– Почему неизвестно? Известно: это был парторг моей кафедры в университете. И известно зачем написал…

– Парторг? Тогда лучше с ним вообще не связываться. Да и руководство кафедры против парторганизации не пойдет.

– Еще как пойдет! Ах да, мой лопушистый муж, ты же еще не знаешь. Твоя любимая супруга работает заведующей кафедры высокомолекулярный соединений и является членом ученого совета химического факультета МГУ. Все на сегодня, пошли спать: завтра вставать рано: тебе на работу устраиваться нужно, у меня, чувствую, тоже дел по горло будет…

Утром Вера отвезла мужа на Лабораторный завод, где его немедленно зачислили инженером в отдел разработки спецстанков. Оставив его знакомиться с коллективом (и нарисовав подробную карту «возвращения домой») Вера помчалась в Университет – но устроить там скандальчик у нее не получилось. Повода не нашлось: оказывается, парторга (который эту должность сумел занять, пока Веры в Москве не было) по приказу кого-то из «высоких начальников» уже арестовали – что, впрочем, у коллектива кафедры ни малейших эмоций не вызвало. А вот возвращение Веры – вызвало, и не только на кафедре: преподаватели со всего факультета «в едином порыве» устроили в честь ее возвращения в университет небольшой праздник, сняв для торжественного мероприятия ресторан новенькой гостиницы «Москва». Банкет назначили в шесть вечера – а после того, как до народа дошла весть о том, что Старуха теперь еще и замужем, кто-то немедленно помчался в Лианозово и притащил оттуда на празднование Виктора.

И не только Виктора. Организованное преподавательское сообщество – оно помощнее какой-нибудь мафии оказывается: всего за полдня были найдены и доставлены разнообразные (причем большей частью вообще уникальные) подарки молодоженам. От классических «бытовых» – вроде знаменитого «гарднеровского» свадебного сервиза и серебряных ложек всех мастей и размеров – до «высокотехнологичных»: для мероприятия из Фрязино был привезен первый (и пока единственный) экземпляр новейшей стереосистемы, в состав которой входил и радиоприемник, и стереоэлектрофон, и даже телевизор! Правда, насчет «стерео» возможности аппарата были сильно ограничены: единственной стереопластинкой была запись все той же «Последней поэмы», но приехавшие с подарком фрязинцы поклялись, что к лету будет выпущено еще минимум три, причем уже в формате «гигантов», записи…

Но на этом «праздники» не закончились: в субботу двадцать пятого пришлось еще раз «праздновать свадьбу», на этот раз «в узком семейном кругу»: приехали (то есть по распоряжению Лаврентия Павловича были специально в Москву привезены) Слава со Светой Бачурины, ну и другие гости «сами заехали» – из числа тех, кто со Старухой давно знаком был. Товарищ Куйбышев зашел, товарищ Тихонов, сосед конечно. Еще зашел товарищ Молотов, а Иосиф Виссарионович «порекомендовал» зайти к Вере в гости и познакомиться еще и товарища Струмилина – «чтобы перенять ее способы делать правильные прогнозы». И сам Иосиф Виссарионович зашел ненадолго – а вот Витиных родителей на мероприятие не пригласили, исключительно чтобы их не шокировать «списком гостей».

И все принесли какие-то подарки, правда, когда Лаврентий Павлович презентовал новенький автомобиль, Вера не удержалась и тихонько ему сказала:

– Вы бы еще на машине мишень нарисовали: вот, все смотрите, тут едет важная особа!

– Глупости всё это. Машина по виду не отличается от новой «Волги», разве что мотор помощнее и кузов другой.

– Я же и говорю…

– Глупость. От серийной машина отличается лишь тем, что кузов не из миллиметровой стали сделан, а из двенадцатимиллиметрового титана, ну и стекла потолще… снаружи ничего этого не видно, а «Волги» же на неделе в магазины завезут, и там будут в том числе и белые.

– Тогда ладно…

– Спасибо за милость проявленную! Старуха, когда-нибудь ты меня по-настоящему разозлишь: то ей не то, это ей не это. Ты мне вот что скажи: зачем и почему ты попросила у Тихонова учредить институт химии высоких давлений? Я знаю, что в аммиачных колоннах у тебя много атмосфер и в полиэтиленовых тоже – однако ведь без этого института справились. Или я что-то не понимаю?

– Что-то просто еще не знаете. Я вам один камешек покажу.. вот, смотрите, в пузырьке этом.

– Я бы сказал, что это не камень, а песчинка. И что я должен еще здесь увидеть?

– Этот камешек, правда очень маленький, но все же камешек, называется боразон. Чистая, можно сказать, химия – но чтобы получился камешек, то давление в реакторе должно быть уже не в пару тысяч атмосфер, а в пару десятков тысяч.

– А дальше?

– А дальше – с этими камешками алмазный инструмент становится ненужным. Он, конечно, слегка алмаза все же помягче – но температуру держит до тысячи градусов и в железе не растворяется. А кроме алмаза всё – то есть вообще всё – можно этим камешком пилить. Я на лабораторном заводе могу пару таких камешков в неделю сделать, или даже пару в месяц. Остальное время тратя на ремонт разорванного реактора – а вот если создать профильный институт, то и таких камешков у нас будет как песка на пляже, и еще много чего.

– И ты уже знаешь, чего именно?

– Я догадываюсь.

– Значит так, если я тебя увижу в любой другой машине… а на старой пусть твой муж ездит. Он машину-то водить умеет?

– Научу.

– Это да, учить ты умеешь… А Валентин сказал, что тебе для этого института потребуется довольно много германского оборудования…

– Да, хотя мы и сами его в состоянии сделать. Но в пользу немецкого два аргумента: жрать немцы не перестанут, а делая эти станки для нас они не сделают их для себя, зерно же они все равно на дерьмо переработают, так что для нас это опасности не представит.

– Вот умеешь же ты под любую гадость веские логические обоснования подвести!

– Приходится. А второй аргумент поинтереснее: мы у немцев закажем многое, но далеко не все. А они, не зная того, что мы еще использовать будем, начнут гадать зачем нам это нужно – и придут к совершенно неправильным выводам. Будут пытаться изобрести полиэтилен сверхвысокого давления… только им нужно будет намекнуть, что установки для меня нужны… потратят еще кучу средств, времени и сил лучших германских химиков… Кстати, на подобных установках можно и алмазы искусственные делать. Паршивые, конечно, алмазы получатся, мелкие и грязные – но те же камни пилить алмазы будут тоже неплохо…

– С институтом понятно. За счет средств НТК?

– Фигушки, нету у НТК больше средств, у нас война, если кто-то забыл…

– Ну и вредная же ты, Старуха… что, пойдем шампанского выпьем за ваше здоровье? Честно говоря, я очень рад, что ты замуж вышла. Надеюсь, что остепенишься и накал вредности понизишь… да шучу я, на самом деле рад, что у тебя все хорошо!

Праздники закончились и жизнь потекла своим чередом. Виктора буквально через пару недель перевели в «Химавтоматику», где он занялся разработкой станков для изготовления агрегатов сверхвысокого давления. Не конкретно Виктора перевели, а всю группу «станкостроителей», а Вера просто продолжила работу на кафедре. Одновременно товарищ Тихонов (после долгого совещания со «светилами отечественной химии») поручил ей разработать и учебник химии для десятилетних школ. Последнее поручение у Веры отняло хорошо если пару недель работы вечерами, все же, как оказалось, школьный курс «из прошлой жизни» она практически наизусть выучить успела за десять-то лет.

А страна каждый день узнавала о новых достижениях советских тружеников. Сначала – о достижениях тружеников села: посевная в тридцать шестом году прошла на удивление хорошо и теперь все с нетерпением ждали очередного «небывалого урожая». Затем страна узнала о достижениях советских гидростроителей, которые – закончив постройку Новосибирской и Казачинской станций замахнулись уже на постройку первой станции на Ангаре. И сразу двух станций на Иртыше. Правда, о строительстве и запуске новых химических предприятий советская пресса в основном помалкивала…