кончетте. Она взяла сигарету, он достал из пачки вторую, для себя.

— Ты занимаешься этим постоянно, Кончетта?

— Только с такими, как вы, — прямо ответила она

— Только с такими, как?..

— Только с теми, кто может мне помочь.

Джек кивнул, словно понял, о чем речь, хотя в действительности лихорадочно пытался сообразить, что к чему. Потом он мысленно застонал. Микки наверняка сказал девушке, а то и ее родителям, которые, возможно, знали, чем занимается их дочь, что брат Джека — первый человек в «Карлтон-хауз»

— Ты хочешь сниматься в кино? — спросил он Кончетту. — Так?

— Да. Я думаю, мне нужен лишь шанс.

— Поэтому ты. И с другими, кроме меня.

— Как и любая девушка, которая хочет пробиться в Голливуде. — Говорила она об этом как о само собой разумеющемся.

— Я попытаюсь что-нибудь сделать для тебя, Кончетта. Но учти, что основные мои интересы связаны с радио. Ты поешь?

— Я могу петь.

— Может, начнем с этого?

— Но я хочу сниматься в кино. Вы понимаете?

— Понимаю. Не хочешь взять в рот?

— Я знаю, как это делается, — ответила она.

Джек улыбнулся:

— Так действуй.

Она действительно знала. И хотя Джек кончил лишь несколько минут тому назад, девушка быстро довела его до оргазма. А потом убежала в ванную, чтобы выплюнуть сперму и прополоскать рот. Вернувшись, она увидела, что «молодец» Джека все еще стоит, и улыбнулась, удивленно покачав головой.

Они выкурили еще по сигарете.

— Сколько тебе лет, Кончетта?

— Я не уверена, что вам захочется это знать.

— Скажи.

— Шестнадцать, — тихо ответила она.

— Ага. Как я и говорил, я сделаю для тебя все, что смогу. К примеру, дам денег.

— Нет. Я делаю это не ради денег. Я не шлюха, мистер Лир.

— Разумеется, нет. У меня этого и в мыслях не было. Но ты возьмешь, скажем, сто долларов только за то, что доставила мне куда больше удовольствия, чем я ожидал.

— Ну…

— Значит, договорились.

Она оделась.

— Мистер Лир, на что я должна соглашаться?

— Ты о чем, Кончетта?

— Один человек говорит мне, что я должна выщипать брови. Вырвать часть волос, чтобы лоб стал больше. От меня хотят, чтобы я похудела. И с такими именем и фамилией, как Кончетта Лаззара, многого не достигнешь. Мне надо сменить их.

— На что?

— Мне предлагали несколько вариантов. Один мне понравился. Конни Лейн. — Эти слова она произнесла с благоговейным трепетом, как заклинание.

— Планы меняются, — объявил Джек Микки за обедом. — Завтра ты со мной в Бостон не поедешь.

— Ты передумал?

— Нет. Я предложил тебе работу, и она твоя. Но тебе придется задержаться на неделю-другую. Пока с твоей помощью Кончетта Лаззара не получит шанса сняться в кино. Да… я все знаю. Отведи ее к Мо Моррису и скажи, что она от меня. После этого первым же поездом выезжай в Бостон.

— Что? Ладно. Понял. Наверное, я сам виноват.

— Микки, возможно, я позвоню тебе вновь и попрошу найти мне девочку. Но, пожалуйста, пойми, что у меня требования не такие, как у отца. Больше никаких шестнадцатилетних. В Калифорнии это сходит с рук, но в Массачусетсе можно угодить за решетку.

— Извини…

— Все нормально. С другой стороны, Микки, из тех, с кем мне приходилось иметь дело, она — из лучших.

— Я свяжу ее с Мо Моррисом, — пообещал Микки. — Он отличный агент. Если кто-то и сможет протолкнуть ее в кино, так это Мо.