Закрыв глаза, она неслась через дремучие леса. И где бы она ни была, она знала, что зверь затаился поблизости, зверь стережет ее… Мелькая в кустах, черно-желтое полосатое тело неумолимо настигало… Она стремительно бежала вверх, карабкалась по скалам, усиленно и загнанно дыша. И вот она на высоте, на самой вершине горы. Зверь бросается на нее, и она готова к этому прыжку. Соединившись в объятиях смерти, они стремительно падают вниз…

— Тигр, тигр, тигр!.. — тихо простонала она.

Чезарио постучал. Ответа не последовало.

— Здесь никого нет, — Лук толкнула дверь и вошла. Он последовал за ней.

— И что теперь?

— Ждать, — коротко ответила она.

Внутри стоял обшарпанный стол и несколько ветхих стульев. Он придвинул к ней один из них. Она села. Он зажег две сигареты и одну протянул ей. Она взяла, не проронив ни слова.

— Вы не слишком разговорчивы! — заметил он.

— Что говорить? Вы добились своего.

— Но ведь это было? Или нет?

— Теперь это не имеет значения. Потому что никогда не повторится.

— Вы всегда так уверены во всем? Кто может наверное знать, что будет завтра?

— Завтра у меня будет достаточно денег, чтобы купить «феррари», — проговорила она бесцветным голосом. — И мы с вами больше никогда не увидимся.

— И это предел желаний? Автомобиль? — он коротко рассмеялся. — «Феррари» может многое. Но он не может любить вас.

— Вам ли говорить о любви? — Лук горько усмехнулась. — Сколько женщин слышали от вас подобное? Десять? Двадцать? Сто? Может, больше?

В его лице ничего не изменилось.

— Мужчина может жить в разных местах, не называя их при этом своим домом.

Послышался шум подъехавшего автомобиля. Лук поднялась и направилась к двери. У выхода обернулась и коротко взглянула на него.

— Ну вот и все, — сказала она, как бы подводя черту. — Я говорила вам, что не хочу больше оставаться в проигрыше.

— Там, у автомобиля, вы изменили своему решению, — мягко напомнил он.

— Мне заплатили за то, чтобы я держала вас здесь, — жестко проговорила она и рывком отворила дверь.

В проеме стояли два человека. Револьверы в их руках были направлены на Чезарио. Она снова оглянулась.

— Понятно, что я имею в виду? — спросила она и, обойдя стоящих в дверях, вышла наружу.

Дверь за нею закрылась, отрезая Чезарио от солнечного света. Незнакомцы продолжали стоять, молча разглядывая его.

— Где Маттео? — спросил он. Эллис ухмыльнулся.

— Мы за него.

Чезарио почувствовал, как тело каменеет от напряжения. Губы мгновенно пересохли. Он ничего не понимал. Не видел никакого смысла в происходящем. Зачем им нужна его жизнь.

— Здесь какая-то ошибка, — проговорил он.

— Нет никакой ошибки, — не опуская оружия, Эллис шагнул вперед. — Ну-ка, лицом к стене, руки за голову! И не спеши.

Чезарио поднял на него глаза. Медленно выполнил приказание. Он чувствовал, как Эллис обыскивает его.

— У меня нет револьвера, — сказал он.

— Мне нужен не револьвер, — усмехнулся Эллис.

Стилет холодил ладонь, прижатую к затылку.

— Кинжала тоже нет, — сказал он. — Он не нужен мне, чтобы управлять автомобилем.

— Догадываюсь, что не нужен, — кивнул Эллис, отходя на шаг. — Боюсь, ни для чего другого он тебе тоже не понадобится.

Бандит у двери подал голос:

— Пришить его, Эллис? Тот жестом остановил его.

— Погоди. Мне охота угостить его на славу. И я приготовил изысканное блюдо.

Чезарио оглянулся через плечо. Вынимая что-то из кармана, Эллис заметил его взгляд и расхохотался.

— Знаешь, что это такое, малыш? — ехидно проговорил он, помахивая маленьким топориком.

Чезарио не отвечал. Он знал.

— Это ледоруб! — продолжал издеваться Эллис. — Не такое утонченное название, как у свинорезки, какой ты работал, но дело свое знает. Большой Датчанин мог бы немало об этом порассказать! — Эллис быстрым движением поднял револьвер и рукоятью ударил Чезарио в затылок. В глазах у того потемнело, он стал медленно сползать вниз, пытаясь ухватиться за стену.

Откуда-то издалека донесся злобный голос Эллиса:

— Повернись, пащенок! Я хочу, чтобы ты видел, что тебя ожидает!

Чезарио медленно повернулся. Помотал головой. В глазах постепенно прояснялось.

Зловеще улыбаясь, Эллис опустил револьвер в карман и перехватил ледоруб правой рукой. Он подошел к Чезарио вплотную и зашипел ему в лицо:

— Вот эту штуку ты получишь прямо в глотку! Чезарио ждал. И когда Эллис взмахнул топориком, молнией метнулся в сторону. Ледоруб вонзился в трухлявую стену и застрял там. Знакомым приемом Чезарио ударил Эллиса по горлу и в мгновение ока очутился рядом с вторым бандитом. Он выбил у него револьвер, и они схватились врукопашную. Краем глаза он успел заметить, что Эллис дотянулся до револьвера, извернувшись, он прикрылся противником, как щитом, и вовремя: в следующий миг тело врага стало вздрагивать от попадающих в него пуль. Раненый судорожно пытался оттолкнуть его и вдруг обмяк, отяжелел и стал оседать на пол. Чезарио оставил его и метнулся к двери.

Злобный смех Эллиса преследовал его: — Врешь, пащенок! Не уйдешь! — Он нажал курок, но револьвер только щелкнул: кончились патроны. Выругавшись, он швырнул револьвером в Чезарио и ухватился за ледоруб, пытаясь выдернуть его из стены. Вдруг он увидел, что Чезарио неспешно приближается к нему. В его ладони поблескивал стилет. Сжимая ледоруб, Эллис стал отходить, прижимаясь к стене, и вдруг вспомнил о своем револьвере. Он снова злорадно ухмыльнулся. Оставалось сунуть руку в карман. Одно мгновение — вот и все, что ему было нужно…

Лук сидела за рулем автомобиля. Руки с такой силой сжимали баранку, что побелели суставы. Глаза неподвижно смотрели в пространство. Она не шевельнулась, пока острие стилет не коснулось горла. Она повернула голову и увидела склоненное к ней лицо: рот растянут в зверином оскале, голубые глаза светятся в ослепительных солнечных лучах.

Выражение, которого Чезарио не смог понять, мелькнуло во взгляде и пропало, уступив место настороженности.

— Зачем ты это сделала?

Ее голос был так же пуст и бесцветен, как и взгляд.

— Я говорила вам. Это моя работа. Я ее делаю.. И я не спрашиваю Маттео: зачем. А вы спрашиваете.

— Есть разница! — казалось, в глазах его вспыхнуло пламя. — Я должен выполнить клятву.

— Я тоже, — также тускло проговорила она. — Разница лишь в оплате.

— Я должен убить тебя! — сказал он жестко. Лезвие теснее прижалось к горлу. Лук закрыла глаза и откинула голову на спинку кресла.

— Ну что ж, — произнесла она усталым, изношенным голосом. — Теперь это не важно. Маттео не простит моей неудачи так же, как и вашего успеха.

Он молчал. Казалось, тишина будет длиться бесконечно. Лук почувствовала, как горячка возбуждения поднимается в ней, обдавая изнутри волнами нестерпимого жара. Еще мгновение — и она потеряет над собой власть.

— Ну же!.. — дико вскрикнула она. — Что же ты медлишь?!

Смерть смотрела ей в глаза. И это был взгляд тигра в ночи.

Он молчал. Лук открыла глаза.

Лицо его было мокро от пота. Она ощутила трепет его тела. И поняла, что видит и чувствует в нем — себя.

— Боже мой… — шептала она чуть слышно.

Она тянулась к нему. Они были так похожи во всем! Они были почти двойниками!

Она услышала, как стилет стукнулся о пол машины. Его губы припали к едва заметной ранке, оставленной на шее кинжалом.

Все опасности и треволнения были позади. И это было лишь затем, чтобы у тигра вновь проснулся аппетит.

Он остановил машину у входа в ее отель.

— Возьми свои вещи. Через два часа встретимся в аэропорту.

— Ты будешь осторожен? Он спокойно кивнул.

— Мы вылетим раньше, чем они узнают. В Нью— Йорке я немедленно свяжусь с Эмилио. Он все уладит.

Лук пожала его руку и вышла из машины. Немного постояла, пока он не уехал, и пошла в отель.