Джеб подошел к камину и аккуратно положил кошелек на верхнюю полку.

— Только подумай, — повернулся он к жене. — Тебе останутся целых два доллара.

— Спасибо, Джеб, — ответила Мэрилу. Два доллара, конечно, немного, но все же лучше, чем ничего. — Пойду взгляну на детей.

Мэрилу направилась к двери, но, сделав несколько шагов, обернулась к мужу.

— Ты тоже сейчас ложишься?

Джеб избежал ее взгляда.

— Думаю, я еще помолюсь и выкурю трубку.

— Только не очень задерживайся. Завтра вы с Дэниэлом собирались почистить западное поле.

Джеб взял из стоявшего на столе кувшина немного табака и, набив трубку, тяжело опустился на ступеньки. Оба они хорошо знали, почему он ложится так поздно. Когда он входил, Мэрилу притворялась спящей, и ему не надо было просить, а ей — отказывать.

Дэниэл спокойно лежал на кровати в детской. Рядом, свернувшись калачиком, спал Ричард, а в другом углу тихо посапывали сестры. Молли Энн делила кровать с самой младшей из них, Элис, а Рэчел — с Джейн. Колыбель Мэйса на ночь вешали к родителям.

Дэниэл закрыл глаза, но сон не шел. Он чувствовал смутное недовольство собой. Его сложно было объяснить, однако, со временем оно нарастало и становилось все более острым. Очевидно, главной причиной была все-таки бедность. Дэниэл всегда думал, что, хотя в его семье нет богачей, они, во всяком случае, ничем не хуже остальных. Сегодня же, увидев, как самоуверенно держался Фитч и как заискивал перед ним отец, он понял, как бедна его семья, и это показалось ему несправедливым и отвратительным.

В окне появился вышедший из-за гор бледный месяц, и Дэниэл посмотрел на него. Судя по его положению, было около девяти часов. За стеной, отделявшей спальню родителей от детской, послышались шаги. Отец. Дэниэл услышал, как на пол упали его сапоги, затем негромко скрипнула кровать, и наступила мертвая тишина.

Недавно все было по-другому. Ночью из спальни родителей доносились звуки поцелуев, шум, иногда даже крики и смех. Так продолжалось до тех пор, пока не родился Мэйс. После этого в комнате воцарилось молчание. Казалось, больше в ней никто не живет.

Как-то раз Молли Энн рассказала Дэниэлу, почему с родителями произошла такая разительная перемена. Они больше не хотели заводить детей. Дэниэлу это было непонятно. Значит, родители теперь будут до конца недели спать раздельно? Почему нежелание иметь детей сильнее стремления к наслаждению? Секс давно не представлял для Дэниэла никакой тайны. Он много раз видел, как спариваются животные, и предполагал, что нечто подобное происходит и с людьми. В решении родителей было что-то непонятное.

Дэниэл заворочался в постели. Его голова оказалась рядом с ногами брата, и, лежа в темноте, он мог смотреть на луну. Неожиданно издалека донесся лай собак, которые, по всей вероятности, гнали дичь. Он удивился. Скорее всего, охотились на енотов, но кто станет гоняться за ними с собаками, если всем известно, что звери ушли на север, поближе к воде? Он тихо вылез из постели и подошел к окну. Лай доносился со стороны холма, стоявшего к западу от дома. Дэниэлу даже показалось, что он узнал одну из собак, огромного гончего пса, принадлежавшего мистеру Кэллендеру, жившему в долине.

За спиной Дэниэла послышалось шуршание. Обернувшись, он увидел позади себя Молли Энн.

— Ты что, заснуть не можешь? — спросила сестра.

— Нет.

Молли Энн подошла к окну и выглянула наружу.

— Ты слышал, что мистер Фитч предложил папе?

Дэниэл молча кивнул.

— Мне всегда хотелось посмотреть, как живут в городе, — шепотом продолжила Молли Энн. — Я слышала, что…

Кто-то из детей заворочался во сне.

— Шшш, — тревожно зашипел Дэниэл. — Так ты их всех перебудишь.

— Может, выйдем?

Двор был залит лунным светом, и было почти так же хорошо видно, как днем.

— Как приятно пахнет! — сказала Молли Энн.

— Да, — согласился Дэниэл.

— И очень красиво. Все тихо, спокойно.

Дэниэл подошел к колодцу, набрал ведро и, отхлебнув глоток, предложил сестре. Молли Энн отрицательно покачала головой. Дэниэл поставил ведро на землю. Лай, заставивший его подойти к окну, стал значительно слабее. Видимо, свора удалялась.

— Они кого-то загнали на дерево? — спросила Молли Энн.

— Нет, — усмехнулся Дэниэл. — Просто собаки у них такие дурные. А на дереве если кто и сидит, то, дай Бог, сова.

— Ты слышал, как родители разговаривали? — Молли Энн перевела разговор на интересовавшую ее тему. — Если мы будем работать в городе, он и смогут купить цыплят или даже корову. Папа сказал, что Кэллендер готов уступить ему старого мула за пять долларов.

— Что ты об этом думаешь?

— Если ты о Фитче, то он мне не очень нравится, — медленно, словно нехотя, ответил Дэниэл. — В нем есть что-то такое, чего я не перевариваю.

— Значит, если папа скажет тебе, ты не поедешь?

— Я этого не говорил. Но Фитч мне не по нутру, и все тут.

— А мне он нравится, — сказала Молли Энн.

— Да, голову он умеет вскружить. В остальном он очень жесткий человек.

— Ты думаешь, папа все-таки отправит нас в город?

Дэниэл взглянул на сестру и кивнул.

— У нас нет выбора. Нам нужны деньги, и это единственный способ их получить.

Лицо Молли Энн озарилось.

— Знаешь, я слышала, что в городе каждую субботу устраивают танцы.

— Дьявол нашептывает тебе эти мысли, — Дэниэл строго посмотрел на сестру.

— С тобой интересно разговаривать, — язвительно заметила Молли Энн. — Ты говоришь, как проповедник, но не замечаешь, что у тебя уже давно восстал член.

Дэниэл густо покраснел. Сестра была права, но он надеялся, что в ночной темноте она этого не заметит.

— Ну и что? Когда я выхожу до ветру, всегда так бывает.

— Тогда иди до этого… до ветру! — Молли Энн вскинула голову и быстрыми шагами направилась к дому. — Давай побыстрее, а то я догадаюсь, чем ты там действительно занимаешься.

— Молли Энн!

— Что? — Девушка обернулась и посмотрела на брата.

— Почему тебе так хочется уехать отсюда?

— Неужели ты сам не понимаешь?

Дэниэл покачал головой, а Молли Энн спокойно произнесла — Ну, кем я здесь стану? Старой девой? Нет, спасибо. Может, в городе я найду себе кого-нибудь и перестану чувствовать себя никчемной. Я понимаю, с ребятами все по-другому, им не надо обязательно жениться, они вообще могут делать все, что хотят. Пойми, Дэниэл, я не шальная девчонка, клянусь тебе. Но мне уже шестнадцать, поэтому я должна делать то, что делает каждая женщина: выйти замуж и растить детей, пока я еще не слишком стара. Я люблю вас всех — и маму, и папу, и тебя, и детей, но у меня должна быть своя жизнь, понимаешь, Дэниэл?

— Кажется, да, — задумчиво сказал он.

— А теперь пора спать, — Молли Энн отпустила его руку. — Завтра вы с папой будете расчищать западное поле.

— Да.

Проводив сестру взглядом, Дэниэл отошел к поленнице помочиться. Когда он вернулся в детскую, все уже спали.

Втягивая носом запах поджаренной овсяной крупы, Дэниэл вошел в кухню.

— Я только что с западного поля, — взволнованно сказал он. — Где папа? Я ждал его, но он так и не пришел.

— У Кэллендера. Хочет одолжить у него мула, чтобы перевезти вещи. Он будет с минуты на минуту. Мать поставила на стол еще одну тарелку. — Садись завтракать.

Дэниэл жадно набросился на еду.

— Мы тут с отцом подумали: может, вы с Молли Энн поедете работать в город? Тебе хотелось бы?

— Честно говоря, я никогда об этом не думал.

— Мистер Фитч сказал, что ты мог бы зарабатывать там три-четыре доллара в неделю.

— А ему-то что с этого будет?

— Кому? — удивленно переспросила Мэрилу.

— Мистеру Фитчу.

— Ничего. Он просто видит, как нам трудно, и хочет помочь.

— Может, ему лучше нормально платить папе за кукурузу? — спросил Дэниэл.

— Это разные вещи, — сказала Мэрилу. — Бизнес есть бизнес, у него свои законы.