Джонни Джордон, признанный лидер мальчишек, с важным видом осмотрел автомобиль. Облокотившись на дверцу и выплюнув окурок, прилипший к губе, небрежно спросил:

— Где ты откопала этот драндулет?

— У Стена, — невозмутимо ответила она. Так звали владельца гаража, где мальчишки покупали подержанные машины.

Джонни бросил недоверчивый взгляд:

— Что-то я не видел его там?..

— Ну, я еще немного с ним повозилась… — объяснила Лук.

Она сказала неправду. Возиться ей пришлось совсем не немного. Она практически перестроила его заново, разобрав на запчасти и собрав по-своему. Это было ее собственное произведение, в котором немного осталось от прежнего разбитого «понтиака». Она поставила новый мощный двигатель, снятый с «кадиллака», новый дифференциал, заменила подшипники, усилила тормоза, установила кузов от старого «форда». Чтобы увеличить вес, залила дверцы свинцом и в довершение всего — покрасила машину в черный цвет и сделала окаймление серебряной краской. На все это ушло полгода каторжного труда.

— И он у тебя на ходу? — Джонни смотрел скептически.

— А как же! — сказала она.

— Прокатимся? — предложил он, заводя мотор.

— О'кей, но мне нужно немножко подготовиться, — окликнула она.

Джонни ошарашенно уставился на нее.

— Ты что? Собираешься за мной угнаться? Да кто это станет всерьез соревноваться с девчонкой?

— Цыпленок, — презрительно усмехнулась она. Джонни вспыхнул.

— Где это видано, чтобы девчонки участвовали в гонках?! Это просто не принято.

— Ну, хорошо, — спокойно ответила Лук, включая зажигание. — Тогда я возвращаюсь в город и рассказываю всем, что вы струсили! — она дала задний ход, собираясь развернуться, но он возмущенно заорал:

— Эй, погоди! Ты не имеешь права так говорить!

— Ну так докажи это, — поддразнила, она останавливая машину.

— О'кей, — неохотно согласился он. — Только если расшибешься, я не виноват! — и он поставил свой автомобиль рядом. — Идем по дороге одну милю, — прокричал он, стараясь перекрыть шум моторов, а потом возвращаемся к «цыплятам»!

Включив зажигание, она кивнула. Джонни махнул рукой — и она отпустила сцепление. Машины рванули вперед. Нажимая на педаль газа, она повернула голову: шли вровень. Засмеявшись, она приблизила свой автомобиль. Теперь между ними не было и пяти дюймов. Джонни, напрасно давил на акселератор, пытаясь хоть на дюйм вырваться вперед. Лук только смеялась и прибавляла скорость. Она еще приблизилась к нему. Раздался металлический скрежет, машина Джонни отлетела в сторону, уступая ей дорогу. Теперь он шел почти по обочине. Лук нажала на акселератор и вырвалась далеко вперед.

Он только начинал поворот, когда она уже развернулась и остановила машину. В его глазах была злость и отчаяние.

Обратно они мчались, то и дело сближаясь, по самому центру асфальтового покрытия. Лук внимательно смотрела на дорогу. Руки, казалось, срослись с рулем. Вдруг она увидела, что его автомобиль стремительно приближается! Напряженная улыбка застыла на ее лице…

Она не уступила. Не могла уступить. Джонни свернул в последний момент. Его бледное лицо мелькнуло совсем рядом и скрылось из глаз. В зеркало заднего обзора она видела, как он замедляет ход. Его сильно занесло в сторону. Он все же выровнял автомобиль и остановился. Тогда она развернулась и подъехала ближе.

Джонни уже выскочил из машины и, окруженный мальчишками, осматривал заднее крыло. Оно было помято и почти оторвано. Лук даже не заметила, когда это произошло.

Он бешено сверкнул глазами:

— Сумасшедшая!

Лук улыбнулась и пересела на соседнее кресло.

— Хочешь прокатиться? Он делает сто двадцать миль по прямой!

Он обошел машину и сел за руль. Машина с ходу набрала девяносто миль в час.

Это был ее первый постоянный любовник. С ним ей было легко, не то что с другими. С ним она была на равных и чувствовала себя уверенней. Они проделывали все это без дикой страсти. И все же он сделал ее беременной.

Она училась тогда в последнем классе школы. Спустя неделю после того, как заподозрила неладное, она встретилась с ним и сказала:

— Мы должны пожениться, Джонни.

— Зачем? — оторопело уставился он.

— А как тебе кажется, зачем? — она вспыхнула. — Что ты задаешь дурацкие вопросы?

Несколько мгновений он смотрел на нее… Потом выругался.

— Это все из-за тех вшивых резинок, что я брал с собой в поездки!

— Ну, резинки тут ни при чем! — возразила она. — Это все твоя чертова штука, которую ты без конца в меня совал.

Он сверкнул глазами:

— Я думал, тебе нравится! Ведь ты ни разу не сказала «нет»? — он надулся. — И потом, откуда я знаю, что это от меня? Про тебя ходит столько всяких историй!

Она впилась в него глазами. Отчаяние и ярость были в них. Все ее мечты о них двоих рухнули. Он оказался таким же, как и все.

Она резко повернулась и пошла прочь.

В следующую субботу Лук сняла со своего счета в банке сто долларов и отправилась в Сентер-сити. Там в мексиканском квартале жил врач, уже помогавший ее школьным подругам.

Она тихо сидела в приемной, дожидаясь своей очереди. Потом вошла в кабинет. Доктор, толстый маленький человечек с огромной сияющей лысиной, выглядел устало.

— Снимите одежду и подойдите, — велел он. Она повесила платье на крючок и обернулась.

— Снимайте все.

Лук подчинилась. Он встал из-за стола и подошел к ней. Пощупал грудь, живот, послушал сердце. Потом подвел ее к длинному узкому столу и приказал опереться руками о край и перегнуться через стол.

— А теперь глубоко вдохните и медленно выдыхайте, — сказал он.

Лук вдохнула полную грудь воздуха и стала потихоньку выпускать его через рот, пока он что-то делал у нее внутри. Наконец он выпрямился.

— Я думаю, около шести недель, — сказал он.

— Похоже.

Врач снова сел за стол.

— Это будет стоить сто долларов.

Она молча вынула деньги и положила перед ним на стол.

— Когда вы хотите это сделать? — спросил он.

— Сейчас.

— Но вы не можете остаться здесь, — предупредил он. — С вами есть кто-нибудь?

Она покачала головой.

— Там на улице — моя машина… Доктор скептически поморщился.

— Не беспокойтесь за меня, — проговорила она. — Я доберусь до дома. Все будет в порядке.

Он сгреб со стола деньги и спрятал в ящик. Прошел к стерилизатору, вынул шприц, погрузил иглу в ампулу и стал набирать жидкость. И тут ей впервые стало страшно.

— Что это?

Он ободряюще улыбнулся.

— Пенициллин. Благодарите Бога, что он есть. Он убивает всех мелких тварей, вредных для организма.

Врач действовал быстро и умело. Через двадцать минут все было закончено. Он помог ей подняться и одеться. Положив в пакет без всяких надписей горстку таблеток, протянул ей:

— Те, что побольше — пенициллин, — объяснил он. — Будете пить два дня по одной таблетке каждые четыре часа. Маленькие пилюли — обезболивающее. Принимайте их каждые два часа. Как только приедете, выпейте таблетки и ложитесь в постель. Если будет кровотечение, не волнуйтесь — это нормально. Если на следующий день почувствуете, что теряете слишком много крови, не будьте глупой, сразу вызывайте врача. Если мать начнет задавать ненужные вопросы, скажите ей, что с вами случилась Седа. Все запомнили?

Она кивнула.

— Вот и хорошо, — сказал он мягко, — а теперь домой — и в постель. Через час вам будет так больно, что пожалеете о том, что родились на свет.

Он вернулся за свой стол, и она пошла к выходу. На пороге оглянулась:

— Спасибо, доктор.

— Все хорошо, — повторил он. — Только теперь будьте аккуратней, я не хочу снова здесь вас увидеть.

Сорок миль до дома она промчалась меньше чем за полчаса. Преодолевая головокружение и слабость во всем теле и благодаря Бога за то, что дома никого не оказалось, она поднялась к себе наверх. Приняла таблетки и легла, укутавшись в простыни. Ее уже начинало трясти от боли…

Через несколько дней, когда Лук, сидя в машине, пыталась выбраться со стоянки перед супермаркетом, подошел Джонни и положил локти на дверцу ее автомобиля.