Если двух убийц запереть в одном доме, рано или поздно один захочет убить другого — так говорил наш инструктор. Если ты не убьёшь его, рано или поздно он сам придёт тебя убить. Придёт в тот самый момент, когда ты отвлечёшься, и он сможет ударить, пользуясь внезапностью. Ты можешь затаиться, спрятаться и надеяться на лучшее, но надежда — это не то оружие, которое поможет тебе не сдохнуть.

Поэтому надо было сразу обезопасить себя, проверить и при надобности или зачистить это место, или, если не будет возможности победить, покинуть его.

Взяв в руки дробовик и двигаясь ближе к стене, чтобы у Грога был прострел, я двинулся первым. Он последовал за мной, не отставая ни на шаг и прикрывая тыл.

Мы дошли до лестницы и замерли прислушиваясь. Даже звуки улицы не добирались до сюда. Мы были в кромешной тишине, что даже могли слышать тихий стон здания и сквозняк, гуляющий по коридорам.

Противник ушёл на первый этаж.

Двигаясь как можно тише, мы начали спускаться по лестнице, светом фонарика выхватывая из темноты ступени, перила, стены, а чуть позже и сам холл больницы.

Дверь была всё так же заперта. Я не наблюдал ни единого признака присутствия кого-либо. Но нам не могло показаться.

Спустившись на первый этаж, мы внимательно огляделись.

Чисто. И тихо. Хотя…

Лёгкие шаги раздались из бокового коридора, и мы тут же направили туда свои стволы. Но нас встретил лишь пустой коридор и тьма, которую даже фонарь не пробивал полностью. Мёртвая тишина давила на уши.

В этот момент ещё раз возник вопрос — покинуть место или остаться. Два зла, из которых надо было выбрать наименьшее. Но на улице нас не ждало ничего хорошего, демоны до сих пор выползали из-за углов. А мы с тяжёлыми сумками, которые не можем бросить. Даже если оставим здесь, точно столкнёмся с ними, и не факт, что сможем выйти победителями. Здесь же что противник, что результат встречи с ним был неизвестны.

Мы медленно двинулись в коридор.

Каждый шаг отдавался лёгким эхом. Тьма обволакивала лучи света от фонариков, которые мы прицепили на стволы. В каждом открытом дверном проёме мерещился противник. Мы заглядывали в каждую комнату, проходя мимо, чтобы не оставить за спиной врага. Но там нас встречали лишь пустые, иногда разрушенные и исписанные граффити комнаты.

А потом заиграла музыка. Музыка как из шкатулки, которая, скорее всего, была сломана и искажала мелодию в какие-то демонические звуки. Мы двинулись на неё и прошли вплоть до самого конца…

Когда мелодия внезапно затихла и за нашими спинами раздался чудовищный грохот.

Мы резко развернулись, когда увидели, как отлетает стул в стену, который кто-то пнул. Тут же быстрым шагом, не опуская стволов, двинулись в ту сторону, пытаясь нагнать того, кто теперь охотился на нас. Шли быстро, и пока один брал на прицел света коридор, другой быстро бросал луч света в комнаты. И…

Мы вышли обратно в холл.

— Он играет с нами, — глухо сказал Грог.

— Да.

Кто-то играет с нами. Я пытался вспомнить хоть одного демона, который мог такое устроить, когда за нашими спинами раздался голос.

Голос ребёнка.

— Вы потерялись?

Мы резко обернулись, поймав на мушку маленького мальчика, который стоял в белом халате, который надевают на пациентов. Совершенно один с босыми ногами, он просто стоял на грязном полу, возникнув из ниоткуда, и смотрел на нас.

Мы замерли.

— Вы потерялись? — повторил он тихонько, после чего улыбнулся. — Я тоже. А давайте…

Его давайте исчезло в звуке выстрела. Половина его головы разлетелась ошмётками.

Дробовик приятно стукнул отдачей в плечо. И тут же за первым выстрелом последовал второй и третий. Я подскочил к телу, не прекращая стрелять, после чего встал над ним и закончил выстрелом в грудь, разорвав ему грудную клетку.

От тела ребёнка осталось лишь кровавое месиво.

После моей стрельбы осталась лишь звенящая тишина, нарушаемая перезарядкой. Я даже не задумываясь запихивал сразу по два патрона до полного, не отрывая взгляд от тела. А потом тишина. Липкая, густая тишина с тьмой, которая нависла около нас.

Вроде бы всё.

— Ты уверен, что это был не ребёнок? —­ спросил Грог. Спросил буднично, будто ничего не случилось.

— Нет, — ответил я негромко. — Но ему неоткуда здесь взяться.

Если не помогают глаза и чувства, поможет логика. А она говорила, что я сделал всё правильно. Здесь неоткуда взять ребёнку. Неоткуда ему было появиться прямо посреди холла у нас за спиной. Но это было лишь началом.

— Вы… — вновь голос, на этот раз женщины. — Вы убили его…

Мы резко обернулись, поймав в свет фонариков женщину на другом конце холла.

В таком же белом халате пациента, она медленно шлёпала в нашу сторону босыми ногами.

— Вы убили моего мальчика, вы убили моего мальчика, — повторяла она, но с каждой повторенной фразой её голос менялся, становился громче, искажённое, как пропущенный через сломанный микрофон. — В̐ыͭ ̢уѝͭ̉л̉̓ͣи м͞о͈͘ͅе̵ѓо м̋̈ал̑ь̈́ͨч̷̖и̐ка.̑ Вͫ̿̑̑ыͦ̚ ̔уб̬̭̃̓͜и̎л̑̇̽и̷͉̬͆͘ ͐͛м̲ͬ̔о̄е̒г̂о̋̽̅͏ м͔͐̇а̐ͮл͋̇ͬь̧̗͔ͭ̑̄͘͘ч̐иͦк̢ͧ̌͜аͫ.̿̄ В͚̽ы̜̆ у̻̾б̻̆ͧй͉͌͋л͇̣̻͆̆и̪͊ͥ͑ м̘̙̬͗͂о̬ͥ̅ӗ̘̉̎г͈̘̣̔̆о̝̞͒͌ м̟̰̲͌ͩͯа̲̫̙ͫ̆̋л̜̬̈́͂ь̰͇̰̌ч̭͙͍̾и̥ͥ͐к̬̘̄ͣа̝͒!͚͑

Менялась и она сама. Вместо глаз начали появляться чёрные дыры, откуда на нас смотрел белки глаз, рот растягивался едва ли не до самой шеи, превращаясь в чёрную дыру, кожа темнела. Её пальцы, как и конечности, становились длиннее, а движения всё более дёрганными.

— В́̈ͪ͏̸̧̱̝̜Ы̷̰͔͙ͦ̑͐́͘ У̴̷̭̳̥͗ͮͭ͜Б̵̫͍̩̾ͤ͂̕͘Ѝ͆̒͏̸̩̖̻͘Л̶̷̡̙̤͈͛ͯ̽И̴̷̖̞̪ͦ̇̽͠ М̛̫̖͔͛͌́̀͢О̢͇̬͕ͤ͗́̚͟Е̳͔͚ͩ̽̽͘͘̕Г̴̧̹͇̯͐ͭ͆̀О̵̨̠͎͔ͫ̓̽̀ М̷̶̴̹̱̭̿̏̃Аͫ͗̏̀̕͏̜̙̺Л̸͖̤̙̃̅͊͜͝Ь̶̡̫͚̭ͧ̓̾́Ч̢ͤ̌̄̀͏̗̞̱И̴̮̪͔͌́͋͟͟К̵̶̵͉̩̤ͪ͌͗А̰̠͖̔͗̅͘͟͝! ̨̐ͨ̏

Но она даже не прошла половины, встретив дружный огонь из автомата и дробовика. Пули разнесли её голову, оторвали ей руку, вырвали кусок на груди, и на пол шмякнулось то, что мало походило на человека.

Грог подошёл и хладнокровно добавил пару пуль в её тело, после чего посмотрел на меня.

— Демоны.

— Или их марионетки.

И в этот момент тишину разрезал хор криков и визгов. Многократно усиленный эхом из коридоров, пробирающих до костей хор, который забрался даже мне в душу, заставив её содрогнуться от испуга и желания броситься бежать. Я вздрогнул и, перехватив уже автомат, бросился в центр холла к Грогу, где мы встали спина к спине.

И в этот момент из коридоров хлынули толпы подобных тварей. Возможно, когда-то люди, они были теперь мало похожи на них. Чёрные провалы вместо глаз, рты, раскрытые до шеи, зияющие тьмой и потемневшие тела. Некоторые даже не касались пола, они просто висели в воздухе, будто их к нам тащило. Они неслись на нас из тьмы коридоров, словно обезумевшие, подняв во всё горло дружный крик ужаса.

Крик, который перебили громкие и успокаивающие очереди из автоматов.

Мы открыли огонь одновременно. Отдача придала уверенности, дульное пламя приятно слепило, давая понять, что реальность до сих пор существует.

Мы стреляли. Пули косили их тела, пробивали на вылет, врезаясь в тех, кто был позади, отрывали конечности. Я водил дулом по толпе влево-вправо, кося их, как газонокосилкой. Сухой щелчок, выдёргиваю магазин из разгрузки и, кнопкой скидывая пустой, вставляю на место новый, после чего продолжаю стрелять.

Ствол грелся, начинал дымиться, плечо заныло, а я всё стрелял по тварям, которые пытались до нас дотянуться. За моей спиной, не останавливаясь, поливал свинцом нежить Грог. Холл погрузился в раскаты непрекращающейся стрельбы. У ботинок собирались дымящиеся гильзы, блестящие металлом в свете выстрелов. Их звон с трудом пробивался через звуки бойни.

Очень скоро наши запасы начали пустеть, а твари подбираться всё ближе. Не сговариваясь, мы начали отступать на лестницу вверх, пока не прижались к большому окну в конце лестницы. И продолжали стрелять. Казалось, что им не будет конца…

Пока волна внезапно не закончилась.

За какое-то незаметное мгновение холл погрузился в тишину, и разве что гильзы продолжали ещё звенеть, скатываясь по ступеням.